Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) - Страница 43

– Нет, – я слишком поспешила, и он спрятал улыбку.

– Значит, в обычное время, – решил он. – Чарли будет дома?

– Нет, завтра у него рыбалка, – я просияла, вспомнив, как удачно все сложилось.

Его голос стал резким:

– А что он подумает, если не застанет тебя дома?

– Понятия не имею, – дерзко ответила я. – Он знает, что я собираюсь заняться стиркой. Может, решит, что я свалилась в стиральную машину.

Он со злостью посмотрел на меня, я отплатила ему той же монетой. Его сердитый взгляд впечатлял сильнее моего.

– На кого сегодня охотитесь? – спросила я, когда стало ясно, что в поединке взглядов я проиграла.

– Кто попадется в заповеднике. Далеко мы не поедем. – Казалось, его смущало то, как небрежно я упоминаю тайные подробности его жизни.

– А почему ты едешь с Элис? – полюбопытствовала я.

– Элис – самая… отзывчивая, – он нахмурился.

– А остальные? – мой вопрос прозвучал робко. – Какие они?

На краткий миг на его лбу возникли морщинки.

– Чаще всего – недоверчивые.

Я быстро оглянулась на его близких. Все они смотрели в разные стороны, точно как в тот раз, когда я увидела их впервые. Только теперь их было четверо, а их красавец-брат с волосами оттенка бронзы сидел напротив меня, и в его золотистых глазах отражалась тревога.

– Они недолюбливают меня, – догадалась я.

– Нет, не так, – возразил он, но его невинный взгляд внушал подозрения. – Они не понимают, почему я не могу оставить тебя в покое.

Я поморщилась.

– Я, кстати, тоже, если уж на то пошло.

Эдвард медленно покачал головой, закатил глаза к потолку и снова встретился со мной взглядом.

– Я же объяснял: ты совсем не знаешь себя. Ты не такая, как все, с кем я когда-либо был знаком. Ты меня интригуешь.

Возмущенный взгляд был моим ответом: я нисколько не сомневалась, что сейчас он меня дразнит.

Он улыбнулся, разгадав выражение моего лица.

– Благодаря своим преимуществам, – вполголоса объяснил он, мимолетным жестом коснувшись своего лба, – восприятие человеческой натуры у меня в целом лучше среднестатистического. Люди предсказуемы. Но ты… ты никогда не делаешь того, чего я от тебя жду. И неизменно застаешь меня врасплох.

Я отвернулась, вновь окинув смущенным и недовольным взглядом его семью. После объяснений Эдварда я почувствовала себя чем-то вроде подопытного кролика. Мне захотелось высмеять саму себя – за то, что я ожидала чего-то иного.

– Эта часть объяснений довольно проста, – продолжал он. Я чувствовала, что он смотрит на меня в упор, но отворачивалась, чтобы он не заметил огорчение в моих глазах. – Но остальное… облечь в слова гораздо труднее…

Пока он говорил, я засмотрелась на Калленов. Вдруг Розали, белокурая и головокружительно красивая сестра Эдварда, повернулась, чтобы посмотреть на меня. Нет, не посмотреть – пронзить взглядом темных ледяных глаз. Мне хотелось отвести глаза, но я застыла, словно загипнотизированная ее взглядом, пока Эдвард не осекся на середине фразы и не издал еле слышный сердитый возглас. Он походил на шипение.

Розали отвернулась, я обрела свободу и вздохнула с облегчением. В моих широко раскрытых глазах Эдвард прочел растерянность и страх.

Сдавленным голосом он попросил:

– Прости ее, она просто беспокоится. Понимаешь… не только мне грозит опасность, если после того, как я открыто провел с тобой столько времени… – он потупился.

– Если что?

– Если все кончится… скверно, – он уронил голову на ладони, как тем вечером в Порт-Анджелесе. Он явно страдал, мне хотелось утешить его, но я понятия не имела, как. Я невольно протянула к нему руку, но тут же опустила ее на стол, опасаясь лишь навредить своим прикосновением. Только немного погодя я осознала, что мне следовало бы испугаться его слов. Я ждала, когда придет страх, но по-прежнему лишь сочувствовала Эдварду, понимая, как ему больно.

И злилась – злилась, что Розали помешала ему сказать то, что он собирался. Как вернуться к разговору, я не знала. Он по-прежнему закрывал лицо ладонями.

Стараясь говорить своим обычным тоном, я спросила:

– Тебе уже пора?

– Да, – он поднял голову, мгновение оставался серьезным, потом его настроение снова переменилось, и он улыбнулся. – Может, это даже к лучшему. Нам осталось высидеть на биологии еще пятнадцать минут этой паршивой киношки, а я уже сыт ею по горло.

Я вздрогнула: за спиной Эдварда вдруг возникла Элис с ее короткими, чернильно-черными волосами, колючим ореолом окружающими ее утонченное личико эльфа. Гибкость и грация ее тонкого тела были очевидны даже в момент полной неподвижности.

Не сводя с меня глаз, Эдвард произнес:

– Элис.

– Эдвард, – отозвалась она высоким сопрано, почти таким же приятным, как его голос.

– Элис – Белла, Белла – Элис, – представил он нас друг другу с небрежным жестом и натянутой улыбкой.

– Привет, Белла, – глаза, как из блестящего обсидиана, были непроницаемы, но улыбка казалась дружеской. – Приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Эдвард метнул в нее мрачный взгляд.

– Привет, Элис, – робко пробормотала я.

– Готов? – спросила она у брата.

Голос Эдварда прозвучал холодно:

– Скоро буду. Встретимся у машины.

Элис ушла, не добавив ни слова. Ее походка была такой плавной и грациозной, что я ощутила острый укол зависти.

– Пожелать вам хорошо повеселиться, или не тот случай? – спросила я, повернувшись к нему.

– Нет, почему же. Подойдет, – усмехнулся он.

– Тогда желаю вам повеселиться от души, – я постаралась произнести эти слова искренне, но Эдварда, конечно, не обманула.

– Обязательно, – он по-прежнему усмехался. – А ты будь осторожна, пожалуйста.

– Соблюдать осторожность в Форксе – тот еще подвиг.

– Для тебя – да, подвиг, – его челюсти сжались. – Обещай мне.

– Обещаю поберечься, – торжественно заверила я. – На сегодня у меня намечена стирка – очень небезопасное занятие.

– Постарайся выжить, – пошутил он.

– Сделаю все возможное.

Он встал, я тоже поднялась.

– Значит, до завтра, – вздохнула я.

– По-твоему, ждать слишком долго, да? – в задумчивости спросил он.

Я горестно кивнула.

– Утром буду на месте, – пообещал он с кривоватой улыбкой, протянул руку над столом, коснулся моей щеки и снова легонько провел по ней. Потом повернулся и ушел. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Меня так и тянуло прогулять оставшиеся уроки или хотя бы физкультуру, но внутренний голос не позволил. Я сообразила: если я исчезну сейчас, Майк и остальные подумают, что я с Эдвардом. А Эдвард и так беспокоится, что нас слишком часто видят вместе… и это может повредить его семье, если все кончится плохо. Последнюю мысль я сразу же прогнала и задумалась о том, как обезопасить его и себя.

Чутьем я, как и он, понимала, что все решится завтра. Наши отношения не могут вечно балансировать на грани, как сейчас. Я свое решение уже приняла, еще до того, как сделала осознанный выбор, и теперь намеревалась следовать ему до конца. Потому что для меня не было ничего страшнее и мучительнее мысли о расставании с ним. Оно попросту невозможно.

Из чувства долга я отправилась на биологию. Честно говоря, я не запомнила, что происходило на уроке, поглощенная мыслями о завтрашнем дне. На физкультуре Майк сам снова заговорил со мной и пожелал удачно съездить в Сиэтл. Я осторожно объяснила, что мой пикап слишком ненадежен, и поездку пришлось отменить.

– Идешь на бал с Калленом? – вдруг надулся он.

– Нет, я вообще не иду на бал.

– А чем тогда займешься? – слишком заинтересованно спросил он.

Я едва сдержалась, чтобы не послать его подальше, но взяла себя в руки и вдохновенно соврала:

– Стиркой, а потом буду готовиться к контрольной по тригонометрии, а то провалю ее.

– Тебе Каллен помогает заниматься?

– Эдвард, – подчеркнуто произнесла я, – не помогает мне с уроками и не собирается. Он куда-то уезжает на выходные, – я с удивлением отметила, что эта ложь далась мне легче и естественнее, чем обычно.