Страж Огненной пасти - Страница 6

Местность была ровная и скучная, как пустая сковорода. В буро-серой дали поблёскивали лужицы озёр, росчерк старицы, мелькали прозрачные, с лёгкой зелёной фатой, кроны деревьев. Когда солнце поднялось выше и прогнало туманную дымку, стали видны копья травы, пронзившие старую листву. Принцесса ждала, что вот-вот станет светлее – не терпелось начать чтение.

Её высочество держала книгу, напечатанную без помощи магии. Пятнадцать лет назад, начиная войну, люди и не предполагали, сколько удобств потеряют, когда избавятся от волшебников. Так печатные машины, которые были в каждой состоятельной семье, превратились в бесполезный хлам. Пришлось изобретать механические станки – громоздкие и неудобные. Первая типография появилась в Вестленде, а первое напечатанное новым способом произведение описывало историю войны с магами. Изготовили десять книг, одна из них досталась Маулии. Девушка погладила кожаный переплёт, золотое теснение. Было приятно касаться шершавой поверхности, вдыхать незнакомый терпкий аромат. Фолиант не походил на созданные волшебством тома из королевской библиотеки, он словно хранил тепло рук тех, кто потрудился над ним.

Стало светло, матушка проснулась, а Маулия углубилась в текст.

Летописец собрал под одну обложку указы правителей, свидетельства очевидцев, легенды о героях. Принцесса пропустила страницы с описанием преступлений магов, за которые их изгнали, её больше интересовали поступки людей, их подвиги, победы и поражения. Некоторые особенно яркие места девушка зачитывала матери. Та вздыхала, молилась и повторяла:

– Всё это мы пережили. Нет хуже судьбы, чем война.

– А что самое страшное? – спросила Маулия.

– Страшное? – Королева поглядела в окно, любуясь чистым высоким небом, и сказала: – Твой отец берёг нас. Вы были слишком малы, а я слишком напугана. Носа не высовывала за ворота. Одно видела – как магия уходила из нашего мира.

– Как? Как она уходила? Что ты видела?

– Сначала послышался странный звук, будто всюду запели нежные арфы. Люди побежали на улицу. Я тоже. Нам тогда сообщили, что войне конец – договор подписан. Все ждали, когда магия уйдёт.

– И? – Маулия в волнении склонилась ближе к матери.

– На площади собралась толпа. В воздухе разлилось благоухание. Сладостное. Оно было слишком сильным, стало душно. Люди закрывали носы платками.

– Ты говоришь – видела. Что ты видела?

– Небо изменилось. Оно стало всех цветов – широкие полосы красного, жёлтого, зелёного, фиолетового, оранжевого…

– Радуга?

– Гигантская. Грандиозная сильная радуга во всё небо – от горизонта до горизонта.

– Стояла? – шепнула девушка, сдерживая дыхание.

– Двигалась. Со всех сторон туда, в горы, к Огненной пасти. А на горизонте всё сливалось в одно пламенно-золотое сияние.

– Наверное, красиво.

– Величественно. Необычно. Чуточку страшно от широты охвата. – Королева развела руки, насколько позволяла карета. – Казалось, краски покидают мир. Мы остолбенели, будто душа улетала следом.

– Легенда гласит… – Маулия пролистнула десяток страниц, нашла нужное место и прочла: – «…многие умерли в тот великий день». Это правда?

Королева пододвинулась ближе, заглянула в книгу.

– Не-е-ет. Здесь о другом говорится. Маги ушли, кое-кто из обычных людей последовал за ними в другой мир, умирая для тех, кто остался.

– Мама, – принцесса перешла на шёпот, – дядя Хаген… он разве не маг?

– Нет! – испугалась мать. – Смотри, никому не скажи эту глупость!

– Ты не видела, – настаивала Маулия, – у него волосы длиннющие…

– Ну и что?! Подумаешь, волосы!

– Вот, я читала, смотри! – Принцесса опять порылась в книге. – «Силу мага определяла длина волос». И вот ещё: «…волшебники лишены мизинцев». У дяди по четыре пальца на руках.

– Доченька, послушай меня, – голос королевы стал строгим, – Хаген Хорас – не простой человек. Он был чародеем, но отказался уходить. Теперь, когда источника магической силы нет, он не тот, что раньше. Пожалуйста, молчи, не навлекай неприятностей.

– Кто может причинить неприятности? Мой будущий свёкор?

– Просто не говори никому. Никому.

За чтением и разговорами дорога показалась короткой. Солнце ещё не оделось в багровые тона, когда копыта четвёрки лошадей зацокали по булыжнику главной площади.

Его величество ничего не слышал о письме будущего зятя и весьма удивился, что Фатлин обратился к Маулии, минуя его.

– Как неосторожно, – бормотал он, рассматривая послание принца в присутствии супруги, – если бы свояк не был здесь в то время, когда написано письмо, я бы решил, что это он помутил разум жениха.

– Помутился разум? Как ты выражаешься! – перечила королева, – Фатлин влюблён в нашу девочку, хочет видеть её. Что в этом странного?

– Не уверен, что это… – Антал потряс бумагой, – согласовано с Юстином.

– Если узнаешь, что выдумала наша дочь, то это, – тоже указала на письмо королева, – покажется тебе спасением.

Антал выслушал рассказ о визите принцессы в университетский город, развёл руки, демонстрируя изумление, и согласился, что передать невесту семье жениха лучше, чем доверить её университетским преподавателям.

– Судя по тому, как изменился сын, – грозил он кому-то невидимому пальцем, – девочке вообще не следует там находиться. Мы должны… м-м-м… Осторожность…

– Не помешает, – закончила любимую фразу мужа королева. Она осталась довольна разговором.

С полчаса супруги спорили, кому сопровождать принцессу. Поскольку приглашают одну Маулию, матери ехать не стоит. Хаген, который обещал посетить Тассию вместе с невестой Фатлина Рааша, накануне покинул замок, и неизвестно, когда вернётся. Королева отослала бы половину вельмож и прислуги, беспокоясь за дочь, но не рисковала показать недоверие к дому Раашей. Остановились на двух фрейлинах, трёх горничных и старом королевском советнике Ноуне, который служил ещё отцу Антала и остался в замке в память о прежних делах.

Старик Ноун крепостью уступал другим приближённым, зато обладал природной способностью чувствовать ложь в речах собеседника. С уходом магии из мира эта его черта проявлялась слабее, чем раньше, но злонамеренный обман бывший советник распознавал легко.

Каждому из покидавших Ниатию королева вручила по клетке с парой почтовых голубей и строго наказала в случае чего отправлять послания. На вопрос дочери «В случае чего, матушка?» Маршута сделала неопределённый жест и прижала к глазам платок. Внезапный отъезд Маулии растревожил материнские нервы. Душа её величества металась встревоженной птицей над выпавшем из гнезда птенцом, что трепыхается в пыли проезжей дороги. Сердце то стучало в висках, забивая гвоздики бесконечных вопросов, то комом застревало в горле, не давая слова сказать, то распухало в груди до непомерных размеров, мешая дыханию. Антал, в глазах которого застыла тревога, не мог утешить супругу, однако ни один из родителей не отважился запретить дочери поездку. Маршута, желая успокоиться, перечитывала романтичное послание будущего зятя, пока дочь не потребовала вернуть письмо.

Наконец, сборы и слёзы остались позади. Путь предстоял неблизкий, кроме карет её высочества и советника, в кортеже катил грузовой экипаж – везли сундуки с личными вещами путешественников и подарками. Охрана из десяти гвардейцев скакала верхом. Погода стояла чудесная, путешествие обещало быть приятным.

Маулия захватила в дорогу исторический фолиант и десяток напечатанных ещё магическим способом книг из королевской библиотеки, и почти всё время читала. От непрерывной тряски и плохого освещения глаза принцессы утомлялись, она тёрла ладони, согревая их, и прикладывала к закрытым векам – это ненадолго помогало. На последней остановке Ноуна обеспокоил нездоровый вид принцессы:

– Что случилось, ваше высочество? Вы плакали?

– Читаю, иначе скучно ехать.

– Разве фрейлины не развлекают вас беседой?

– Пустой болтовнёй, хотите сказать? У меня от их трескотни только голова начинает болеть.