Судьба-Полынь Книга II (СИ) - Страница 36

— Даже слишком, — выдавила Ная, стараясь не делать глубоких вдохов.

Талкара расхохоталась.

— Она и тебя достала? Сука еще та! Но не в моих правилах долги забывать. Поквитаемся. И не с ней одной. Скорняка знаешь? Знаешь. Кто ж еще тебя погружал.

Отрицать не имело смысла.

— Приведешь его в указанное место — оставлю в живых. Убивать тебя резона нет.

Нажим хвоста ослаб, и Ная смогла вздохнуть свободнее.

— А не обманешь?

— Можешь доверять мне, как себе.

Значит, никак. Потому что верить человеку с лезвием у горла смешно — что угодно пообещает.

За послабление тут же последовало новое требование.

— Но прежде убей Милара, принеси его в жертву Дааде, чтобы я в свою очередь тоже могла доверять тебе. Его жизнь в обмен на твою. — Во взгляде Наи отразились сомнения и борьба. Заметив заминку, Талкара продолжила давить. — Зачем тебе умирать из-за каких-то стариков. Ты молода, полна сил, обласкана Незыблемой. Впереди тебя ждет большое будущее. Я сразу разглядела твое тха. Жгучего перца в тебе через край. Не всем по нутру, но тем он и хорош. Ты из тех, кто сами ведут свою судьбу на поводу. Решайся! Долго ждать не буду.

В ее словах имелась правда.

Короткий кивок согласия, выхваченный из-за пояса дирк. Хвост скрылся под одеянием отступившей в сторону нейрлы. Девушка, сжав губы, уверенно шагнула к распластанному привратнику.

— Не верь ей. Она лжет, — простонал колдун.

— Прости, Милар. Умирать вместе с тобой нет желания. У меня еще дела есть незавершенные, — резко развернулась и ударила Талкару. Ударила бы, если бы та позволила.

Вынырнувший из-под одежды хвост стегнул по голове. Не отклонись Ная вбок — проломил бы висок. А так мазнул по челюсти, рассекая кожу, сбил с ног. Девушка приподнялась на локтях, сплюнула кровь. Язык пробежался по зубам — целы. Дирк в ладони тоже. Не выронила. «Потерявший оружие — мертв».

Привратница скорее почувствовала, чем услышала движение за спиной. Кувыркнулась в сторону. Но гибкий хвост настиг ее, обвился вокруг шеи, вздернул на колени, затем еще выше. Ная едва доставала носками до земли. Хрипя от натуги, она замолотила ногами, пытаясь дотянуться до колдуньи.

— За дуру меня приняла? Решила, поверю в твое предательство? А то не знаю, как в привратников вбита преданность клану, — взбешенно процедила Талкара.

— Сдохни! — просипела Ная, полоснув ее по лицу дирком.

Пролегшая через щеку рваная полоса мгновенно затянулась, словно ее и не было.

— Неожиданно? — усмехнулась колдунья. Стиснув запястье девушки, приказала: — Брось! Иначе с рукой будет тоже, что и с кинжалом.

Ная ей поверила. Ощущение начинающих плющиться костей дарило незабываемую боль. Привратница разжала пальцы, выпуская дирк.

— Так-то лучше. Силенок маловато со мной тягаться. В будущем из тебя, вероятно, и вышла бы сильная колдунья, да не судьба дожить до тех лет.

— Меня судьба и прежде имела, но я выкарабкивалась и сама трахала ее.

— Но не в этот раз, ящерка.

Палец с длинным желтым когтем нацелился в глаз девушке. Ная задергалась, насколько позволял душивший ее хвост. Паника от вида приближающегося к зрачку острого, как навершие копья когтя, затмила все навыки вырабатываемой годами выдержки. «Мысленно заслониться, уйти вглубь себя, перетерпеть». Это было на уроках, когда подспудно знаешь, что ничего плохого не случится. А когда происходящее более чем реально, ужас разрывал разум от предчувствия боли. Привратница уже ощущала ее, тело заведомо корежило, из глаз бежали слезы. Пока еще из целых глаз, но через мгновение мир потухнет в них навсегда.

Ная в отчаянье мотнула головой, и коготь воткнулся чуть ниже глаза. Струйка крови потекла по щеке. Как бы ты ни старался подготовиться к боли, научиться терпеть ее, но, каждый раз, когда она приходит, ты понимаешь, что проигрываешь ей снова и снова. Она все равно отыщет уголок, пробьет любую защиту и затопит сознание жидким огнем.

— Милар! Милар, останови ее! Пожалуйста, сделай что-нибудь!

Ей, казалось, она кричала во все горло. Кричала так громко, что должен был обрушиться потолок туннеля, но коридор не содрогался от воплей, а Талкара склонилась ближе, чтобы разобрать умирающие в перехваченном горле слова.

— Что-что? Больно? Верю. Вся жизнь привратников состоит из боли. Ты ведь этого хотела, когда вступила в клан?

Сгусток огня, осветив коридор, врезался в нейрлу. Коготь дернулся, пробороздил полосу через скулу девушки к уху, едва не срезав его кончик. Внимание опальной колдуньи переместилось на другого врага.

— Проклятый Крот! Ты испортил мой наряд! — с ненавистью прошипела она, рассматривая прожженное крыло.

Милар еле стоял, опираясь с трудом на «костыль». Кровь стекала по стесанному лицу.

— Отпусти девчонку, — произнес он с хрипящим присвистом, морщась при каждом вздохе, как при сломанных ребрах. — Невелика заслуга со слабым справиться. На мне силу испробуй.

— Что, казалось бы, проще — лежать и не лезть не в свое дело. Прожил бы на несколько мгновений дольше.

Они швырнули заклинаниями одновременно. И одновременно у обоих вспыхнули защитой зеркальные сферы. Брошенное колдовство ударилось о них фиолетовыми искрами и, отразившись, вернулось двойной отдачей к хозяевам. Левое крыло Талкары отвалилось, щека почернела. Парализованный Милар скорчился на полу, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Желтая пена сползала из уголка губ.

Хвост соскользну с шеи девушки, небрежно уронив ее на осыпавшуюся кладку камней, обкрутился вокруг ног привратника, приподнял его и ударил об стену. Раз, другой, третий. Раздался неприятный треск сломанных костей.

Нащупав между камней дирк, Ная с рычанием вскочила на спину нейрле, перечеркнула горло от уха до уха. Колдунья пошатнулась. Хвост разжался. Милар рухнул бесформенным кулем на пол. Движением плеч Талкара скинула с себя девушку, разъяренной фурией двинулась к ней.

— Тупая овца! Тебе никто не говорил, что дирк для нейрлы безвреден?

Щелкнул хлыстом хвост. Ная в прыжке перекатилась к привратнику, затрясла за плечо.

— Милар, очнись. Милар, ты нужен мне.

Колдун не двигался. Неужели мертв? Проверять не было времени. Хвост вновь несся к ней. Схватив «костыль», с воплем отмахнулась им. Краткий вскрик боли. Полыхнувшие приговором глаза Талкары. Значит, зацепила.

Опальная колдунья подтянула к своему лицу хвост, лизнула рану.

— Нак-нак-нак. Смело, но глупо. Не тратила бы ты мое время. Умерла бы по-быстрому, без лишней суеты.

— Пока не хочется, поживу еще. — Ная расставила ноги, приняв удобную стойку, перехватила крепче «костыль», приготовившись к бою.

— Разве что недолго.

Талкара ударила «щупальцем вьюги». Колючий порыв жуткого холода резанул лицо привратницы, но она успела выставить защиту — цветок пламени, поглотивший основной удар. Спасибо Лариусу, научил. Иначе валяться бы ей обледенелым истуканом.

Очередное заклинание обернулось возникшей из воздуха светящейся медузой, с мерзким чмоканьем прилипшей к бедру привратницы. Присоски, перебираясь по ноге, разъедали ткань, кожу и плоть. Боль была жуткая. Ная, не сдержавшись, заорала, упала на колено. Непослушные пальцы с трудом сложились в фигуру ежа, и множество серебряных иголочек пронзило тело медузы. А нейрла плела уже новое заклинание и, судя по движениям рук, девушка вряд ли сумеет ему что-то противопоставить или защититься. Подхватив выпавший из рук «костыль», она смахнула с ноги мертвого паразита, метнула оружие в Талкару и бросилась бежать. Бегство — самое верное решение, когда другие не помогают. Страх, что она промахнулась, и заклинание настигнет и скует ее, придавал сил. Вскрик за спиной согрел душу. Но захлестнувший ноги хвост избавил от преждевременной радости победы. Отросток протащил ее по кучкам костей, подтянул к хозяйке, перевернул на спину.

— Как ты мне надоела! — Разгневанное лицо Талкары склонилось над привратницей. Ключицу рассекала глубокая рана. Зацепил все-таки «костыль». — Никогда прежде я не убивала человека с таким наслаждением, с каким буду убивать тебя. — Наступив ей на грудь, колдунья провела пальцем по кольчуге. Жидкое пламя стекло с когтя, разрезая крепкие пластины, соединяющие их кольца и плоть. Незыблемая, это было невероятно больно. Девушка, дико заорав, забилась в судорогах на полу. «Убейте, только прекратите эту муку!» Истязание вдруг и впрямь прекратилось. Нейрла склонилась к самому ее лицу, принюхалась, лизнув висок, хищно ощерилась.