Судьба-Полынь Книга II (СИ) - Страница 15

Руки целителя запорхали над девушкой, и приятное тепло растеклось по ее телу, в голове появилась легкость, раны перестали болеть.

— Скорняк — загадочный человек. Он знает и умеет больше, чем показывает людям. Одно время его хотели выбрать Призванным, но он отказался в пользу Кагара. А когда случилась эта мерзкая история с его ученицей — ушел из клана и пропадал где-то три года. Никто не знает, как он жил и что делал. Вернувшись, построил себе в отдалении от всех лачугу и погрузился в исследования колдовства. За много лет я впервые увидел его сегодня в кругу. Обычно Радкур избегает подобных развлечений.

— Как же он поддерживает тело в форме?

— Тренируется где-то один в укромном месте. Не любит постороннего внимания к себе. А теперь помолчи и дай мне закончить работу — постараться исправить его чрезмерное внимание к тебе, — на непонимающий взгляд девушки целитель указал на разбитый в кровь локоть и выбитые суставы пальцев на левой руке.

Ладони Лариуса действовали мягко, нежно, а вполголоса произносимые заклинания даже нагоняли сон. Вот от чего бы сейчас Ная не отказалась. Прикорнуть немного. Спать в последнее время удавалось совсем мало, приходилось сидеть над свитками. Как Радкур и обещал, Призванный позволил брать их из хранилища, но только те, что выберет для нее сам.

— Остальные тебе постигать пока рано. Некоторые знания опаснее меча, особенно в неопытных руках и глупой голове, — сухо произнес Кагар-Радшу, когда она пришла к нему с просьбой. — Ты не глупа, но твой разум не готов еще принять их. Он должен вначале созреть, как поднявшееся тесто, прежде чем что-то печь из него. Потому любые новые заклинания ты будешь применять только под моим надзором или Лариуса. И еще… Ни твои тренировки в кругу, ни изучение свитков не должны мешать основному делу. Никто не будет давать тебе поблажек из-за ран или бессонных ночей. Успевай справляться со всем.

— Да, Призванный, — поклонилась она в ответ.

Может, этого и добивался Радкур, чтобы у нее не осталось ни одного свободного мгновения, чтобы мозолить ему глаза, но, когда она добиралась до лежанки, то падала замертво, не видя даже снов.

— Ну вот и все. Завтра твои синяки и ссадины заживут, опухоль сойдет. Будешь выглядеть как прежде, — целитель убрал на полку коробочки со снадобьями, сложил руки лодочкой. Голубое пламя охватило их, пробежалось, очищая от скверны, от кончиков пальцев до запястий и угасло между ладоней.

— Спасибо, — поднялась Ная.

— Позволь старику дать тебе совет, — девушка приостановилась. — Женщина изначально физически слабее мужчины. Ну, кроме редких исключений. Но богами ей дана красота и хитрость. В умелых руках это довольно действенное оружие. Прибегай к нему, когда противник опытнее тебя и сильнее. Не всегда нужно показывать врагу, насколько ты умела в схватках, притворись неловкой, пусть он недооценит тебя и посчитает легким соперником. Он расслабится, раскроется и начнет совершать ошибки. А ты подмечай его приемы и слабые места, а потом, выгадав удачный момент, нанеси верный удар. Хватает одного, чтобы человек отправился за грань. У меня был друг, по фигуре похожий на Зарая, который вечно прикидывался пьяным неумехой и выигрывал поединки у настоящих богатырей: сильных, но недалеких.

— И что с ним стало?

— Погиб. Его обыграл более опытный хитрец. И им была женщина. Прими это как науку. Вдруг пригодится.

— Я запомню, — кивнула Ная.

Отражение в бадье не врало. Даже после лечения Лариуса выглядела она ужасно. Что там будет завтра, а сегодня лицо напоминало ватрушку, испеченную криворукой хозяйкой. «Представляю, как опешит Тэзир от очередного подарка». Бедняге в последнее время и так перепадало ни за что синяков, а сегодня досталось пуще прежнего. Не особо весело ощущать свое тело куском глины в руках невидимого гончара и не понимать, что происходит. Она бы пожалела парня, но синяки были местью за его мысли о ней. Поначалу налетали образы стихийно и кратко, заставляя лишь пылать щеки. Но однажды Наю так накрыли его чувства, что хоть в ледяную горную реку прыгай, чтобы сбить жар. Колдунья как раз собиралась ложиться спать, когда поганец решил предаться грезам о ней. Что там за тоска вдруг на него нахлынула, но ее корежило и чуть ли не в дугу выгибало от его желаний. Выла и рычала в подушку, как сучка в период течки. А невидимые руки и губы ласкали ее, целовали, доводили до исступления и желания прямо сейчас броситься в его клан. Находись селение колдунов воздуха чуть ближе, наверное, и побежала бы…чтобы дать ему хорошего пинка за подобные утехи. «Да что ж ты творишь, мерзавец?! Прекрати немедленно!» — пыталась она достучаться до него мысленно. Схватив кинжал, уколола себя несколько раз в ногу. Может, хоть так дойдет? Очнется? Не помогло. Мечты о близости с ней унесли его в заоблачные дали, где правят только вожделение и похоть. Это надо было остановить. Тогда Ная задрала рубаху и провела клинком по низу живота. Хорошо, с нажимом провела, не вспарывая брюшину, но кровавую полосу оставила глубокую. Что б опомнился и намек понял. Видимо, понял, потому как подобное больше не повторялось. Бывало иногда, навеет вдруг что-то, как теплый ветерок кожи коснулся или пробежит в животе волна истомы, и тут же все рассеивалось, не успев взбудоражить ни тело, ни мысли. Но сегодня балагур ее выручил славно, передав в столь нужный момент своей силы. Почувствовал, видно, что она на пределе.

В трапезной было еще полно народа, хотя Ная и тянула время, в надежде, что все уже разошлись по делам. Ее заметили. Стук ложек об миски стих на мгновение, но потом возобновился, разговоры же так и угасли, повиснув недосказанными фразами в воздухе.

— Чего молчите? Ужасно выгляжу? — спросила она, обведя взглядом привратников.

— Да ну, с чего ты взяла? — изрек Зарай, рассматривая девушку. — Так, пара синячков, губы чуть припухли. Это тебя даже не портит. Правда, братья?

Все согласно закивали, уверяя, что ее внешность совсем не изменилась. Только рыжебородый Дорен ковырял в зубах щепкой со скучающим выражением на лице.

— А ты, что скажешь? — обратилась она к нему.

— Что скажу? — привратник рыгнул, глотнул вина, вытер усы. — Скажу, что хреново ты выглядишь. Будто под камнепад тебя сунули.

— Ну наконец-то. Хоть кто-то правду сказал, — грозно произнесла Ная… и рассмеявшись, пожурила: — Обманщики. Сидят и врут беззастенчиво, будто в отражении себя не видела. Да я похожа на переваренный вареник.

— Мы же, что б сгладить огорчение… — произнес Грай с невинным видом. — А так ты мила нам любая.

— Для нас ты по-прежнему красавица, — поддержал Хостен.

— И в кругу держалась молодцом, — поддакнул Визай. — Показала Скорняку, что и у тебя железные яйца.

Ная вздохнула с притворным разочарованием.

— Меня окружают одни лицемеры и лгуны. Будет вам сказки сказывать и мою гордость тешить. Знаю, какой я молодец. Мной отлично вычистили круг. Ну хоть какая-то польза.

Привратники загоготали.

— Вот за что мы тебя любим, что никогда не унываешь и не плачешься по пустякам, — гаркнул Дорен, подмигнув Нае. — Садись, Саламандра, чего топчешься у порога. Ножки-то небось дрожат после поединка? Чай не легко удерживать ими было такого зверюгу, как Радкура? Но как они обхватили-то его цепко. Загляденье.

Его слова вызвали новый взрыв хохота.

— Да он в тот момент и о бое, наверное, забыл? Не больно-то и сопротивлялся. Хотя, я тоже мертвым прикинулся бы, — выдал под сотрясающиеся от смеха стены трапезной Зарай.

Девушка в ответ с улыбкой погрозила кулаком. Мерзавцы. Но такие родные, дорогие сердцу, что и на слова их обижаться не хочется. Шутят ведь просто. Как в семье, по-доброму. А посмей, кто чужой затронуть ее — башку свернут.

Радкур пришел к ней ночью. Ная была уверена, что придет. Чувствовала. И когда отрылась дверь в ее комнату и высокая тень скользнула за порог, продолжила притворяться спящей. Скорняк подошел к лежанке, сел на край спиной к девушке, переплел пальцы рук.