Судьба на ладони - Страница 29

— Нет, неправда. — всхлипнула Карина, чувствуя, как непослушные слезы начинают течь по щекам. — Неужели тебе недостаточно было лгать мне? И теперь ты унижаешь меня просто так, напоследок?

— Понимай, как хочешь. Не буду тебя разубеждать, — произнес он, смутившись от вида ее слез и протягивая носовой платок. — Бери, не бойся. Он чистый.

Как она завидовала ему, с его вечной непробиваемой броней хладнокровия и выдержки!

— Элен собирается бросать букет, — сказал Алан. — Беги ловить его.

— Нет, — покачала она головой, чувствуя неприятный холодок там, где только что была его рука.

— Да. Все ждут тебя.

— Хорошо, но это последний раз, когда я иду на поводу у твоих и всеобщих ожиданий.

И Карина специально встала в стороне от готовящихся ловить букет подружек невесты. Надо же уродиться такими дурочками! — удивлялась она, глядя на восковый восторг, застывший на их лицах. Но то ли Элен собралась подшутить над ней, то ли внезапный порыв ветра решил сделать то же самое, но букет взлетел высоко над головами девушек и устремился прямиком к тому месту, где стояла Карина. Она оказалась перед дилеммой: либо поймать чертов букет, либо позволить ему ударить ее по лицу, и машинально схватила его, чем вызвала бурю восторгов и аплодисментов. Поморгав после очередной серии фотовспышек, она подарила букет Джейми, поцеловала его в лоб и ушла к себе.

В десять утра Карина уже стояла в дверях своей комнаты с непомерно большим чемоданом в правой руке и коротким прощальным письмом в левой. Она чувствовала, как ее сердце разрывается на куски при одной мысли о том, что, возможно, увидит Джоан и Джейми в последний раз в жизни. Про Алана она старалась не думать вообще. Он такой один, больше на свете нет никого, кто был бы способен заменить его.

Желая оттянуть момент прощания, Карина поставила вещи в угол комнаты и решила в последний раз прогуляться по знакомым дорожкам.

Вот место, где они с Аланом когда-то впервые целовались — под дождем, на ветру. А вот и пляж, на котором уже не осталось их следов, давно занесенных песком. Она уже никогда не увидит этих цветов, этих деревьев, этой сочной зеленой травы. Она уже никогда не увидит этих людей. Приехать к Алану в качестве гостьи? Об этом не могло быть и речи!

Борясь со слезами, Карина почти бегом вернулась в замок и приготовилась прощаться с Джоан, которая, как всегда в это время суток, сидела в своем любимом кресле в гостиной с эркером.

Джоан встретила ее ласковой улыбкой и пригласила выпить чаю, но вдруг помрачнела.

— Что ты хочешь этим сказать? — строго спросила она, показав на чемодан пальцем. — Ты решила уехать от нас?

— Не хочу и не решила, дорогая Джоан, просто так надо, вот и все, — мягко произнесла Карина, стараясь побороть дрожь в голосе.

— Куда тебе торопиться? В свой Нью-Йорк? Зачем? Поживи с нами еще недельку, Карина. Теперь, когда суматоха, связанная со свадьбой, улеглась, ты у нас отлично отдохнещь, расслабишься, покупаешься, поиграешь с Джёйми. Он никогда не простит, что ты бросила его так скоро.

— Но когда-нибудь мне все равно придется уехать, и тем сложнее нам всем будет расставаться. Я не отсюда, Джоан, милая, и мне нечего делать здесь. Я приехала к вам как подруга и свидетельница Элен. Но вот свадьба прошла, молодые укатили в свадебное путешествие. Пришла и моя очередь уезжать.

— Надо полагать, что с Аланом у вас ничего не вышло?

— Ровным счетом ничего, — горестно подтвердила Карина. — Мы друг другу не подходим.

— Бог мой, да разве это можно выяснить так быстро — подходите, не подходите? — запричитала Джоан, вконец расстроенная.

Карина пожала плечами.

— Он, видимо, считает, что можно. Я решила не прощаться с ним один на один, это было бы слишком тяжело. Поэтому я написала Алану маленькое прощальное письмо. Вот оно, передайте ему, пожалуйста.

— Обязательно передам. Правда, его сейчас здесь нет. — Карина подняла брови удивленно и недоверчиво. — Вчера ночью, сразу же после окончания церемонии и проводов гостей он улетел по делам и обещал быть через три дня.

— Странно, что я этого не слышала. У меня обостренный слух, а его самолет на взлете тарахтит за десятерых. — Карина все еще думала, что Джоан разыгрывает ее, чтобы уговорить остаться.

— Он полетел на гидроплане. С побережья. Это километрах в двадцати отсюда. Так, может быть, Карина, останешься хотя бы до тех пор, пока он не вернулся?

— Не думаю, что это правильно. Жить здесь с вами, а потом сматывать удочки перед самым его возвращением — вряд ли это достойно. К тому же все мы только еще больше привыкнем друг к другу.

— Тогда прошу, запомни одно, Карина: у тебя теперь есть семья по эту сторону океана и ты можешь и должна появляться у нас. Здесь всегда будут тебе рады!

Ни благодарить, ни вообще говорить что-либо Карина уже не могла: слезы разрывали ей горло и наполняли глаза. Она молча заключила Джоан в теплые, дружеские объятия.

— До свидания, Карина. Не прощай. — Джоан прослезилась и сама. — Джейми в своей комнате, и, если ты не простишься с ним, он будет плакать, решив, что ты его разлюбила. О нет, я ошиблась…

Не замеченный никем Джейми с надутым видом сидел в уголке у двери и молча изучал пальцы босых ног.

— Джейми… — сквозь слезы произнесла, подходя к нему, Карина и, опустившись на корточки, провела рукой по его волосам. — Джейми…

— Не уезжай, Карина. Не уезжай от нас.

Карина со страхом ждала этого момента. Детское горе не слушает никаких доводов. Прошлой ночью Джейми видел во сне уходящий далеко в перспективу темный, гулкий коридор, по которому он шел, прикрывая ладонью огонек свечи от ледяного сквозняка. И Карина со дня ее приезда казалась ему естественным источником доброты и почти видимого света. А потом был этот кошмар, когда он заявил отцу, что ненавидит его. Привиделось ли ему это во сне или случилось наяву, мальчик и сам не знал.

— Джейми, я не могу остаться, пойми!

— Я… никому… не нужен… — отрывисто произнес он, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. — Никто не любит меня! Мама ушла от меня, потому что я ей не понравился. Папа улетел… потому что я сказал, что ненавижу его…

Карина вздрогнула. Этого просто не могло быть!

— Нет, Джейми, папа скоро вернется.

— Никогда он не вернется после таких моих слов! — Джейми глотал слезы, спрятав лицо между коленей. — Но ты же не такая, как они, Карина, правда? Ты же не сможешь взять и уехать?

Карина беспомощно смотрела на Джоан и на молча заметавшуюся вокруг ребенка гувернантку, но ни та, ни другая помочь ничем не могли.

— Меня ждут дома, — соврала она, поскольку дома ее никто не ждал.

— Теперь и ты… — Джейми уткнулся лицом в левый рукав рубашки, чтобы заглушить всхлипы, — хочешь уйти от меня, чтобы я остался совсем один. Ты такая же, как они…

Он плакал, не так, как обычно плачут дети. Он по-взрослому стеснялся своих слез, прятал лицо и кусал рукав рубашонки, чтобы приглушить плач. Было понятно, что это искренние слезы, а не спектакль, чтобы разжалобить Карину и заставить ее погостить подольше.

— Останься с нами… хоть на чуть-чуть, — прошептал он вдруг еле слышно, почти выдохнул между всхлипами.

Сердце Карины было разбито. Как весенняя льдина в ледоход, оно надтреснуло, оборвалось и поплыло навстречу этому маленькому, зашедшемуся плачем мальчугану.

— Джейми, я останусь… но только до тех пор, пока не вернется твой папа. Ты слышишь меня, Джейми? Когда вернется папа, мне придется уехать. Во что бы то ни стало. Понимаешь?

Мальчик энергично закивал и благодарно посмотрел на нее. Карина обняла его и подула ему на щеки, чтобы быстрее высохли последние слезинки. Никто из находящихся в гостиной не заметил рослого мужчину, который вошел с минуту назад и терпеливо дожидался окончания семейной сцены. Джейми, обрадовавшись решению Карины, не обратил на мужчину никакого внимания и побежал в свою комнату умыться.

— Прошу прощения, но дело неотложное, — сказал незнакомец так встревоженно, что все насторожились. — Я из полиции города Брюстера. Насколько нам стало известно, сегодня утром Алан Редфорд поднял в воздух гидроплан, несмотря на предупреждение по радио о надвигающемся циклоне. Предположительно он направился на остров Тайри. Однако сообщения о его приземлении там не поступило.