Судьба-Полынь Книга I (СИ) - Страница 26

Три хлопка. Тафель сразу начал теснить Нерлина. Его напористость и злость загнала торговца в тупик между деревьями. Дважды шест лучника легонько задевал противника. Двадцать пять хлопков. Под победное улюлюканье Тафель приложил Нерлина по ребрам. Тот согнулся от боли, но ухитрился зажать жердь под мышкой. Схватил стрелка за предплечье и сделал рывок такой силы, что несчастного перекувыркнуло в воздухе, и Тафель с треском влетел в заросли бобовника.

Прозвучал запоздалый сорок седьмой хлопок, после чего над бивуаком повисло молчание.

Ильгар приподнялся с лежанки. Он не мог поверить глазам. Тафель был худым, высоким и жилистым, но так его швырнуть не смог бы даже Нур! А Нерлин сам не отличался ни силой, ни статью.

— Мать твою! — выдохнул Партлин. Неуклюже встал и поковылял к кустам, где постанывал лучник.

Следом бросились Кальтер и Гур.

Барталин не шелохнулся, лишь задумчиво поглядел на тяжело дышащего торговца.

— Если вдруг забуду — напомните, чтобы я никогда не называл Нерлина бабой.

К полудню следующего дня они наткнулись на крохотную деревушку. Десяток проезжал мимо нее еще в резервном полку. Жители добровольно свергли своего похотливого божка, невозбранно брюхатившего девок долгие годы. Поэтому и дома здесь уцелели, и жнецы никого не тронули. Даже помогли возвести частокол, построили сторожевую вышку и починили кузницу.

Знамя Плуга, которое развернул знаменосец Нот, заметили дозорные на вышке и призывно помахали в ответ.

Отказываться от передышки было глупо, и десяток с удовольствием принял приглашение.

Пока воины поили и чистили лошадей, а Барталин отправился за кузнецом, чтобы тот подправил заднее колесо на телеге, Ильгар решил поговорить с Нерлином. Пришлось немного подождать, когда торговец закончит болтать с корчмарем.

— Ты сломал руку Тафелю, — холодно бросил Ильгар. — Мы остались без лучника.

— Сам виноват, — спокойно ответил тот. — Нечего было лезть ко мне…

— Верно. Но ребята косо на тебя поглядывают. Да и меня самого, если честно, твой бросок… удивил. Ты учился бою? Я думал, торговцы предпочитают драться чужими руками.

— С ребятами я разберусь, — Нерлин улыбнулся. — В корчме для них уже жарят молочного поросенка и достают из ледника жбан с пивом. Что до лучника — у тебя еще двое есть. А бой… что ж, время все меняет. Не таскать же мне постоянно с собой телохранителя, как делал мой папаша! Пришлось кое-чему научиться.

Ильгар кивнул. Резонно. Сам он считал, что только слабоумный станет целиком полагаться на наймита. Ведь любой наемничий меч можно обратить против хозяина, если заплатить подходящую цену.

— С тебя причитается, Нерлин, — сказал Ильгар. — Никакой десятник не потерпит, чтобы его людей калечили. Безнаказанно. Я хочу хорошую скидку на твои товары.

Нерлин кивнул.

— Будет тебе скидка.

— И Тафелю.

Торговец недовольно чмокнул губами, мысленно прикинул предстоящие убытки. Махнул рукой.

— И Тафелю…

Они без происшествий миновали нейтральные земли, не повстречав на всем пути ни единого поселения. Руины, братские курганы, выжженная земля и воронье на пепелище. Справедливость приходила в Гаргию некрасиво, жестоко. Но такова цена за будущее, в котором не будет места жертвоприношениям, надругательствам над детьми и черным ритуалам. Не пройдет и пятидесяти лет, как освобожденные от ложных богов племена заселят эти края. Вновь заколосится рожь, разрастутся деревни и города, и ничего не будет напоминать о темных веках…

Погода резко изменилась. Все чаще небо затягивала хмарь, дули прохладные ветра, а по утрам дыхание вырывалось паром.

В один из вечеров телега угодила в яму, ось не выдержала и сломалась. Пришлось делать привал и дожидаться рассвета, чтобы заняться поломкой. А к ночи разразилась гроза. Частые капли забарабанили по земле. Воины спешно накрыли телегу просмоленной холстиной. Растянув шатер, набились внутрь.

Лишь рыжий молчун Нот забрался под телегу. Какая бы ни стояла отвратительная погода, дежурства никто не отменял.

Гроза разбушевалась не на шутку. Вспышки молнии озаряли мир, с треском распарывали небесное полотно. Гром катился над равниной, заставляя дрожать землю.

Полог шатра колыхнулся, и в открывшийся проем заглянул насквозь промокший Нот. Рыжие кудри облепили череп, с короткой бородки стекала вода. На сапогах дозорного висели пуды грязи.

— Десятник, я слышал ржание лошадей и какой-то шум, но, ни хрена не видно! — он почесал крупный вздернутый нос. — Там вроде бы люди кричали…

— Окажись я под таким ливнем — сам верещал бы, как свинья, — пробурчал из угла Нерлин.

— Тогда бы вместе верещали, — поддержал его Партлин, умудрившийся хрустеть сухарями и уплетать сало даже в тесноте.

— Заткнитесь, болтуны несчастные! — гаркнул на них Барталин. — И ты, жирный, перестань плямкать! Урчанием гром перекрываешь…

Ильгар выбрался наружу. Он и трех шагов не успел сделать, как промок до нитки. Вода стекала по нему ручьями, под ногами мерзко чавкало. Хорошо, что ребята успели закрыть телегу, иначе мешки с крупами и мукой можно было смело выбрасывать на обочину.

Дорогу затянула дождевая пелена. Крылось в ней нечто… пугающее. Потустороннее. Между частыми каплями, низвергавшимися с небес, клубился зеленоватый туман.

— Какой странный дождь. Никогда ничего подобного не видел.

Ильгар прошел вперед вдоль колеи, напоминавшей в тот миг русло Елги во время весеннего паводка. Грязная вода так же бурлила и несла всякий мусор, утянутый течением.

Постепенно поток приобрел багровый оттенок…

Послышалось ржание и стук копыт. Мимо пронеслась взнузданная лошадь без седока, забрызгав десятника грязью с ног до головы. Ильгар остановился, выругался. Знаком велел остальным парням вести себя тише. Буря унялась, ветер гнал черные тучи на запад, к Облачному Морю, и зарницы играли где-то вдали. Капли стали меньше и падали реже.

— Барталин, строй ребят.

— Оружие к бою, девки! — скомандовал Дядька, обнажив клинок. — Тафель, скотина ты бесполезная… сторожи бивуак, нечего тебе в драку лезть! Торгаш — ты с ним. Лучники — вперед! Эй, голодные язычники, дуйте на ту сторону дороги.

Ильгар почувствовал возбуждение, когда услышал холодный шелест железа, покидающего ножны. Блестели полумесяцы топоров в руках братьев Нура и Гура; стрелы выпархивали из колчанов и ложились на луки. Остальные вооружились рогатинами. От предвкушения драки у Ильгара затрепетало сердце, но разум оставался холоден и расчетлив. Когда в руках не только твоя жизнь, а еще десять, поневоле научишься сдерживать мальчишеские порывы. Командир не должен без крайней нужды лезть на рожон и тащить за собой подчиненных.

Воины построились и двинулись вперед. Туда, где раздавался шум; откуда прискакала лошадь, и дождевой поток принес кровь…

— Вижу повозку! — крикнул Кальтер. — Вокруг никого. Не западня ли?

— Не похоже на засаду, — покачал головой Барталин. — Трава низкая, не спрячешься. В такой повозке и четверым-то тесно, так что вряд ли оттуда кто-нибудь выскочит, а выскочит — прирежем.

Они полукругом обступили повозку. Никаких следов схватки. Если даже где и попятнала траву кровь, непогода смыла все без остатка. Но в грязи лежало порванное знамя Плуга на обломке древка. По нему словно топтались, вминая в жижу.

— Оставь, — велел Барталин, когда Кальтер попытался вытащить стяг. — Пусть умрет вместе со своим отрядом. Гур, разведайте с братом, что в повозке.

Нур вспорол тент топором, а его близнец вломился внутрь. Через мгновение он соскочил с облучка и покачал головой.

— Пусто. Кто-то даже лавку выломал. Только воды натекло по щиколотку.

Ильгар убрал меч. Опоздали. Чтобы здесь ни произошло — нападавшие действовали молниеносно. И самое странное — тела исчезли. Это было плохо. Никто не может убивать людей Сеятеля безнаказанно! Душегубов следовало найти и отправить на костер.

— Здесь труп, — прохрипел Снурвельд. Слова всегда давались ему с трудом — еще в раннем детстве неведомая болезнь растерзала его горло. Он древком рогатины попытался перевернуть тело. — В траве завяз…