Судьба драконов в послевоенной галактике - Страница 25

Бац!

Струя огнемета будто ножом вспорола зеленое брюхо прыгуна, и опасные когтистые лапы обвисли жалобно и беспомощно.

- Куродо! - гаркнул я, почти не отдавая себе отчета. - В ноги!

Я никогда еще так не орал. Куродо, не прекословя, нырнул под ноги Тарасу, а я, вспомнив уроки Петро и Ванятки, бросился на Тараса. Тарас резко повернулся, держа огнемет прямо перед собой, споткнулся о Куродо, хлопнулся вниз, и огненная струя, предназначавшаяся мне, прошла по стене и потолку, оплавляя камень, сыпля штукатурку. Я выломал руки Тарасу, поднял его. Следом поднялся Куродо со своим и тарасовским огнеметом. Куродо был перемазан в зеленой жижи, вытекшей вместе с жизнью из прыгунов.

К нам подошел сержант. Я понял, что сейчас он ударит Тараса - и отпустил его. Тарас еще не остыл от убийства прыгунов и стоял, тяжело дыша, широко расставив ноги.

Сержант посмотрел на свой кулак, на скучившихся в дальнем углу пещеры прыгунов, попискивающих да посапывающих, подумал, подумал и наконец сказал:

- Тарасик, ты остаешься здесь... со зверушками. Ты будешь прибирать сегодня клетки в живом уголке. Видишь, как ты напачкал?

Сержант обвел рукой пространство, залитое внутренностями прыгунов. Кое-где валялись и вздернутые, оскаленные в предсмертной муке головы, они высовывались из зеленоватой жижи ослепшими твердыми островками.

- Ведро - в кладовке, - объяснил сержант.

- Мне нужен совок, - хрипло сказал Тарас.

- А вот уж нет, - нежно вымолвил сержант. - Я же вас предупреждал, сеньор, будете вылизывать... языком... А вы из себя Чака Норриса изображали.

- Строишь из себя, - губа у Тараса дернулась, - корчишь из себя...

Я заметил метнувшуюся тень прыгуна, повернулся и подшиб его аккуратно и сильно.

- Строиться, - коротко приказал сержант.

Карантинные выстроились в колонну. Я не двинулся с места.

- Коллега сержант, - обратился я к сержанту, - разрешите, я останусь посторожить? Я у русалколовов совсем от огнемета отвык.

- Не разрешаю, - сказал сержант, - становись в строй.

- А кто останется?

Сержант улыбнулся:

- Никто, - и повторил со значением: - Никто, кроме Тарасика, который набрызгал в живом уголке и будет живой уголок убирать.

- Это - не по уставу.

- Наверное, - спокойно согласился сержант, - наверное, не по уставу...Но мы обсудим мое нарушение, мой проступок в казарме. Ты даже можешь подать рапорт. Твое право! А пока - изволь выполнять мои приказы. Их нарушение - тоже нарушение устава. В строй! В строй, скотина безрогая!

Я посмотрел на прыгунов, на Тараса и сказал:

- Я, пожалуй, проявлю недисциплинированность.

- Так, - сержант немного подумал и принял решение, - за нарушение дисциплины я тебя, пожалуй, накажу... Давай-ка сюда огнемет...

- Коллега сержант, - заметил я, - это бесчеловечно.

- Ни хрена здесь человеков нет, - начал сержант и осекся, но быстро пришел в себя, - здесь одни только "отпетые" - будущие трупы, или "псы", или "вонючие". Невыполнение приказа - это уже трибунал, а не рапорт.

Я снял огнемет и швырнул сержанту под ноги.

- Жри.

- Куродо, - позвал сержант, - понесешь огнемет своего друга.

Куродо подошел, поднял огнемет и, выпрямляясь, тихо сказал:

- Если бы до трибунала дошло, я бы в потолок стрелял, честно...

- Это утешает меня, а тебя прекрасно характеризует, - так же тихо ответил я.

- Ребятки, - посоветовал сержант, - давайте, давайте, может, еще успеете до того, как прыгуны расчухают, что мы вас бгосили, - издевательски картавя, произнес сержант. - Бе-гом, - приказал он, и они убежали.

Я опустился на колени в пузырящуюся массу, принялся собирать ее и вваливать в ведро.

Тарас стоял неподвижно.

Прыгуны ползали, посвистывали где-то в дальнем конце пещеры, по-видимому, они и впрямь не могли поверить в то, что нас оставили здесь одних.

Поняв это, я стал убирать гниющие останки прыгунов как можно быстрее. Дважды меня стошнило.

- Эй, - брезгливо спросил Тарас, - ты что - из деревни, да?

- Почему из деревни? - я удивленно посмотрел на него через плечо. - С чего ты взял? Я из Хербурга -2...

- Как же ты, городской, и жабье г... подбираешь? - Тарас презрительно сплюнул.

- Тара, - сказал я, - не дури. Заплюют же...

Однажды мы видели страшное существо, безгубое, мутноглазое (причем студень глаза сидел в костяной глазнице), изъязвленное, на теле у существа были какие-то шишки, наросты, рога... "О, - сказал нам тогда сержант Джонни, - будете плохо себя вести - отдам прыгунам на заплевание, станете, как этот красавчик. Прыгуны оплюют так, что никакая лаборатория не очистит. Чудодейственная слюна!"

- Ничего, - говорил Тарас, - ничего. Если вернусь в казарму, если не заплюют уроды, сбегу сюда с огнеметом и устрою шухер. Все в их шишках будет. Слышишь?

Вдруг от общей толпы прыгунов отделился один и направился ко мне. Он ковылял на трех лапах, четвертая свешивалась жалобно, почти просяще, почти по-человечьи.

"Это тот самый, - подумал я, - который чуть Куродо, которому я..."

Для начала прыгун опрокинул ведро. Я поставил ведро на место и укоризненно произнес:

- Ну, зачем вы?

Прыгун радостно залаял и наподдал по ведру так, что оно, жалобно звеня, покатилось, разбрызгивая зеленоватую слизь.

Один из прыгунов вдруг взвизгнул как-то вовсе по-человечески, вскинул свое грузное уродливое тело на нижние лапы и пошел, тяжело вихляя мясистым хвостом, переставляя с видимым трудом корявые лапы - не то в самом деле не привыкший ходить вот так - вертикально, не то издеваясь.

Он шел навстречу Тарасу, и тот, еще храбрясь, еще посмеиваясь, выкрикнул:

- Иди ко мне, лапонька, иди ко мне, ванечка-встанечка. Харкай, харкай, родимый! Урода хочешь слепить? Лепи! Я к вам приползать буду, грызть вас буду. Рвать! зубами этими... без губ! Костями - понял?

Тарас оскалился и постучал ногтем по своим длинным белым зубам.

Волоча ведро, я подошел к Тарасу. Я помнил заповеданное мне Костей-Константином, волновиком в"--1 среди русалколовов: "Если можешь выдернуть чувака - выдергивай. Не можешь - не рыпайся..."

- Тара, - сказал я и тронул его за руку, - Тара, не зли их. Скажи спасибо, что сразу не заплевали. Может, обойдется? Тара. Вычистим все - и уйдем...