Стрелок - Страница 10
– И зачем же тогда нам рассказывают всякую чушь? – с интересом спросил Александр, уже догадываясь, впрочем, какой будет ответ.
– А чтобы списать свои ошибки. Выбрали Сталина козлом отпущения, благо покойник возразить не может, и стали собственную вину на него перекладывать. Все как всегда. Ну а потом писаная история стала преобладать над тем, что помнили люди, тем более живых свидетелей осталось не так и много – участники первого периода войны были выбиты… Впрочем, чего уж там, скоро вы сами увидите все это.
– Именно так. Давайте не будем терять время, у нас еще много работы, – вмешался «военный». – Ну что, Александр свет Викторович, раз уж ты теперь в команде – готовься. Кстати, на вот тебе сувенир.
На стол лег очень знакомый чехол. Александр открыл – ну да, его винтовка, недавно утопленная в болоте, вычищенная и смазанная. Стараясь не делать лишних движений, он повернулся к «военному» и вопросительно поднял брови.
– Мы решили, что со знакомым оружием тебе будет проще, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Привыкать к новому времени особо нет, операция начинается послезавтра. Так что сегодня же получишь экипировку, и начинай осваиваться. Ладно, иди. Тебя проводят.
Аудиенция, похоже, была окончена. Александр взял винтовку, встал и вышел из комнаты. За дверью его уже ждал знакомый мордоворот…
Конец этого дня и весь следующий слились в одну сплошную беготню. И дело даже не в экипировке, которую молчаливый завскладом выдал быстро и четко, и не в том, что в ней надо было еще разобраться. Куда хуже, что требовалось в кратчайшие сроки освоиться с аппаратурой, которую предстояло тащить в другой мир. А то вдруг напарника убьют или ранят. Дело в любом случае должно быть сделано – все же, несмотря на то что предполагалось кого-то там ограбить, первичными оставались научные изыскания. Это убедило Александра в том, что с родной конторой руководство фирмы и впрямь не порвало, а следовательно, с ними надо быть вдвойне осторожнее.
За все это время его не выпустили из помещения, так что Александр представления не имел, где все-таки находится. Единственное, что радовало, командировка ожидалась недолгой. Хотя тут уж как пойдет, сейчас же требовалось поспешить.
А спешили, похоже, и впрямь очень-очень – время явно поджимало. Иначе наверняка было бы спокойнее, обстоятельнее… Да Александр, готовясь к своей работе, в разы больше тратил времени только на планирование, при том что ни с какими параллельными мирами связан тогда не был. Бардак, в общем. И это притом, что он в жизни не работал с напарником, а своего нынешнего увидел буквально за два часа до отправки. Увидел, перевел взгляд на стоящих тут же «профессора» и «военного» и сказал, что никуда отправляться не собирается. На их удивленный вопрос, с чего это вдруг такие загибы, ответил – жить хочется, а с этим придурком (слово было употреблено более сочное, но в тот момент никто на него внимания не обратил) они доберутся в лучшем случае до первого патруля. И причину скепсиса тут же объяснил, просто похлопав напарника по плечу.
Плечо как плечо – широкое, мощное, накачанное, затянутое в выцветшую гимнастерку, его хозяин явно к спорту относился положительно. Гимнастерка без знаков различия, галифе… В таком прикиде человека в начале войны можно было принять и за окруженца, и за дезертира, из общей картины слегка выбивались только яловые на вид сапоги, внутри же какой-то хитрый материал, не пропускающий воду и не дающий потеть ноге. Насколько знал Александр, в тот момент далеко не все таскали сапоги, большинство – жуткого вида ботинки с обмотками, хотя он мог и ошибаться. Не ошибался он в другом: его собственная гимнастерка выгорела равномерно, а у напарника на плечах были темные полоски. Совсем немного отличающиеся по цвету, но наблюдательный человек в два счета определит: их владелец носил погоны. Странно, какие погоны у Красной армии в сорок первом, если первую половину войны все, от рядового до маршала, носили всякие треугольники, кубари да ромбы со звездами? И что характерно, отнюдь не на плечах…
Как побелел «военный», надо было видеть. А уж начальник склада… В общем, ошибку исправили моментально, и все равно взгляд отца-командира не предвещал проштрафившемуся завхозу ничего хорошего. Тот, понимая это, активно ежился и потел, а Александр, глядя на сценку, гадал, то ли кто-то сразу после отправки группы получит хороших трендюлей, то ли это ему проверка. Впрочем, вряд ли, судя по тому, как психовал напарник, он был или блестящим артистом, или, напротив, живо представил себе, чем для него кончилась бы «легкая прогулка» по примитивному миру. То есть как минимум был не в курсе проблемы, а значит, скорее всего, накладка эта случайная, возникшая из-за спешки, помноженной на извечное отечественное раздолбайство. Да и к чему такие проверки, если вдуматься? Хотя, конечно, у начальства свои резоны, простым смертным неведомые.
Пока вышеупомянутое начальство молчаливо, но оттого не менее зловеще рассматривало совершивших ошибку подчиненных, явно намекая, что будет расследование на предмет диверсии, Александр успел познакомиться с напарником. Молодой парнишка, ровесник – всего на полгода старше его. Аспирант. Профессор и впрямь оказался профессором, без всяких кавычек. Правда, своего руководителя он тоже называл Николаем Михайловичем, видимо, определенную разъяснительную работу с ним провели. В экспедиции участвовал по предложению профессора, надеясь совместить в одном флаконе работу над диссертацией, щекочущее нервы приключение и заработок. Воспринимал все как какую-то игру – нормальная реакция домашнего мальчика, которого никогда и никто всерьез не бил. Пообещали ребенку бочку варенья и корзину печенья, он и побежал, радостно повизгивая. Ладно, ничего страшного, чего он стоит на самом деле, живо станет ясно там, на другом конце перехода. Тем более его нанимателей интересует проделанная работа, а не то, чтобы исполнители остались целыми и невредимыми. Свои мысли Александр, правда, оставил при себе – пусть его. Для него все это роли в общем-то не играло.
Между тем отцы-командиры, закончив наводить порядок, решили, видимо, что хватит молодежи общаться, успеют еще друг другу надоесть. Лишних в темпе вальса выпроводили из помещения, после чего Александр с Павлом – так звали аспиранта – двинулись вслед за профессором вниз, в подвал. Может, и не в подвал, а на нижний уровень, что-то подсказывало Александру, что они находились под землей. Что? Он и сам сказать не мог, возможно, отсутствие окон, возможно, звукоизоляция, а может быть, промозглая сырость, с которой не могла справиться вентиляция. Впрочем, это уже не так важно – главное, операция началась, а мучительная неизвестность, действующая на нервы, напротив, закончилась.
Подвал, скажем прямо, не впечатлял. Ни тебе мерцающих разноцветными лампами пультов, как в фантастических фильмах, ни столов с вонючими пробирками, ни кристаллов-амулетов. Даже молнии между железяками не прыгали. Железяк, надо сказать, тоже не наблюдалось, разве что на пожарном щите на стене положенные лом, багор, лопата (она-то для чего?), топор, ведро, огнетушитель… Квадратное помещение размером двадцать на двадцать, практически пустое, только в углу столик с компьютером. Обычный офисный стол с обычным офисным креслом и не менее обычным компьютером.
Все было готово, очевидно, заранее. Профессор щелкнул по клавиатуре, и тотчас же в центре помещения заколебался воздух. Ничего, кстати, особо зрелищного, будто на включенную электроплиту смотришь, тоже горячий воздух виден.
– Все запомнили? У вас четверо суток. – Профессор повторил то, что Александр уже слышал раз двадцать, но ученого это не смущало. Он, наверное, из тех, кто считает, что повторение – мать учения, и, может статься, не так уж и не прав. – Если будете понимать, что не успеваете выполнить задачу, бросайте все и возвращайтесь. Если по каким-то причинам не успеете вернуться – ждите. Переход откроется, неизвестно точно когда, но откроется. Максимальное время между открытием в данный момент составляло не более полутора месяцев. Переживете, ничего страшного.