Страж могил - Страница 7

– А где захочешь. Пол просторный, еще сотня человек поместится.

– Мне бы где-нибудь под окнами. Чтобы слышать, как мертвяк бродит.

– Иди в горницу, – сказала Дила. – Там окна на три стороны выходят. И тихо там, все услышишь, что на улице делается. Только вот ставней там, а окна я намертво заколотила.

– Намертво? – Гиз хмыкнул. – Ну, пойдем, посмотрим.

В горнице было еще холодней, а тьма загустела так, что ею, казалось, можно было захлебнуться.

Когда хозяйка шагнула в дверной проем и приподняла светильник, обретшие форму тени шарахнулись в стороны. Они были словно живые, и Гиз невольно схватился за меч.

– Я принесу тебе свечу, – сказала Дила, пропустив гостя вперед. Сама она осталась у порога. Казалось, женщина боится сделать еще шаг. – Можешь лечь на сундуке, он достаточно большой и крепкий. Если не понравится, укладывайся на полу, но здесь водятся мыши.

– Я не боюсь мышей, – сказал Гиз.

– В темноте они могут напугать даже самого храброго человека, – сказала женщина, и Гиз не нашелся, что ответить.

– Я принесу тебе овчину, чтобы укутаться, – сказала Дила. – Здесь очень холодно.

– У тебя всегда так?

– Нет… – Она хотела еще что-то сказать, но осеклась.

– Только несколько последних дней, – предположил Гиз.

– Да… – чувствовалось, что женщина не хочет говорить на эту тему.

– Начиная с той самой ночи, когда впервые появился мертвяк.

– Так убей его! – внезапно зло и напористо сказала женщина. – Убей его, и мой дом снова станет теплым и уютным!

– Возможно, – спокойно проговорил Гиз. – Но прежде я бы хотел услышать то, что ты ото всех скрываешь.

Даже при тусклом свете фитиля было заметно, как дрогнуло лицо Дилы. Но женщина мгновенно справилась с собой, нахмурилась, поджала губы:

– О чем ты говоришь, охотник:?

– Ты отлично меня понимаешь.

– Кажется, нет…

Гиз приблизился к ней вплотную, посмотрел в глаза. Сказал вкрадчиво:

– Ты же видела мертвяка, признайся…

– Нет.

– Ты узнала его…

– Нет… нет… – В голосе женщины послышался страх. Но страх чего?

– Кто это был? Твой муж? Твой пропавший муж! Скажи мне! – напирал Гиз.

– Я не видела его! – женщина вжалась в стену. – Я не знаю, кто это! Не знаю!

– Почему он приходит сюда? Ты догадываешься? Ты знаешь!

– Нет! Не знаю! – Дила оттолкнула охотника. – Я ничего не знаю! Я позвала тебя, чтобы ты его убил! А ты мучаешь меня!

– Ладно, – сдался Гиз, отступая. – Я надеялся, что ты мне поможешь. Но если ты не хочешь говорить – не надо. Все равно, я точно знаю, что у тебя есть какая-то тайна, и я в любом случае докопаюсь до ее разгадки. И для тебя же будет лучше, если это произойдет раньше. А иначе я не смогу выполнить то, ради чего я здесь. Я не сумею защитить вашу деревню! Тебя и твоих детей!

Дила вздрогнула, словно ее ударили. Растеряно опустила глаза, обмякла, ссутулилась. Пробормотала чуть слышно:

– Это он…

– Что? – Гиз взял ее за плечи, встряхнул. – Что ты сказала?

– Это он… – повторила женщина. – Это Гест… мой муж…

– Ты видела его?

– Только его силуэт.

– Слышала его?

– Да.

– Он что-то говорил?

– Он стонал. Я не уверена, но мне показалось, что он звал меня и детей. И просил, чтобы его впустили, жаловался, что страшно голоден.

– Ты разговаривала с ним?

– Нет.

– Нельзя разговаривать с мертвяками!

– Я не сказала ему ни слова.

– Но ты знаешь, почему он вернулся?

– Нет.

– Ты догадываешься, из-за чего твой муж стал мертвяком?

– Нет… – женщина отвечала твердо, но Гиз чувствовал, что она снова врет. Или не говорит всей правды.

– Скажи мне! – напирал Гиз. – Доверься! Это поможет и мне, и тебе!

– Я уже все сказала!

– Ты не сказала самого главного!

– Мне больше нечего сказать!

– А о заброшенном доме напротив? О нем тебе тоже нечего сказать?!

Женщина запнулась, застыла с открытым ртом, буравя взглядом лицо Гиза. Светильник в ее руке заметно дрожал, по стенам и потолку скакали тени.

– Уходи! – Она вдруг с силой толкнула дверь. – Вон отсюда! Немедленно!

– Эй, – Гиз даже растерялся. – Чего это на тебя нашло?

– Убирайся прочь из моего дома!

– А как же мертвяк? Я обещал вас от него избавить. Я должен это сделать. Обязан!

– Ты… – голос женщины задрожал. – Ты… ты специально меня мучаешь!

– Нет же! – запротестовал Гиз, чувствуя себя глупо и неуютно. – Я просто делаю свою работу.

– Ты обвиняешь меня в чем-то… Я не понимаю… – Женщина закрыла лицо свободной рукой, всхлипнула. – Я ни в чем не виновата…

– Хорошо, я тебе верю… – В этот момент Гиз, действительно, усомнился в себе, в своих подозрениях, догадках, предчувствиях. – Я просто пытался как следует во всем разобраться…

Дила тихо плакала. А Гиз все оправдывался, начиная злиться на себя, на собственную неуверенность:

– Я думал… Я надеялся, что ты можешь что-то прояснить… Я же чужой здесь. Я не знаю всего… А каждая мелочь может оказаться важной…

– Мы устали, – Женщина рукавом вытерла слезы, искоса заглянула охотнику в лицо. – Мы все очень устали бояться… Ты действительно нам поможешь?

– Я постараюсь, – ответил Гиз.

– Хорошо… – Дила почти успокоилась. – Оставайся… Я принесу тебе овчину и свечу.

– И захвати чего-нибудь попить, – сказал Гиз.

– Разве только воды.

– Меня это устроит.

Дила вышла, и Гиз на какое-то время остался один. В полной, абсолютно непроглядной темноте.

Касаясь рукой стены, он прокрался к большому сундуку – едва ли не единственному здесь предмету мебели – ощупал его, присел на край. Положил меч на колени, закрыл глаза, сосредоточился, пытаясь уверить себя, что ничего страшного в окружающем мраке нет.

«…Если не можешь справится со своим страхом, – говорил когда-то Страж, – сделай его источником своей силы. Заметь, если человек боится паука, и если он увидит его рядом с собой, то немедленно вскочит, чтобы убить насекомое. И для этого человека неважно будет, чем он только что занимался – отдыхал ли, обедал, разговаривал с кем-то. Даже если он устал, если он уже был готов заснуть, он мгновенно очнется, схватит первую попавшуюся вещь и прихлопнет несчастного паука с такой силой, что от того и мокрого места не останется. А если пауку посчастливится избежать удара, если он куда-нибудь заползет, спрячется, то человек, даже если он ленив, все перевернет, лишь бы найти безобидное, но внушающее страх насекомое. Страх придает человеку силы. Страх – это сама сила…»

Гиз провел ладонью по ножнам. Коснулся пальцами костяного набалдашника рукояти.

«…схватит первую попавшуюся вещь…»

– Они устали, – негромко сказал Гиз. – Они очень устали бояться, и просят меня помочь… – Он покачал головой, наполовину вытащил клинок из ножен. Сталь, как обычно в темноте, светилась, ничего не освещая. – Я помогу им. Но кто поможет мне?..

Гиз часто размышлял вслух. Это помогало ему собраться, сконцентрироваться на проблеме. Кроме того, разговаривая с собой, он успокаивался. Возникало обманчивое ощущение, что он не один, что рядом с ним надежный товарищ, понимающий собеседник.

– Я тоже устал, – сказал Гиз.

– Тогда поспи, – отозвался кто-то, и охотник вздрогнул. Снова ожившие тени отскочили к стенам, вспрыгнули на потолок, закачались, заколыхались, задрожали, страшась света.

Неся перед собой толстую свечу, прикрывая ладонью желтый слабый огонек, в горницу вошла Дила. Сбросила с плеча выделанную овечью шкуру, ногой пихнула ее к сидящему на сундуке охотнику. Присев, поставила на пол свечу. И снова ушла, не закрыв за собой дверь.

Гиз посмотрел на огонек и уже не мог отвести взгляд. Крохотный лоскуток желтого пламени – он один порождал полчища уродливых теней, и каждое его легкое трепыхание отражалось пляской тьмы.

– Словно некромант, поднимающий мертвых, – пробормотал Гиз, невольно сжимая рукоять меча.