Суд - Страница 19

Изменить размер шрифта:

– Как попал к вам автомат? – резко спросил асессор, подняв О'Ши на каталку. – Как вы его нашли?

– А я и не искала. Шла по коридору, вижу: он у двери стоит, к стенке прислонен.

Какая глупость! Какая чудовищная глупость! Значит, Ван Ваттап нашел автомат у себя под кроватью и демонстративно выставил вон. Зачем? Чего он этим добивался? А? Кто теперь скажет? Шляпа ты, асессор, шляпа! В три шеи надо тебя со службы гнать!

– Не верю, – сказал он, гоня каталку в препараторскую.

– Не верите? А чего шериф у вас свой пистоль забрал? То будто бы и не замечал, что пистоль у вас, а тут вдруг забрал! Я из-за автобуса видела, когда он с фонарем возился, еще куртку уронил. Смотрю – а пистоль-то у него! И как вы дверь нашли, так он сразу цап за пистоль! Сама видела, как он в кобуру лез. Там бы они вас и кончили!

– Какой пистоль, какой пистоль?! Я сам ему отдал револьвер. Это его револьвер. Вовсе он не за него хватался, он пассатижи доставал! Он пассатижи мне дать хотел! Пойди глянь, что у него в руке! Иди, полюбуйся, что ты наделала! Ты хорошего парня ухайдакала ни за что ни про что! – простонал асессор, заводя каталку в препараторскую. – Иди сюда, помоги! Учили тебя на медсестру, так и занималась бы этим, лечила бы людей. А ты? Кой черт тебя палить выучил? Что ты не в свое дело лезешь? Слепая, глухая, без разума, ты что за пушку хватаешься?

– Кто научил?! – разъяренно выкрикнула Джамиля, остановившись в дверях препараторской. – Кто раньше меня ее в руки взял, тот и научил! Кто ею нашу улицу в пыль расколошматил! Кто отца моего, и деда, и брата у меня на глазах из этой пушки под стеночкой рядком положил! Лагерь окружили, половину народу перестреляли, мы, детвора, под стенкой на солнцепеке жмемся, пить охота – мочи нет! А они на спор ведро мое на кране пулями разносят и гогочут! Вот они и научили… Выйдите отсюда, я ему рану обработаю. Кто научил! Много их было, учителей, на мою голову!

– Где Луща? – спросил асессор, выйдя в коридор и отступив, чтобы пропустить Джамилю в препараторскую.

– Туда не ходите. Нечего вам там делать, – тоскливо ответила Джамиля, хлопоча в препараторской и хлопая дверцами шкафчиков.

– Ты что? – холодея, едва выговорил асессор. – Ты и его?..

Подступило к горлу, он привалился спиной к стене, ноги подкосились, и он так и съехал на пол, не помня себя от бешенства и омерзения.

– Он сам, – твердо сказала Джамиля, лязгая пинцетами в ванночке. И вдруг неистово заголосила, подвывая и всхлипывая: – Он сам! Домучил его Ваттап, на ваших глазах домучил, а вы дозволили! Я как увидела, так автомат схватила и пошла! Без ваших судов обошлась! Идите, плачьте над гениальненьким Ван Ваттапчиком! И над шерифчиком над своим! Что вы из себя строите? Перед кем строите? Ступайте, пленочку мою поднимите да послушайте! Этот слон шерифу толкует: «С точки зрения государственных интересов далеко не всем следует выходить отсюда на свет божий!» А шериф разинув рот слушает! «С этой мерзкой девкой (это со мной!) хлопот не будет, в этом округе смертная казнь не отменена, и она ее получит, стоит присяжным глянуть на ее сорочий клюв!», «Подопытному доктору давно пора помочь смежить очи, и будет кому этим заняться в каком-нибудь неприметном заведении!», «А весь фокус, шериф, как поладить с нашим любознательным и энергичным гостем! Справься вы с этим без подсказки – считайте, что ваша карьера обеспечена!» А шериф: «Да-да, – говорит, – ничего не поделаешь, вы правы!»

О'Ши застонал и дернулся, когда тампон в руке Джамили прикоснулся к ране под лопаткой.

– Да лежи ты тихо, слон! Расстонался тут! – кривясь и всхлипывая, зло сказала она. Работа одной рукой не клеилась. Джамиля сторожко оценила расстояние от себя до асессора в коридоре и положила автомат на стол рядом с флаконами, пинцетами, зажимами. – Не помрешь. Вон у тебя друзья какие – грудью защитят!

– Болтал О'Ши. Болтовня все это, – с мукой сказал асессор. – Пустая, бездельная болтовня. А ты поверила.

– Он правду говорил, – протяжно сказала Джамиля, взяла автомат и пошла за стойкой для переливания крови. – Не выйдете вы отсюда, асессор, своими ножками. И я не выйду. Вас с почетным караулом отсюда ногами вперед повезут, когда прикончат, а я сама себе эскорт обеспечу. Этажей здесь пятнадцать, потемки кругом, а у меня еще пять рожков. Рота здешних баб над своими сынками поплачет, уж я о том постараюсь.

– Дрошку-то выручать надо, – сказал асессор. – Если не мы, то кто?

– Кто его, теленка, в это дело впутал, тот пусть и выручает, – выпалила Джамиля, бросая в ящик использованные пинцеты с тампонами.

– Кто впутал, того здесь нет, а допустил я, – угрюмо сказал асессор. – Значит, мне и выручать.

– Эх, пудрите вы мне мозги, мочи нет! – отчаянно крикнула Джамиля. – Трахнуть бы мне по вас – была бы я тут хоть на час, да сама себе хозяйка! Так ведь нет же, и тут мне указчик нашелся, а! И перед смертью не везет!

– Давай! – сказал асессор, вставая. – Давай, трахай! Это ты можешь. Но учти: пока не трахнешь, я свое делать буду. Поняла? Где тут мастерская? Мне ножовка нужна и напильники. Замчище там – ломом не расковыряешь.

– Напротив, левее, – ответила Джамиля.

Когда он, разыскав ножовку, полотна и напильник и сунув их в засаленную холщовую сумку местного сантехника, вышел в коридор, Джамиля, насупясь и закусив нижнюю губу, ждала его в дверях препараторской, держа автомат дулом вниз.

– Я пошел, – сказал асессор. – Работы часа на два. Ты подумай пока, прибери тут. За О'Ши последи. Очнется – позовешь. Разберемся мы с твоей пленочкой, если уж очень хочешь. Но не советую: сама увидишь, что дров наломала. Без разговора с тобой затвор открывать не стану, так что не дергайся. Дашь поесть – спасибо скажу.

– Зря вы мне не верите. Зря не хотите по-моему, – тоскливо сказала Джамиля. – Хотите, я вам автомат отдам, а себе возьму шерифский пистоль? Сыграли бы им концерт на прощание, и дело с концом. Все ж в бою, а не под сапогами.

– Не концерты давать, а выбираться отсюда надо, – ответил асессор. – Такие вот мои к тебе слова, а там – как сама знаешь.

Работать в узкой нише было тошно. К дужке замка ножовкой оказалось не подступиться, и пришлось, утомительно изогнувшись, пилить петлю прямо по сварному шву. Шов был подкален, пропил рос туго. С непривычки асессор косил полотно, и они одно за другим лопались, насмешливо и звонко щелкая.

Когда полотен осталось два, асессор сел на пол и отер рукой взмокший лоб. Ну, вскроет он замок, ну, увидит пост управления, и что дальше? Что дальше-то?

Прошло уже почти двое суток, как они здесь. За это время в столице наверняка хватились и наверняка раскачались. Значит, наверху нет и не может быть людей от Фочичей, а копошится усиленная команда «дорожного управления». Это факт.

Зачем его, асессора, фигуру с чужой доски, сюда впустили? Чтобы показать тем же Фочичам, что шутить не намерены, имеют силу и требуют капитуляции? Вполне может быть. И вполне может быть, что Фочичи покорились и поступились тем, чего от них требовали. А хотели от них полных сведений о работе Ван Ваттапа. Теперь это сокровище в руках «дорожного управления» или тех, кто за ним стоит. Если так, то он, асессор, и впрямь здесь самый лишний персонаж.

И что же? Вот откроется затвор, и сюда хлынет орда головорезов, которой приказано найти и убрать нежелательного иностранца? Нет. Такое поручают одному-двум надежным людям, так легче прятать концы в воду. Стало быть, если сюда хлынет толпа, никакой опасности нет и можно смело выходить навстречу. А вот если сюда в полнейшей тишине войдет лишь небольшая группа, это будет означать, что явились «рабочие сцены», которым велено «установить декорации» должным и недвусмысленным образом.

Можно ли увидеть, по какому варианту собираются действовать наверху? Можно. Скажем, он включает открытие затвора, прячется и следит за входом. Если сюда ринется сотня народу, то спокойно выходит. А если скользнет отборная команда, значит, дело плохо, надо удирать. Пропустить их мимо и удирать. И побыстрее. Так, чтобы не догнали. Как же удрать-то?

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com