Стрела времени - Страница 9

– Вы просили меня, чтобы я посмотрел данные, – ответил оператор, – а теперь не верите мне? Я говорю вам, что это не артефакт. Это реальная картина Вот посмотрите на другую руку.

Чи пощелкал клавишами, и на экране появился расположенный в горизонтальной плоскости овал, в котором были хорошо видны пять бледных кругов.

– Вот. Это ладонь левой руки во фронтальном срезе. – Он повернулся к Уонеке. – Примерно это вы могли бы увидеть, если бы положили кисть руки на колоду мясника и он рубанул бы ее вертикально чуть впереди запястья.

– Очень мило, Кельвин.

– Ну, я просто хочу, чтобы всем было понятно.

Он вновь обернулся к экрану.

– Ладно, теперь подробности. Пять кругов – это пять пальцевых костей. Вот это – сухожилия, идущие к пальцам. Вы же помните, что мускулы, управляющие кистью, находятся главным образом в предплечье. Дальше. Этот кружочек – радиальная артерия, которая несет кровь в кисть руки через запястье. Так. Теперь мы движемся наружу от запястья по последовательным срезам.

Изображения стали изменяться. Овал стал уже, и, одна за другой, кости начали расходиться, словно делящаяся амеба. Теперь на экране осталось четыре кружочка.

– Так. Вот мы выбрались из ладони и видим только пальцы. Мелкие артерии внутри каждого пальца разделяются по мере того, как мы движемся дальше, становятся все меньше, но вы все еще можете разглядеть их. Видите, здесь и здесь? Так. Теперь мы подходим к кончикам пальцев, кости становятся массивнее, это основная фаланга, сочленение между основной и средней фалангами… теперь… вот, смотрите, артерии, они проходят срез за срезом… вот теперь…

Уонека нахмурился.

– Похоже, что возникло препятствие. Словно они отскочили.

– Вот именно, – согласился Чи. – Артериолы уходят в стороны. Они не продолжаются, как это должно быть. Я покажу еще раз. – Он вернулся к предыдущему срезу, затем обратно. Было ясно видно – крошечные кружочки артерий, казалось, отскочили к краям больших кругов. – Именно поэтому у парня в пальцах возникла гангрена. В них не было кровообращения, потому что артериолы не продолжаются дальше.

Беверли помотала головой.

– Кельвин…

– Я говорю вам. И такая картина не только здесь, но и в других частях его тела. Например, в сердце. Парень умер от острой коронарной недостаточности? Ничего удивительного, потому что связь вентрикулярных стенок с кровеносной системой тоже нарушена.

– Из-за ткани от старого шрама, – возразила Беверли, тряхнув головой. – Кельвин, послушайте. Ему был семьдесят один год. Независимо от того, что было не в порядке с его сердцем, оно проработало более семидесяти лет. То же самое и с его руками. Если бы это нарушение артериол действительно имело место, то его пальцы погибли бы уже несколько лет тому назад. Но этого не случилось. В любом случае это было вновь приобретенным расстройством; ему стало хуже, пока он находился в больнице.

– Значит, вы пытаетесь доказать мне, что машина неисправна?

– Судя по всему, да. Разве не правда, что ошибки регистрации могут возникать по вине аппаратных средств ЭВМ? И что иногда встречаются дефекты программного обеспечения?

– Я проверил машину, Бев. Она в порядке.

Она пожала плечами.

– Простите, но я же не собираюсь покупать ее. У вас где-то возникла проблема. Знаете, если вы настолько уверены в своей правоте, спуститесь в патоанатомию и посмотрите на этого парня в натуре.

– Я пытался, – ответил Чи. – Тело уже увезли.

– Неужели? – удивился Уонека. – Когда же?

– В пять часов, сегодня утром. Кто-то из его компании.

– Но ведь компания находится где-то возле Сандии, – заметил Уонека. – Возможно, они еще не довезли тело…

– Нет, – уверенно возразил Чи. – Его кремировали этим утром.

– Да что вы? И где же?

– В морге Галлапа.

– Кремировали прямо здесь? – переспросил Уонека.

– Я же говорю вам, – сказал Чи, – что с этим парнем определенно связано что-то очень странное.

Беверли Цоси, скрестив руки на груди, взглянула на обоих мужчин.

– Нет с ним ничего странного, – возразила она. – Его компания поступила так потому, что смогла организовать все это по телефону, оставаясь на месте. Звонят в морг, оттуда приезжают и кремируют его. Так случается почти всегда, особенно если у покойного нет родственников. Теперь сотрите все это дерьмо, – посоветовала она, – и вызывайте ремонтную бригаду, чтобы наладить машину. У вас есть неисправный магниторезонансный томограф, а больше ничего.

Джимми Уонека хотел разделаться со случаем Трауба как можно скорее. Но, вернувшись в отделение «Скорой помощи», он увидел полиэтиленовый пакет, в котором лежали одежда несчастного старика и его личные вещи. Не оставалось ничего иного, как только еще раз позвонить в МТК. На сей раз он говорил с другим вице-президентом, госпожой Крамер. Доктор Гордон был на совещании, и связаться с ним было невозможно.

– Это по поводу доктора Трауба, – сказал он.

– О, да. – Грустный вздох. – Бедный доктор Трауб. Такой хороший человек.

– Его тело кремировали сегодня, но у нас остались кое-какие его личные вещи. Я не знаю, как вы захотите, чтобы мы поступили с ними.

– У доктора Трауба нет никаких родственников, – сообщила госпожа Крамер. – Я сомневаюсь, что кто-нибудь из тех, кто работает здесь, захотел бы забрать его одежду или что там еще осталось. О каких личных вещах вы говорили?

– Ну, знаете, у него в кармане находилась схема. Похожая на церковь или, возможно, на монастырь.

– Да ну?

– Вы не знаете, почему у него могла оказаться схема монастыря?

– Нет, правда, ничего не могу об этом сказать. Говоря откровенно, доктор Трауб в последние несколько недель вел себя довольно странно. Он пребывал в сильной депрессии после смерти жены. Вы уверены, что это монастырь?

– Нет, ни в коей мере. Я просто не знаю, что это такое. Может быть, прислать вам эту схему?

– Если вас это не затруднит.

– А что делать с этой керамической штучкой?

– Простите?

– У него был с собой керамический квадратик. Размером примерно с квадратный дюйм и с отпечатанными буквами МТК.

– Понятно. Это совершенно неважно.

– Я ломал голову, что бы это могло быть.

– Очень просто. Это личная карточка.

– Таких я еще не видал.

– Это новый образец. Мы используем их у себя для прохода через автоматические двери и тому подобных целей.

– Карточку тоже выслать вам?

– Если это не доставит вам слишком больших хлопот. Знаете что, я продиктую вам наш номер Федеральной экспресс-почты, а вы просто положите эти вещи в конверт и опустите в ящик.

«Дерьмо коровье», – подумал Джимми Уонека, опуская трубку.

Он позвонил отцу Грогану, местному католическому священнику, и поведал ему о схеме, подписанной «мон… ste… mere».

– Наверняка это значит «монастырь Сен-Мер», – сразу же ответил тот.

– Значит, это монастырь?

– Наверняка.

– И где же?

– Понятия не имею. Это не похоже на испанское название. Скорее французское. Sainte-Mere – Святая Матерь – так они называют деву Марию. Возможно, он находится где-нибудь в Луизиане.

– А как бы я мог это установить более точно? – спросил Уонека.

– У меня где-то был перечень монастырей. Дайте мне часок-другой, и я постараюсь раскопать то, что вам нужно.

– К сожалению, Джимми, я не вижу здесь ничего таинственного.

Карлос Чавес был заместителем шефа полиции Галлапа, но собирался вскоре выйти в отставку. К тому же он был опекуном Джимми Уонеки с первых дней службы парня в полиции. Сейчас он сидел, положив ноги в ботинках на стол, и слушал Уонеку с очень скептическим видом.

– Да, но ведь в этом деле немало странностей, – возразил Уонека. – Несчастного старика находят за Корасон-каньоном, он лишен рассудка, бредит, но у него нет ни солнечных ожогов, даже простого загара, ни обезвоживания.

– Значит, его там бросили. Родственники выкинули его из автомобиля.