Стрела времени - Страница 8

Позабыта всеми, кроме Дониджера.

В 1989 году Дониджер решил создать первый квантовый компьютер. Идея была настолько радикальной – и настолько рискованной, – что он нигде и никогда публично не высказывался о своем намерении. Он скромно назвал свою новую компанию МТК, что означало «Международная технологическая корпорация». Штаб-квартиру он разместил в Женеве, где принялся искать подходящие кандидатуры среди массы физиков, работавших на ЦЕРН [13].

В течение нескольких последовавших лет никто не слышал ни о Дониджере, ни о его компании. Публика считала, что он отошел от дел (если, конечно, кто-нибудь вообще думал о нем). Но ведь это было совершенно обычным явлением среди видных предпринимателей в области наукоемких технологий – уйти из поля зрения публики после того, как удалось достичь подлинного благосостояния.

В 1994 году журнал «Тайм» опубликовал список двадцати пяти людей моложе сорока лет, определявших облик нашего мира Роберта Дониджера среди них не было. Никого это не заинтересовало; никто и не вспомнил этого имени.

В том же году он перевел МТК обратно в Соединенные Штаты, разместив исследовательский центр в местечке Блэк-Рок, штат Нью-Мексико, в часе езды на север от Альбукерке. Вдумчивый наблюдатель мог бы заметить, что он снова укрылся в уединенном месте с группой отборных физиков Но наблюдателей не было вообще никаких, а уж тем более вдумчивых.

Так что никто не заметил, как на протяжении 90-х годов МТК постоянно увеличивалась в размерах В штате Нью-Мексико строились все новые и новые лаборатории, нанимались все новые и новые физики. Численность совета директоров возросла от шести до двенадцати человек. Все они занимали ведущее положение в компаниях, вложивших капиталы в МТК, или являлись персональными инвесторами. Все подписали безжалостное обязательство о неразглашении сведений, одним из пунктов которого предусматривалось депонирование персонального предварительного согласия на проверку при помощи детектора лжи по требованию компании, а также на прослушивание МТК личных телефонов без уведомления владельцев. Кроме того, Дониджер потребовал, чтобы минимальный размер инвестиции был равен тремстам миллионам долларов Это была, как он высокомерно объяснил, стоимость места в правлении. «Вы хотите знать, на что я нацелился, вы хотите стать частью того, что мы здесь делаем, и это стоит треть миллиарда долларов Либо давайте, либо проваливайте. Мне плевать, какой вариант вы выберете».

Но, конечно, ему было далеко не плевать. У МТК уже имелся ужасающий долг: в течение минувших девяти лет компания истратила более трех миллиардов. И Дониджер знал, что ему предстоят новые крупные расходы.

– Проблема номер один, – продолжал Дониджер, – это наши капиталы. Прежде чем взойдет солнце, нам потребуется еще миллиард. – Он кивнул в сторону зала заседаний:

– Они сами не допрут до этого. Я должен заставить их принять троих новых членов правления.

– В той комнате придется как следует поторговаться, – заметил Гордон.

– Я знаю, – ответил Дониджер. – Они видят, как нарастают долги, и хотят узнать, когда же это закончится Они хотят увидеть конкретные результаты. Именно эти результаты я и собираюсь представить им сегодня.

– А если поконкретнее?

– Победа! – пояснил Дониджер. – Этим говнюкам позарез необходима победа. Кое-какие захватывающие новости об одном из проектов.

Крамер затаила дыхание, – Боб, но ведь все наши проекты долговременные, – возразил Гордон.

– Один из них должен быть близок к завершению. Скажем, «Дордонь».

– Нет-нет. Я бы не советовал говорить о нем.

– Мне самому нужна победа, – заявил Дониджер. – Профессор Джонстон на наши никели [14] просидел во Франции со своими йельцами уже три года. У нас должно быть что-нибудь, что можно было бы показать.

– Еще не время, Боб. В любом случае у нас еще мало земли.

– Земли вполне достаточно.

– Боб…

– Туда отправится Диана. Она сможет как следует надавить на них.

– Профессору Джонстону это не понравится.

– Уверен, что Диана справится с ним.

Один из ассистентов выглянул из конференц-зала и оглядел холл.

– Черт возьми, еще минуту! – резко проронил Дониджер, но тут же двинулся к двери.

На мгновение задержавшись, он кинул через плечо:

– Немедленно займитесь этим.

Затем он вошел в зал и закрыл за собой дверь.

Гордон шел рядом с Крамер по коридору. Ее высокие каблуки звонко цокали по полу. Скосив глаза вниз, Гордон увидел, что она носила со строгим черным костюмом черные босоножки без пятки. Это был классический облик Крамер: одновременно и соблазнительная, и недосягаемая женщина.

– Вы уже знали об этом? – спросил Гордон.

Она кивнула.

– Но совсем недолго. Он сказал мне всего лишь час назад.

Гордон ничего не ответил. Он подавил раздражение. Гордон сотрудничал с Дониджером уже в течение двенадцати лет, со времен «Эдвенсд магнетикс» В МТК он проводил в промышленных масштабах исследования на двух континентах, осуществляя руководство работой множества физиков, химиков и специалистов по компьютерам. Он должен был самостоятельно изучить теорию сверхпроводимости металлов, фрактальной компрессии, квантового замещения и ионообмена в мощных потоках. Он по горло погрузился в теоретическую физику – ее самые ужасные отрасли – и смог добиться результатов: исследования шли по графику, денежные перерасходы были управляемыми. Но, несмотря на его успешную работу, Дониджер все же никогда по-настоящему не доверял ему.

Крамер, напротив, все время пребывала в особых отношениях с Дониджером. Она начала как сотрудник юридической фирмы, работавшей на компанию. Дониджер решил, что она толковый классный юрист и взял ее к себе на службу. На протяжении следующего года она была его любовницей, и, несмотря даже на то, что их близкие отношения давно ушли в прошлое, президент МТК все еще прислушивался к ней. За эти годы Диане удалось предотвратить несколько потенциальных несчастий.

– На протяжении десяти лет, – сказал Гордон, – мы молчали об этой технологии. Когда думаешь о ней, то она кажется настоящим чудом. Трауб оказался первой жертвой несчастного случая, ушедшей из наших рук. Хорошо еще, что он попал к какому-то тупоголовому копу и дальше дело не пойдет. Но если Дониджер станет подгонять события во Франции, люди могут начать прикидывать хвост к носу. Ведь в Париже мы уже обзавелись репортером, пытающимся копаться в наших делах. Разве не может получиться так, что Боб невольно раскроет наши секреты?

– Я знаю, что он думал обо всем этом. Это и есть вторая большая проблема.

– Огласка?

– Да. Опасность того, что все это выйдет наружу.

– И его это не волнует?

– Нет, очень волнует. Но у него, кажется, есть план решения проблемы.

– Надеюсь на это, – сказал Гордон. – Потому что мы не можем все время рассчитывать на то, что в наше грязное белье не вздумает заглянуть никто, кроме тупоголового копа.

На следующее утро молодой офицер полиции Джеймс Уонека явился в больницу МакКинли. Он искал Беверли Цоси, рассчитывая, что она посмотрит отчет о вскрытии трупа умершего накануне старика. Но ему сказали, что Беверли ушла на третий этаж, в отделение функциональной диагностики. Он решил отправиться туда же.

Он нашел Беверли рядом с белым сканером в маленькой выкрашенной бежевой краской комнате. Она разговаривала с Кельвином Чи, оператором магниторезонансного томографа. Тот сидел перед терминалом компьютера, выводя на экран одно за другим черно-белые изображения. Каждое из них состояло из пяти кругов, расположенных в ряд. По мере того как Чи сменял кадры на экране, круги становились все меньше и меньше.

– Кельвин, – сказала Беверли, – этого не может быть. Это какой-то артефакт.