Судьба-Полынь Книга II (СИ) - Страница 5

— Ну и морда у тебя, Ильгар!

Напротив сидел Алет Бурый. Они пару раз ходили вместе в рейды, но так и не сдружились. Впрочем, Алет был неплохим парнем. Но из тех, кто не знает меры ни в еде, ни в выпивке, ни в словах.

— Прогрей косточки, — он плеснул в чарку вина и придвинул к Ильгару. — Крепкое.

Ильгар покачал головой.

— Не сегодня.

Алет пожал плечами и опростал чарку. Затем ухмыльнулся.

— Чего хмурый такой? К жене охота, небось? Под теплый бочек?

Он был олицетворением обыкновенного стража. Почти никаких устремлений, минимум интересов, к работе относился не то чтобы наплевательски, но лишний раз старался не утруждаться. С другой стороны — во время одного из рейдов Алет заслонил собой неопытного стража и получил довольно жесткий удар дубинкой по ключице.

— Ну не все же прячутся от суженой по борделям и бражничают? — Ильгар тоже улыбнулся. — Некоторые, знаешь ли, жен любят.

— Ты его жену видел, Ильгар? Да она на молотобойца похожа, — поддакнул еще один страж. — Я сам ее боюсь!

— Не только ты! — крикнул кто-то из-за соседнего стола.

Все рассмеялись. Сам Алет ржал громче всех.

К Ильгару новые соратники относились довольно тепло. Несмотря на увольнение, сломанный клинок и презрение со стороны высших военных чинов города. С лишними вопросами не лезли, доверяли, а он не давал повода сомневаться в себе. В рейдах не раз доказывал, что не зря хлебал солдатские харчи всю сознательную жизнь. Кто-нибудь мог подколоть насчет новообретенного родственничка, но скорее по-дружески, нежели желая обидеть или принизить заслуги. Многие помнили, где и как жил Ильгар до того, как перебрался в новый дом.

Сапоги сушились у жаровни, а Ильгар жевал сыр и глядел в россыпь алых угольков. Единственное, по кому он скучал — по десятку. Вначале письма от парней приходили почти каждую неделю, но вскоре перестали. У жнецов был новый десятник, новое назначение и изматывающий марш куда-то на север, в новенькую сторожевую башню, цепь из которых должна была защищать торговый тракт. Не худший жребий для солдата, если уж откровенно. Разве что Гур попросился в один из отрядов, которым выпало форсировать в очередной раз Безымянную. Что с ним стряслось — Ильгар не ведал, и это печалило.

Дождь унялся.

Небо по-прежнему походило на иссиня-черный холст, ветер задувал все так же люто, зато на голову больше не изливались потоки холодной воды. Поигрывая дубинкой, Ильгар отправился к караулке в своем квартале. Там он набросал пару слов в книгу дежурств, пожелал парням спокойной ночи и отправился домой, в квартал богачей.

Прошлое вдруг вынырнуло из-за угла. Облаченное в длинный кожаный плащ, оно позвало стража. И в голосе слышалась насмешка.

— Нерлин?

— Он самый! — торговец отрастил опрятную бородку, но волосы над верхней губой выбривал. Ни мгновения не мешкая, он подошел к Ильгару и дружески похлопал по плечу. — Ну, дружище, как жизнь?

На улице было темно. Пронзительный ветер, будто обезумев, метался по городу, стучась в ставни, завывая в стоках и норовя забраться под одежду и вонзить в тело оказавшихся в его власти людишек ледяные зубы. От промозглой погоды и усталости у стража разболелась рука.

— Считаешь, это подходящее место для разговора? — Ильгар до сих пор помнил, как названный друг встретил его перед отправкой в топи. Разговаривать с ним после той встречи не хотелось.

— А почему бы и нет?

— Недосуг сейчас. Устал после обхода. Хочешь язык почесать — приходи завтра вечером в таверну «Во Хмелю».

Ильгар развернулся и пошел дальше. За спиной послышались торопливые шаги. Некоторое время Нерлин просто шел позади, чем лишь сильнее нервировал стража, но затем обогнал и заградил дорогу.

— Обиделся?

— Нет.

Страж обошел его. Во тьме разгорались яркие огоньки фонарей и прямоугольники окон особняков. Новенькая брусчатка застучала под сапогами.

— Ты ведешь себя как девчонка, Ильгар! — Нерлин дружелюбно рассмеялся, но в ответ получил лишь холодный взгляд. — Я был тогда не в себе. Будто бы с тобой такого не случалось! Перепил, переел и… перекурил. Неужели это повод дуться?

— Я знаю себе цену, Нерлин. Думаю, ты, как торгаш, кое-что должен смыслить в ценах, верно? Ты называешься моим другом, но при последней встрече повел себя как напыщенный дворянчик, разговаривающий с чернью. Ты знал, что меня разжаловали, что приходится через ночь месить грязь с дерьмом в трущобах, но даже словом не поддержал — а большего и не нужно было. И вдруг появляешься в самую отвратительную ночь в году и скалишь зубы. — Он остановился. — Тебе что-то нужно. Так?

— Ну, раз уж ты решил фехтовать правдой… Да, нужно. Причем не только мне, но и тебе тоже. Это взаимовыгодно.

— Ты действительно считаешь, что можешь мне хоть чем-то помочь, Нерлин? — теперь настала очередь улыбаться ему.

— О, теперь я слышу не солдата или стража, а зятя Ракавира! — торговец отвесил шутовской поклон. — Весь город три недели гудел о вашей свадьбе. Виданное ли дело? Хотя, чему удивляться — этот Дарующий всегда любил удивлять… Он довольно умело показал местной знати, что чины и дворянские статусы для него — пустой звук. Примерно тем же самым он занимался в Ландгаре.

Они приближались к особняку Ракавира. Дома здесь были самими большими и красивыми, особенно на них стоило поглядеть весной и летом, когда фасады утопали в зелени, а в воздухе висел аромат цветов.

Ильгар опустился на бортик фонтана.

— Говори прямо: чего тебе нужно? И какое дело до Ракавира?

Нерлин уселся рядом. Достал кисет и трубку. Табак был из Ландагрда и стоил недельного жалования стража. Ильгар пожал плечами и достал свой кисет. Похоже, листья из кисетов торговца и стража росли на одной грядке.

— Ильгар, я действительно сожалею, что все вышло так. Я не самый лучший человек, и могу вести себя как скот с людьми, которые мне не безразличны.

Он затянулся, прогнал через горло и легкие струю дыма и превратил ее в кривое кольцо, которое ветер разорвал в клочья.

— Мне нужен человек, которому могу доверять. Глаза и уши, если позволишь. Я сам работаю на Ракавира и у кого ж еще мне просить помощи, как ни у друга, который вхож в семью самого влиятельного Дарующего в Сайнарии?

— Ближе к делу. — Боль в руке грозила бессонной ночью. Хотелось поскорее забраться под одеяло к Рике. Но нечто крылось в словах торговца, Ильгар чувствовал это, а своему чутью он привык доверять.

— Это только догадки, — предупредил Нерлин. — Ракавир помогает мне заполучать контракты пожирнее, а я собираю для него сведенья по всем землям, в которых бываю сам или куда забредают мои караваны. Насколько понимаю, старик кому-то прижал хвост еще в Ландагрде… В общем, я уверен, что ему грозит опасность и даже знаю от кого — это довольно влиятельный человек. Мои увещевания не действуют — слишком уж Дарующий самоуверен.

— Предлагаешь переубедить его устами Рики?

— Нам нужны доказательства, — торговец хитро улыбнулся. — Если действительно хочешь помочь Ракавиру — приходи рано утром к моему особняку. Постараемся перехватить курьера.

Он встал и быстро ушел в темноту.

Ильгар докурил, вычистил трубку и отправился в дом. Появился шанс отплатить Ракавиру за доброту — и глупо было им не воспользоваться. С другой стороны, Нерлин, как и любой торговец, довольно скользкий тип. Можно ли ему доверять? В любом другом вопросе, пожалуй, нет. Но речь здесь шла о личной выгоде прохвоста, с этим он шутить не станет…

На первом этаже было светло, как днем. Двое охранников из личной стражи Дарующего скучали на постах, в то время как третий их товарищ нарезал круги вдоль фасада особняка.

В кухне на блюде Ильгара дожидался слегка подостывший ужин. Но вперед хотелось избавиться от сырой одежды, ополоснуться и завалиться на перину. Отослав служанку досыпать, страж сам натаскал теплой воды для бочонка, и некоторое время просто блаженствовал, вдыхая ароматный пар можжевеловых масел.

Одеваясь после купания, Ильгар остановился перед узкой медной пластиной, начищенной до блеска. За время службы в городской страже он набрал в мышечной массе: постоянные тренировки и хорошее питание помогали обрести то, что было растеряно в плену и тюрьме. Только левая рука была бледной и порой плохо слушалась. Из-под кожи выглядывала верхушка Иглы.