Стражи миров - Страница 10

— Вас можно позвать? — Её голос упал до благоговейного шёпота.

Такая интонация в устах деревенской девчонки была ему куда понятнее, чем то, как свободно она говорила прежде, но он испытал разочарование. И ответил сухо, назидательно:

— Лорд-хозяин Земли может позвать нас в случае крайней нужды или прямой угрозы его народу. Лекари могут позвать нас при угрозе мора людей или скота.

— Я поняла, — резко прервала его Чара, возвращаясь на дорогу. — Деревенская девчонка не может позвать Стража.

Она посмотрела на него с горечью и продолжила уже тише:

— Даже если она в крайней нужде и её семье грозит смерть, Стражи спасут её, только если заметят…

— Эй, Чара, так тебя зовут? — Рикон шагнул за ней следом. — Стражи не могут и не должны дежурить возле каждой девчонки! Есть вещи… — он помолчал, подбирая слова, — от которых Стражи защищают всех девчонок сразу. И их родителей. И весь мир Трёх Лун!

— Да-да, — равнодушно отмахнулась от него растрёпанная белобрысая спутница. — Вы караулите Переходы… Знаю.

Она даже не оглянулась, направляясь к своему товарищу. Лишь украдкой подняла глаза к узкой полоске неба, зажатого между жёлтых стен осеннего леса. Там, высоко, кружил Рок и остальные Крылатые его отряда.

Рикон вдруг рассердился и сам удивился этому — он чувствовал, что девчонка в чём-то права.

— Ты можешь позвать меня, — неожиданно произнёс он, с изумлением слушая собственный голос.

Девчонка замерла, её спина напряглась под тонкой тканью перепачканной рубашки. Она медленно обернулась и спросила:

— Как?

— Лекари. Они есть в любом городке или замке. Моё имя Рикон-Страж, помнишь? Мне передадут через Гонцов, где бы я ни был. Только имей в виду…

— Что я могу оторвать тебя от спасения мира? Я не позову тебя просто так. — Теперь она стала необычайно серьёзной. Бледное от природы лицо побелело ещё сильнее, лишь горела непонятная страсть в глазах да глубокая ссадина на лбу пламенела отчётливо. — Но однажды я позову тебя, Рикон-Страж. И ты тоже запомни моё имя. Чара.

Она отвернулась и решительно зашагала к своему попутчику. Рикон-Страж остался стоять столбом возле перевёрнутой повозки.

— Что происходит? — вкрадчиво полюбопытствовал с неба Рок.

— Отстань! Потом расскажу, — мысленно отрезал Рикон и присоединился к своим товарищам, которые пинками и окриками заставляли пленных копать глубокую яму в стороне от дороги.

Тела убитых уже лежали рядом. На женщину было страшно смотреть. Толстяк, тело которого вытащили из-под телеги, отделался легче всех — он просто сломал шею. Второго мужчину зарубили топором, и тоже — сзади. И мальчишка… Он явно бросился защищать Чару, но не добежал.

Рикон обречённо вздохнул:

— Плохо, что они все в одной могиле… Этих, — он указал на тела двух разбойников, с которыми разобрался кто-то из пассажиров повозки, — вниз, и землей присыпьте, потом — остальных. Я позову девочку.

Тоов-Страж молча кивнул в ответ.

Чара приложила ладонь ко лбу Лорда Всезнайки, покрытому холодной испариной. Закрыла глаза. Поискала в памяти слово, способное помочь, и не нашла. Её охватили отчаяние и гнев. Она зажмурилась изо всех сил и взмолилась низкому небу, этой пустой дороге, шумящему лесу вокруг — о помощи. «Ткэндоирэ», — прошелестело у неё в голове и мелькнула изящная вязь. «Ткэндоирэ», — шёпотом повторила Чара, вспоминая нелепую, дёрганую походку Югоря. Как смешно он косолапит, выворачивая длинные ступни. Какие острые у него колени, когда он сидит.

Лорд Всезнайка дёрнулся всем телом и громко, мучительно застонал, а потом затих. Чара посмотрела на его ноги. Они больше не были неестественно вывернуты. Лежали ровно и прямо. Лоб под её рукой подсыхал, на бледное лицо возвращались краски.

Она метнулась к канаве и вытянула из-под груды рассыпанных вещей пёстрое покрывало Триш. Прижалась к нему лицом, вдыхая родной запах, опомнилась и выскочила обратно на дорогу…

Когда появился Рикон-Страж, Лорд Всезнайка лежал в прежней позе, по самый подбородок укутанный в мягкую ткань.

— Пора? — подняла Чара голову. Её глаза сухо блестели. — Скажи, — спросила вдруг она, спускаясь к дороге, — а как Крылатые кони узнают, кто станет их всадником?

— Не знаю, — пожал плечами Рикон, — не спрашивал.

Она стояла на краю ямы. На дне, в густеющих сумерках, белели лица. «Триш, Атто, Фонен, Карик. Карик, Фонен, Атто, Триш», — беззвучно повторяла Чара, едва шевеля губами.

Слёз не было. Боль потери оказалась так велика, что никакие слёзы не могли её облегчить. Она знала, что чёрная пасть этой сырой ямы никогда не сотрётся из памяти.

«Дитё!» — вспомнила она и прикусила губу.

«Нож — продолжение твоей руки. Отпускай его и лети, лети вместе с ним», — вспомнила она и сжала зубы.

«Не морочь девочке голову! На, детка, фрукту скушай, а этого смутьяна — не слушай!» — вспомнила она. Подбородок защекотала тёплая струйка.

«Не будь дурой, Чара! Жить, как по канату ходить — опасно, но весело! Хоп-хоп!» — вспомнила она и отступила от края могилы.

Угрюмые пленники быстро забросали яму землёй и закатили на свежий холмик круглый камень, а потом покорно позволили суровым Стражам снова себя связать.

— Люди лорда Анариа должны появиться к утру. Мы втроём останемся здесь на ночь. Одна ты не будешь, — сообщил Рикон, провожая её обратно.

— Можно покопаться в наших вещах, там было много еды. — Голос девочки звучал ровно и отстранённо. — Я не хочу трогать с места Югоря, чтобы не причинять ему лишнюю боль.

— А мы разожжём костёр к вам поближе, а пленников привяжем к телеге — будут на виду. Может, среди вещей у тебя есть какой-нибудь бурдюк? Я слетал бы за водой…

— Слетал бы… — повторила Чара почти мечтательно. — Не страшно это — летать?

— Нисколько. Только не проси… — договорить она ему не дала, гневно сверкнув глазами:

— Что я, настолько глупая, по-твоему? Всё я понимаю, — опять сникла Чара. — Пошли, Рикон-Страж, поищем тебе «бурдюк».

Рикон только хмыкнул, сползая вниз по взрытому краю канавы. Он не понимал, отчего ему так легко с этой пигалицей, словно он знает её лучше, чем собственных друзей. Отчего её нелепая независимость не раздражает, а вместо того чтобы вызывать жалость, она заставляет его испытывать чувство, похожее на уважение?

Чара вручила высокому Стражу лампу, потерявшую все стёкла, но не способность давать свет. Он послушно держал её в поднятой руке, пока Чара копалась в мешанине разбросанного скарба, стараясь не думать, не думать, не думать.

Утром на дороге появился целый отряд бравых вояк лорда. Они деловито затолкали пленников за деревянные решётки своего фургона и предложили Чаре подвезти и её. Получив вежливый отказ, настаивать не стали и бодро порысили прочь. Не успела улечься пыль из-под копыт их лошадей, как на дорогу опустились Крылатые кони.

Чара крепко сжимала сцепленные за спиной руки, разглядывая крылатых гигантов с расстояния в пару шагов. Когда двое из них унесли своих всадников в небо, к ней подошёл проститься и Рикон.

Его Крылатый — тёмно-гнедой, лоснящийся на солнце, вытянул длинную шею и свесил голову Стражу через плечо, раздувая ноздри и с любопытством разглядывая девочку умными, немного шальными глазами. Она не шевелилась, не отрывая от коня зачарованного взгляда.

— Прощай, Чара. — Рикон стоял так близко, что говорил, скорее, с её макушкой, где в светлых, не слишком чистых волосах запуталась тонкая веточка. — Ты справишься?

Она подняла голову.

— Прощай, Рикон-Страж, спаситель мира. Не беспокойся, у нас есть Лентюх, мы выберемся.

Девочка неожиданно улыбнулась. Эта улыбка, с задорными ямочками на щеках, совершенно преобразила её.

Рикон шагнул к приопущенному крылу своего коня, и через миг Чара осталась на дороге одна.

Рискачи