Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом (СИ) - Страница 3

Третья и самая загадочная разумная раса — горцы-подземники, ведущие очень скрытый образ жизни; даже их самоназвание никто не знал. Наверное, они чем-то сродни нашим сказочным или фэнтезийным гномам. Мне так показалось. Десятилетняя девочка о горцах имела весьма смутное представление. Знала только, что все технические изобретения, которые использовали олии, изначально появились у этого народа. Да, мир оказался техно-магическим, но насколько — это мне ещё предстояло выяснить.

Также мне не слишком удалось разобраться в той каше из сказок, хроник и прочего эпистолярного мусора, чем забила себе голову принцесса, особенно — какие мифические и полумифические зверушки обитали в этом мире, насколько они реальны, а насколько являлись плодом воображения авторов многочисленных опусов, поглощённых юным, неокрепшим разумом ребёнка. Сина оказалась девочкой довольно развитой и начитанной для своего возраста, несмотря на полное попустительство со стороны отца, которого не волновало — насколько хорошо его дочь обучена чтению и письму. Главное, чтобы умела танцевать, петь, вышивать, быть покорной и молчаливой. Писать — это обязанность секретаря, а для личной подписи имелась специальная магическая печать.

Образованием принцессы в необходимом для девочки и будущей жены объёме занималась штатная дворцовая воспитательница, которая излишней строгостью и занудством буквально всю душу из ребёнка вынимала. Но самым большим испытанием для психики девочки стали её мачеха и младшая сестра. Первая ненавидела падчерицу всеми фибрами своей мелочной душонки за то, что Сина являлась официальной невестой императора. Королева страстно хотела видеть на этом месте родную дочь, поэтому, создавая видимость заботливой матушки, заставляла падчерицу есть в больших количествах мучное и сладкое, якобы балуя сиротинушку, потерявшую родную мать. Мачеха прилюдно расхваливала Сину за хороший аппетит, подкладывая ей в тарелку всё новые и новые жирные кусочки, и прилюдно, фальшиво охая, жаловалась на младшую принцессу, которая ела мало и выглядела, словно кукла из дорогого селье́зскокого фарфора* — с бледной до прозрачности кожей и тонкими ручками. Если Эльсина поглощала пищу недостаточно интенсивно, то королева с маской вселенской заботы на лице начинала журить несчастную, что та якобы не понимает всей важности своего положения невесты императора — ведь ему нужна крепкая супруга, чтобы родить сильного и здорового наследника.

Сестрёнка же, наученная матерью, пакостила Сине как могла, выставляя старшую в невыгодном положении перед отцом: затевала потасовку, начиная дразнить её, щипать украдкой и вынуждать девочку к активной защите. Причём подстраивала всё таким образом, что отец входил в комнату именно тогда, когда Сина начинала отбиваться от настырной сестры и оказывалась в результате крайней, потому что мелкая начинала визжать и плакать, кидаясь к венценосному родителю и красочно описывая, как Эльсина её обижала. Конечно же, король вставал на сторону младшей, считая старшую дочь злой и невоспитанной девочкой. Сина, боявшаяся строгого отца чуть ли не до судорог, лишь молча стояла, съёжившись под его грозным взором и выслушивая незаслуженные обвинения. В своё оправдание она ничего сказать не могла, боясь, что её никто не станет слушать. Такие происшествия всё больше и больше убеждали правителя в испорченности старшей дочери, а мачехе только того и надо.

Сина по складу характера не была бойцом. Надежда о прекрасном будущем и переезде в столицу империи, о чём страстно мечтала, неожиданно рухнула, когда принцесса случайно услышала, как мачеха говорила родной дочери, нывшей и умолявшей дать кусочек тортика:

— Ни в коем случае, дорогая! Тебе нужно быть стройной, чтобы повелитель отверг твою сестру и женился на тебе. Ты — такая же дочь своего отца, но намного красивее и изящнее, чем Эльсина. Она к тому времени превратится в толстуху, похожую на винную бочку. Как ты думаешь, кого выберет повелитель — тебя или её, когда увидит вас рядом? Уж я постараюсь внушить твоему отцу, что старшая дочь не достойна стать парой для Светоча Асории. Думаешь, я подсовываю ей лучшие кусочки от великой любви? Нет, моя девочка. Для того, чтобы твоя сестра стала похожа на жирную, противную и вонючую бисо́лу*, которая, если не спит, то ест без перерыва. Я всё сделаю для тебя и для твоего счастливого будущего.

После этого Сина поняла, что светлым мечтам не суждено сбыться. Чем дальше мучиться, лучше уйти и раствориться в Божественной Благодати, покинув это никчёмное тело и эту свою никчёмную жизнь. Около года назад принцесса наткнулась на древнюю книгу с заклинаниями и начала изучать, хотя знала, что это запретное занятие. Из книги она и узнала, что есть возможность добровольно уйти из жизни, предоставив место для иной души, что покинула тело без времени в другом мире. За такую добровольную жертву боги давали измученной душе того, кто провёл ритуал, полное успокоение.

И до этого у девочки возникали мысли уйти из жизни, но призрачная надежда о будущем счастье каждый раз останавливала от последнего шага, а теперь все надежды рухнули. Сине хотелось только одного — покоя.

Тайком пробравшись перед самым восходом солнца в дворцовую молельню, девочка три раза произнесла заклинание-молитву. Она от всего сердца пожелала, чтобы чья-то более смелая душа получила возможность прожить жизнь, которой где-то без времени лишилась. Для своей же истерзанной и уставшей попросила вечного успокоения. Затем взяла одну из плошек с благовонной смолой для воскурения богам и вернулась в комнату. Там принцесса улеглась на кровать, предварительно засунув за пазуху заранее приготовленный свиток с заклинанием возвращения памяти, и, закрыв глаза, начала погружаться в сон.

Она ушла, а я оказался в её теле — теле десятилетней девочки. Что ж, пора встать и познакомиться с новым вместилищем души и этим миром.

С трудом приподнявшись, спустил толстые ножки вниз. Слез с кровати и проковылял к большому зеркалу, что висело на стене, где отразилась помесь Мальвины с Колобком в шёлковой розовой спальной рубашке с кружевами и таких же розовых панталонах с рюшечками. Тёмно-синие длинные волосы спутанными прядями свисали вдоль круглого щекастого лица. Тройной подбородок. Вместо глаз — щёлочки, поэтому цвета их рассмотреть не смог, хотя знал, что они зелёные. Бедная Сина!

— Ничего, — произнёс на «великом и могучем». — Русские не сдаются! Я вам тут устрою партизанскую войну! Что ж, злая мачеха, Золушо́к намерен повеселиться с размахом, раз ему это гарантировал сам ангел-хранитель.

Тонкий голосок, прозвучавший в тишине комнаты, казался и знакомым, и незнакомым. Бывшая хозяйка моего нынешнего тела говорила редко, да и с кем ей общаться? Несколько дежурных фраз за столом во время семейных трапез не в счёт. Лишь с нянюшкой девочка отводила душу в разговорах, но старушка, рабыня из ресов, которая нянчила ещё маму Сины, умерла. На смертном одре матушка попросила супруга оставить верную служанку при дочке, но вот уже год, как последняя дорогая и близкая принцессе душа оставила этот мир.

Почему-то захотелось услышать, как зазвучит доставшийся по наследству голос. Вспомнился Виктор Цой, чей бунтарский дух срезонировал с моим нынешним состоянием, поэтому не очень громко напел: