Ступени эволюции интеллекта - Страница 4

Механизм смены профессий запрограммирован генетически и осуществляется примерно так же, как рост и развитие любого организма. Гораздо загадочнее существование каст. Не всегда ясно, чем определяется, к какой касте будет относиться муравей, выросший из отложенного царицей яйца. Происхождение каст удалось разгадать лишь у немногих видов, в частности у псевдоэргат. В их муравейнике мелкие рабочие муравьи нянчатся с детворой, а солдаты странствуют в поисках корма. Личинкам уже заранее известно, кто кем будет, став взрослым. Их судьбу решают взрослые муравьи. Если пищи вокруг много, солдаты успешно справляются с продовольственной проблемой, а сытые царицы откладывают много яиц. Это значит, что семье скоро потребуется много нянек, и они действительно появляются. На полноценной пище личинки быстро развиваются и взрослеют. Интервалы между отдельными линьками сокращаются. Развитие идет быстрее, чем рост. В результате муравьишки становятся взрослыми, не успев достаточно подрасти, и на всю жизнь остаются кастой мелких рабочих муравьев.

Когда приходит период бескормицы и пищи становится так мало, что голодают даже самцы и самки, они начинают выделять особое вещество, которое няньки переносят личинкам. Это химический приказ личинкам превратиться в солдат и как можно скорее включиться в снабжение семьи кормом. Приказ будет понятен только в том случае, если его доведут до сведения личинок на 45–60-е сутки после предпоследней линьки. «Новобранцы» могут быстро изменить продовольственную проблему, и это обстоятельство важно заранее предвидеть. Для этого муравьиному государству нужно иметь точные представления о численности собственной армии. Об этом позволяет судить концентрация особого вещества, выделяемого каждым солдатом. Когда их станет много, концентрация этого вещества достигнет нужного уровня – и приказ об отмене очередного «рекрутского набора» вступает в силу. Интересно, что личинкам и этот приказ будет понятен только на 45–60-е сутки после предпоследней линьки. Стать солдатом совсем не просто.

Богатую общественную жизнь можно наблюдать в стадах высших животных. Это понятно. Поэтому приведем эпизод из жизни колючих лангустов – достаточно примитивных существ. Эти огромные морские животные кажутся увеличенной копией наших речных раков, только панцири их окрашены в бежевато-коричневые тона с темно-синей или фиолетово-красной отделкой и почему-то отсутствуют клешни – отличное приспособление для охоты и обороны. Вот почему, несмотря на внушительные размеры (50–70 см) и надежные рыцарские доспехи (прочный хитиновый панцирь с колючими выростами на голове и груди), лангусты практически беззащитны перед крупным врагом и вынуждены вести скрытый образ жизни, прячась под камнями, среди скал, кораллов и зарослей подводных растений. Обзаведясь надежным «домом», лангусты живут уединенно в своей «усадьбе», покидая укрытия лишь под покровом ночи, и ревностно охраняют свои владения от вторжения бездомных соседей. Лишь раз в году из этого незыблемого правила делается исключение.

Колючие лангусты, обитающие в прибрежной полосе теплых морей, друг с другом совершенно не общаются. Но вот приходит зима, и однажды утром на песчаных отмелях все укрытия оказываются заполнены лангустами. Обычно такие необщительные и недоброжелательные животные спокойно лежат бок о бок в ставших теперь тесными убежищах. Ночь от ночи лангустов становится все больше. Откуда они приходят, как находят друг друга и что заставляет их преодолеть взаимную неприязнь, никому пока неизвестно. Постепенно в среде лангустов растет беспокойство. Обычно осторожные, они теперь днем начинают покидать убежища. Огромные морские рыбы пользуются моментом и стаями нападают на гигантских раков. Хищники в совершенстве владеют тактикой охоты. Сразу расправиться с лангустом трудно: рак норовит повернуться колючками навстречу врагу. Прежде чем вступить в решительную схватку, рыбы откусывают своей жертве глаза, сидящие, как и полагается у ракообразных, на концах длинных стебельков, и только теперь набрасываются на ставшего беспомощным слепого лангуста. В этот период их много гибнет в зубах прожорливых рыб, но число лангустов не уменьшается: они продолжают по ночам откуда-то прибывать. Иногда лангустов становится так много, что они уже просто не могут поместиться в имеющихся укрытиях и живут плотными стаями вокруг них.

Возбуждение продолжает нарастать. Кажется, что животные ждут какого-то важного события. И вот оно приходит: задувает северный ветер, все выше и выше вздымая громады волн, и разражается первый зимний ураган. А на дне возбуждение среди лангустов достигает крайних пределов. Беспрерывно суетящиеся животные начинают выстраиваться в цепочки. Один особенно активный лангуст вдруг кладет свои длинные усы на спину такому же активному животному, опирается на него передней парой ног, и в таком виде они движутся среди толпы своих соплеменников, пока к ним не присоединится третий морской исполин, таким же образом взгромоздившись на спину заднему лангусту. Не дожидаясь четвертого «товарища», троица сразу же пускается в поход. Спутники присоединятся к ним позже. Цепочка марширует мимо соседних укрытий, а из них выбегают новые лангусты, и цепь постепенно растет. Если в пути встречаются две небольшие цепочки, они немедленно сливаются в одну. Этому способствуют пахучие следы, оставляемые животными во время движения. Очередная цепочка, наткнувшись на свежий след товарищей, прибавляет шаг, и, если догонит, цепочки сливаются в одну большую колонну. В наши дни, когда запасы промысловых животных повсеместно скуднеют, еще удается наблюдать цепочки из 200 дружно шагающих лангустов.

Куда направляются лангусты? Пока животные упорно хранят свои тайны. Собравшиеся на мелководье недалеко от берега, цепочки уходят в океан, постепенно спускаясь по океанскому склону, пока не скроются в глубинах, недоступных для человека. Зачем они идут туда, что делают в пучине океана, чем заканчивается их поход, возвращаются ли его участники обратно, об этом нам абсолютно ничего не известно.

Марш лангустов как стихийное бедствие. Ничто не может остановить начавшееся шествие. Ритмично переставляя ноги, слаженно поворачивая на длинных стебельках перископы глаз, медленно движется колонна закованных в броню животных, покрывая за час до 1 км. За сутки, делая короткие остановки для отдыха, лангусты проходят по морскому дну до 12 км. В первые часы шествия в колоннах еще слаба «дисциплина». Цепочки время от времени рвутся и распадаются. Но вот преодолены первые километры пути – и дисциплина окрепла. Животные все реже делают попытку покинуть свое место в цепочке, а если такой дезертир все же найдется, его товарищи не допустят нарушения дисциплины. Он будет принудительно возвращен в строй, об этом позаботится лангуст, идущий сзади него. Особенно внимательно следят за порядком замыкающие колонн: они яростно набросятся на любого отступника.

Чем дальше колонна отходит от места сбора, тем случаев нарушения порядка становится меньше. Поведение животных резко меняется: осторожные и даже робкие в обычное время, они сейчас не знают страха. Встретив опасного врага, колонна благоразумно пытается обойти его стороной, но, если это невозможно, она готова принять бой. Когда на колонну сверху нападает стая крупных рыб, цепочка лангустов свертывается в тугую спираль – и лес усов и острых кончиков ростров устремляется вверх. Если враг оказывается сбоку, цепочка разворачивается фронтом в сторону опасности, ощетиниваясь пиками ростр. Теперь уже ни один лангуст не позволит себе покинуть место в цепочке, а если будет выбит оттуда врагом, теряет от отчаяния голову и как безумный вертится на месте, стараясь определить, куда делись его товарищи, и, если увидит, бросается их догонять. А колонны между тем идут и идут. Когда предводитель устанет, его место занимает следующий лангуст. Сборы лангустов длятся 4–5 суток, пока последние цепочки не скрываются в пучине океана, не оставив нам никаких следов.