Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - Страница 19

Открытое, доверчивое лицо Кинкейда выражало нетерпеливое ожидание.

– Как это?

– Очень просто. Берешь кинжал, поднимаешь килт и сбриваешь половину волос в промежности. – Он осторожно поднял свой кинжал. – Но помни: только половину.

– Половину? Понятно…

Кинкейд был само внимание, однако на лице его отразилось сомнение. Я заметила, что лица людей, сидевших вокруг костра, осветились улыбками, но никто пока не смеялся.

– И только потом, – Мурта жестом указал на Макклюра, – ты поджигаешь вторую половину, и когда эти твари начнут выпрыгивать, рази их кинжалом.

Кинкейд так покраснел, что это было заметно даже при свете костра, а сидевшие вокруг мужчины разом взревели и заулюлюкали. Началась грубая потасовка, стали размахивать горящими поленьями, выхваченными из костра. Именно в этот момент, когда грубое развлечение казалось вот-вот перейдет в серьезную драку, появился Джейми, отлучавшийся проверить лошадей. Шагнув в круг, он достал из-под мышки две глиняные бутылки и бросил одну Кинкейду, другую Мурте. И тут же все затихли.

– Все вы глупцы, – объявил он. – Второй лучший способ избавиться от вшей – это вылить на них виски, чтобы напоить допьяна. Когда они уснут и захрапят, просто встань – и они посыпятся с тебя.

– Второй лучший способ, говоришь? – спросил Росс. – А могу я спросить, какой из них самый лучший?

Джейми снисходительно улыбнулся всем, сидящим вокруг костра, словно отец, посмеивающийся над неразумными детьми.

– Пусть твоя жена выберет их, одну за другой. – Он изобразил поклон, повернувшись ко мне, и, приподняв бровь, произнес: – Не доставите ли вы мне такое удовольствие, леди?

Шутки шутками, но это был единственный реальный способ избавиться от вшей. Я тщательно расчесывала свои волосы утром и вечером, мыла их тысячелистником каждый раз, когда мы останавливались возле водоема, достаточно глубокого, чтобы можно было искупаться в нем, и только таким способом спасалась от этой напасти. Сознавая, что я смогу избежать вшей только до тех пор, пока их не подхватит Джейми, я предпринимала то же самое и по отношению к нему. Каждый раз, когда я могла заставить его посидеть спокойно, я искала у него в голове насекомых, перебирая прядь за прядью.

– Обезьяны-бабуины занимаются этим все время, – заметила я, осторожно вытаскивая лисохвост из его густой рыжей гривы. – Но мне кажется, они съедают продукты своего труда.

– Пожалуйста, не продолжай, англичаночка, – взмолился Джейми.

Он ежился от удовольствия, когда расческа мягко скользила по его волосам.

Огонь костра тысячами сверкающих бликов отсвечивал на моих руках.

– Мм… Ты не представляешь, как это приятно, когда кто-то расчесывает тебе волосы.

– Подожди, пока я вытащу последнюю, – сказала я, ущипнув его и заставив засмеяться. – Терпи, иначе я прибегну к методу Мурты.

– Коснись волос в в моем паху факелом и получишь то же лечение, – предложил он. – А как Луиза де ла Тур называла девушек, которые бреют разные места?

– Эротичными.

Я наклонилась и слегка прикусила зубами мочку его уха.

– Ммфм.

– О вкусах не спорят, – сказала я. – Кому что нравится.

– Одно из мерзких, типично французских извращений, – ответил он.

– А разве это не так?

Громкое раскатистое рычание прервало мое занятие; я положила гребень и тревожно взглянула в сторону леса у нас за спиной.

– Там либо медведь, либо… Почему ты не стал есть, Джейми?

– Я был занят лошадьми. У одной из них треснуло копыто, и мне пришлось делать ей припарки. И сейчас, когда у меня разыгрался аппетит, ты говоришь о том, что кто-то ест вшей.

– Какие припарки?

– Разные. В таких случаях хорошо помогает свежий навоз. Но сегодня я использовал жеваные листья вики, смешанные с медом.

Седельные вьюки мы свалили прямо у костра, разожженного на небольшой просеке, где мужчины поставили для меня палатку. Вначале я намеревалась спать, как все, под открытым небом, но исполнилась чувством глубокой благодарности к ним за эту маленькую привилегию. А когда я стала благодарить Мурту, он, со свойственной ему прямолинейностью, дал мне понять, что это было сделано вовсе не ради меня.

– Если он расслабится, оставшись наедине с тобой, никто не будет ему завидовать, – сказал маленький клансмен, кивнув в сторону Джейми, советовавшегося о чем-то с несколькими мужчинами. – И в то же время нет необходимости наводить ребят на мысль о том, чего они лишены в настоящее время, понятно?

– Вполне. Вы очень предусмотрительны, – произнесла я сдержанным тоном.

По тонким губам Мурты скользнула хитрая улыбка.

– О, разумеется, – сказал он.

Порывшись в сумках, я отыскала головку сыра и несколько яблок, предназначенных для Джейми. Он подозрительно покосился на них, спросив:

– А хлеба нет?

– Есть, но в другой сумке. Сначала съешь яблоки. Это будет тебе очень полезно.

Джейми разделял свойственное многим шотландцам неприязненное отношение к сырым фруктам и овощам, хотя благодаря отменному аппетиту вынужден был съедать все до крошки.

– Мм… – промычал он, откусывая яблоко. – Согласен, если ты так считаешь, англичаночка.

– Да, я так считаю. Смотри. – Я показала ему свои зубы. – Много ли ты знаешь женщин моего возраста, у которых целы почти все зубы?

Улыбка обнажила его собственные прекрасные зубы.

– Должен признать, что для старой карги ты неплохо выглядишь.

– И это все исключительно благодаря правильному питанию, – продолжала я. – Половина людей твоего сословия страдают слабой формой цинги. И, судя по людям, встречавшимся нам в пути, у других положение еще хуже. Для предупреждения цинги требуется витамин С, а в яблоках его очень много.

Джейми отодвинул яблоко и подозрительно нахмурился:

– Очень много?

– Именно так, – твердо сказала я. – Много его содержится почти во всех фруктах, но больше всего в лимонах и апельсинах. Здесь они, к сожалению, не растут, но их могут заменить лук, капуста и яблоки. Ешь их понемногу каждый день, и сможешь избежать цинги. Даже в простой луговой траве содержится витамин С.

– Мм… Поэтому олени сохраняют зубы до глубокой старости.

– Вот именно.

Джейми повертел яблоко так и эдак, критически осмотрел его, пожал плечами.

Я как раз собиралась пойти принести хлеба, когда слабый треск привлек мое внимание. Боковым зрением я уловила какое-то движение и, повернувшись, увидела, как что-то мелькнуло рядом с головой Джейми. Я с криком бросилась к нему, но он, схватив горящую головню, канул в темноту ночи.

Луна была скрыта облаками, поэтому можно было лишь догадываться о происходящем по тяжелому дыханию и взаимным проклятиям, доносившимся из ближайших лесных зарослей, да еще по шуршанию сухой листвы под ногами.

Вдруг раздался короткий, резкий звук, а следом за ним воцарилась мертвая тишина. Тишина, по-видимому, длилась несколько секунд, но они показались мне вечностью.

Я все еще стояла у костра, не в силах шевельнуться, когда из мрачной тишины леса появился Джейми. Впереди него шагал пленник, одна рука которого была заломлена за спину. Отпустив его руку, Джейми повернул пленника к себе и толкнул изо всех сил; тот врезался в дерево, ударившись с такой силой, что посыпались листья и желуди, медленно опустился на кучу опавших листьев.

Привлеченные необычным шумом, подоспели Мурта, Росс и еще двое мужчин. Подняв человека на ноги, они поволокли его к костру. Мурта схватил его за волосы и дернул, заставив повернуть лицо к свету. Как выяснилось, у пленника был весьма приятный, благородный вид. Тонкие черты лица, большие, опушенные длинными ресницами глаза, изумленно взиравшие на мир.

– Да он всего лишь мальчик, – воскликнула я. – Ему не больше пятнадцати лет!

– Шестнадцать! – уточнил пойманный и тряхнул головой, стараясь прийти в себя. – Хотя это не имеет никакого значения, – высокомерно добавил он на хорошем английском языке.

«Из Гемпшира, – подумала я. – Далековато же он забрался».