Субективный словарь фантастики - Страница 23

Среди изданий, которые просуществовали намного дольше, назову столичную «Звездную дорогу» (Москва, 2000–2003), петербургскую «FAN-тастику» (2007–2008), киевскую «Реальность фантастики» (2003–2010), петербургский «Полдень, XXI век» (2002–2013), и мне жаль, что все эти очень разные проекты прекратили существование не по творческим, а по сугубо экономическим причинам. Из всех известных журналов дольше всех продержался «Если» (Москва, 1991–2012; с 2015 года тлеет одноименное петербургское издание). Он совмещал публикацию переводной и отечественной фантастики с серьезными аналитическими (а подчас и провокативными) статьями.

Не уверен, что для «толстого» журнала фантастики в России сегодня есть перспектива. В условиях, когда издательства ежемесячно выбрасывают на рынок десятки книг, читателю нужна не еще одна площадка для публикации текстов произведений, а компас и лоция. А уж тексты потом отыщутся – в книжном магазине или в интернете. Перелистайте столичный «Мир фантастики»: множество рецензионных рубрик (книги, фильмы, сериалы, игры и пр.), но проза почти не присутствует. Возможно, именно по этой причине журнал выходит без перебоев с 2003 года. Хотя тираж падает, увы.

Роман Клиффорда Саймака «The Goblin Reservation» опубликован в 1968 году. Три года спустя сокращенный перевод появился в журнале «Смена», а книжное издание (1972) вышло в серии «ЗФ» (см.). Действие происходит на Земле, где наука допускает и существование магии. Профессор факультета сверхъестественных явлений Висконсинского университета Питер Максвелл возвращается из космического путешествия на Землю и узнает о своей смерти: оказывается, еще один Питер Максвелл прибыл месяц назад и таинственным образом погиб – то ли несчастный случай, то ли убийство. Теперь герою надо успокоить безутешных друзей и коллег, вернуть работу, разобраться, кто его убил и за что, а главное – исполнить миссию, важную для человечества…

Сюжет выстроен мастерски, по-детективному, едва ли не каждая деталь упомянута не зря и «выстреливает» в нужный момент. При этом в тексте нет ощущения тесноты, жесткой заданности, а есть та поэтическая неторопливость, которая отличает лучшую фантастику Саймака. Упомянутый в заглавии заповедник, строго говоря, играет не первостепенную роль в сюжете, но важен для атмосферы романа. Как бы герой ни спешил, он может сбавить темп, оглянуться и оценить красоту и своеобразие уголка мира, не тронутого цивилизацией и живущего по своим законам. Именно здесь получили права гражданства те, кого считали персонажами сказок. На специально отведенной им территории живут тролли, эльфы, гномы, феи и прочие создания; некоторые из них уже стали частью массовой культуры. Ворчливый гоблин О’Тул – в числе наиболее колоритных персонажей, окружающих Максвелла. Есть и другие: ученый неандерталец Алле-Оп, любопытный Дух и биомеханический тигренок Сильвестр.

В романе Земля ушла в будущее на несколько столетий и на первый взгляд сильно отличается от нынешней. Автолеты здесь заменили такси, люди научились перемещаться в космосе на миллионы парсеков, по университетскому городку шныряют пришельцы из самых разных звездных систем, а объявление приглашает всех желающих на лекцию о Шекспире, которую прочтет сам Шекспир, выдернутый из прошлого сотрудниками Института времени. Впрочем, несмотря на внешние метаморфозы, многое здесь застыло в неприкосновенности. Светские дамы, вроде Нэнси Клейтон, как и в ХХ веке, зазывают на свои приемы экзотических гостей. Бюрократы, по традиции, больше верят справке о смерти, чем живому ее опровержению. Университеты, как и раньше, вынуждены превращать науку в шоу, чтобы получить финансирование…

Во всей этой круговерти Максвеллу надо сориентироваться и найти на Земле правильного покупателя для целой планеты, набитой бесценными знаниями (это и есть миссия главного героя). Увы! У тех, кому знания нужны позарез, нет денег, а те, кто готов на любые траты (монструозные инопланетяне-колесники, разумные ульи), никакого доверия не вызывают…

Саймак – писатель добрый, хотя и не благостный. В финале «Заповедника гоблинов» справедливость восторжествует: планета знаний достанется тем, кому надо, заповедник пополнится еще одним необычным жителем, колесники будут посрамлены… После выхода первого книжного издания в СССР роман стал настолько популярен, что в начале 90-х его стали тиражировать не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в российской провинции (Хабаровск, Воронеж, Красноярск, Новосибирск), а также в бывших советских республиках (книги выходили в Душанбе, Баку, Кишиневе, Харькове, Запорожье, Риге, Минске).

Любителям фантастики повезло – чего не скажешь о гоблинах. «Хорошие ребята, как на подбор, и сердца у них добрые», – такими словами аттестует О’Тул своих соплеменников. Увы, в те годы, когда число переизданий достигло пика, на наши телеэкраны вышел мультсериал о медведях Гамми. Гоблины там были отрицательными персонажами – огромными, злыми и тупыми (у Толкиена так выглядели орки). Потому-то слово «гоблин» с начала 90-х прижилось в русском языке в значении «малообразованный, некультурный, грубый человек, обычно физически крепкий». Если бы милейший ворчун О’Тул об этом узнал, он бы, наверное, заболел от огорчения. И жители заповедника остались бы без прекрасного, терпкого октябрьского эля…

Повесть англо-американского писателя Нила Геймана «Stardust» (1998) создана в жанре фантастической сказки. История начинается в селе под названием Застенье. Действие поначалу разворачивается в викторианской Англии. Оказывается, в Застенье существует проход между двумя мирами – реальным и сказочным. Один раз в девять лет жители Волшебной страны проходят в нашу реальность – на ярмарку. Во время одной из ярмарок вспыхивает короткий роман между юным Дунстаном Терном и жительницей иного мира. Общее их дитя, Тристран Терн, поначалу считает себя обычным человеком. Но однажды герой дает сгоряча обещание принести любимой девушке Виктории упавшую звезду – и для этого проникает в смежный мир, к которому Тристран наполовину принадлежит по законам крови…

Беглый пересказ сюжета не может передать особой жанровой специфики повести. Здесь есть атрибуты фэнтэзи (см.): единорог, ведьмы, заколдованные принцессы, летучие корабли, хищные деревья и так далее, но сюжет развивается совсем не так, как предписывает жанр. Гейман, не поступаясь принципами fantasy, сумел сделать фабулу непредсказуемой. Да и хеппи-энд этой истории весьма условный. Звезда найдена, принцесса расколдована, тайна рождения героя открыта, победитель получит трон и все почести. Вроде бы отрицательные персонажи потерпели фиаско, а положительные герои заслужили счастье, но щемящая грусть не отпускает читателя. И сами герои в сомнении: то ли удалась их жизнь, то ли протекла понапрасну в борениях с призраками и тенями.

На этом месте литературная история «Звездной пыли» плавно перетекает в кинематографическую. В 2003 году Гейман знакомится с Мэтью Воном, продюсером знаменитых лент Гая Ричи, и продюсер убеждает писателя: именно он, Вон, сумеет перевести сказку на язык кино с наименьшим ущербом для фабулы. И действительно, сценарий в целом следует за сюжетом повести: потери невелики, а приобретения (о них чуть дальше) значительны. Картина выходит на экраны в 2007 году. Как в книге, так и в фильме юный персонаж с чуть измененным именем Тристан (его играет Чарли Кокс) из деревни Застенье, влюбленный в своенравную деревенскую красотку Викторию (Сиенна Миллер), дает подруге опрометчивое обещание добыть с неба звезду – и не звезду вообще, а конкретную, которая прямо у них на глазах упала с неба, и место ее падения – где-то за стеной, в волшебном королевстве Штормфорт. Парень еще не знает, что звезда – не камень, но живая девушка по имени Ивэйн (Клер Дэйнс), и за ней одновременно охотятся: а) старая Королева Ведьм Ламия (Мишель Пфайффер), желающая вырезать у звезды сердце и вернуть себе молодость, и б) сыновья умершего лорда Штормфорта – дабы заполучить волшебный топаз, камень власти в этом королевстве.