Стратегия одиночки. Книга третья (СИ) - Страница 1

В третий раз за последние полчаса непослушная швейная игла едва не проколола мне палец, но сейчас я был внимательнее и не позволил ей этого. Напротив меня в жёстком кресле за массивным столом сидел юный Аун и монотонным голосом зачитывал вслух деловые бумаги своего отца, которые ему удалось найти. Таким образом он пытался понять, кто стоит за покушениями на его жизнь. Я же слушал вполуха, и не потому, что не хотел спасти паренька, а потому, что мне мало что говорили эти договора, так как я не разбирался в специфике деловых законов Триеса. Меня больше занимал свежий разрез на новой дорожной сумке, тот самый разрез, который я и старался сейчас зашить.

В моей земной жизни мне бы и в голову не пришло что-то зашивать, я бы или купил новую вещь взамен порванной, или отдал ту в ремонтную мастерскую. Но память будущего мне подсказывала, что мелкий ремонт своих вещей — это тот навык, который значительно облегчит твою жизнь на Айне. Так как «будущий я» освоил эту науку, то теоретическими знаниями «я нынешний» владел в полной мере, и трудностей вроде ничего не предвещало. Но подлая швейная игла, казалось, обладала собственным весьма изощрённым сознанием и от каждого моего движения так и норовила перевернуться немного иначе или соскользнуть, да так, чтобы проколоть подушечку моего пальца. Теория теорией, но моторные навыки в данном деле оказались столь же важны, как и в военном мастерстве. И когда Аун предложил мне помочь в зашивании нанесённого ножом неизвестного убийцы разреза, я отказался, о чём сейчас, по прошествии почти получаса, начал жалеть. Опытный портной справился бы с этой работой за пару минут, у меня же ушло намного больше времени.

— И всё же подобные мелочи… — Оторвав глаза от бумаг, Аун взглянул на довольно кривой, хотя и надёжный, шов, получившийся в результате моих трудов, но не договорил и замолчал.

— Продолжай. — Вздохнул я. — Не люблю такого: начал говорить — договаривай.

— Ну. — Паренёк опустил взгляд, словно подбирая правильные слова, а потом заговорил вновь. — Подобные мелочи вас выдают… С головой выдают.

— Продолжай? — Не понял я его.

— Вы выдаете себя за простого странника, но опытному взгляду, по вашим движениям и манерам, становится понятно, что вы благородного происхождения. А когда вы начинаете говорить, то ваша речь ещё более убеждает вашего собеседника в этих выводах. А ваше неумение обращаться с простой швейной иглой развеивает последние сомнения в вашем происхождении.

— Что не так с моей речью? — Я специально стараюсь говорить просто, иногда даже перегибаю в этом палку, и это замечание юноши меня задело.

— Да, слушая ваши речи, вначале вас можно принять просто за образованного человека, не обязательно благородного, но… — Как меня бесит его привычка прерываться на середине предложения и замолкать иногда почти на минуту, подбирая слова, но сейчас я его не тороплю. — Не столь важно, что вы говорите, куда важнее, как вы это делаете.

Меня буквально переполняет желание встать со стула и отвесить пареньку несколько увесистых затрещин, потому как он, по его мнению, договорил и дальше объяснять свои слова не собирается. Сделав шесть глубоких вдохов, я досчитал до дюжины и нарочито медленно и аккуратно упаковал швейные принадлежности в специальный дорожный пенал. И только после этого поднял тяжёлый взгляд на Ауна и как мог спокойно спросил:

— И как же я говорю?

— А? — Отложив бумаги, удивлённо уставился на меня мальчишка.

Его выражение лица сейчас напомнило мне взгляд Шерлока Холмса на доктора Ватсона, который удивлён, что человеку нужно пояснять столь очевидные вещи.

— Объясни подробнее, что не так с моей речью. — Это важный элемент моей мимикрии под местного уроженца, и мне надо понимать, в чём мои ошибки, поэтому я так настойчив.

— Вы говорите не так. — Отложив бумаги в сторону, Аун сцепил пальцы в замок. — Не сами слова, не произношение, а то, как вы говорите. Когда будете на улице, приглядитесь к тому, как говорят простые люди. Даже образованные и торговый люд. Мы все жестикулируем. Мне сейчас, чтобы не махать руками в такт словам, приходится сцепить ладони, и то трудно удержаться. А вы… Вы разговариваете, словно ожившая древняя статуя, будто у вас нет этой потребности, сопровождать свои слова жестами. Причём, вы не прилагаете к этому никаких усилий, для вас это естественно! А значит вы росли в окружении людей, которые привыкли так общаться. Впитали это с молоком матери. — Парень повысил голос, увлекшись своими доводами, при этом, словно в подтверждение слов, его пальцы разжались и он принялся активно жестикулировать. — А подобные манеры свойственны только высшей аристократии! Я знаю многих богатых и влиятельных людей, которые пытаются разговаривать так же. Так они стараются показать собственную значимость. Но сразу видно, как трудно им это даётся, и как неестественно для них подобное поведение. Меня отец тоже пытался учить говорить именно так. Аргументируя это тем, что, общаясь с благородными, я так произведу на них куда лучшее впечатление, а значит получу лучшие контракты. И я пытаюсь, честно, даже в этот момент пытаюсь. Но мне это даётся безмерно тяжело. Вы же совсем другое дело.

Сейчас, когда мне выгодно то, что меня считают скрывающим свое происхождение отпрыском благородного рода, замеченное Ауном играет мне на пользу. Но если я решу сменить свою «легенду», то подобная мелочь может мне всё поломать.

Этот паренёк, сидящий напротив, меня удивляет. Иногда он подмечает такие детали и делает настолько неожиданные выводы, которые неочевидны даже мне. Но, в тоже время, он не заметил четыре покушения на свою жизнь.

— Значит, больше жестов? — С усмешкой спросил я и сопроводил свой вопрос тем, что развёл ладони в стороны.

— Да, уже лучше. — Натянуто улыбнулся Аун в ответ.

По его выражению лица стало понятно, что над этим мне надо поработать более серьёзно. Несмотря на то, что в основную сборную страны мне пробиться так и не удалось, но на некоторые международные соревнования я всё же отбирался. Не показал там ничего сверхординарного и только раз побывал на пьедестале, да и то на последней его ступени, да и турнир тот был местечковый. Но до сих пор помню итальянскую команду, и как размахивал руками, словно вертолёт, заходящий на посадку, их капитан, когда открывал рот. Пожалуй, мне надо примерить на себя подобное поведение. Вначале, конечно, будет немного наигранно, да и итальянцем по импульсивности речи мне не стать никогда, но это «копирование» привнесёт в моё поведение недостающую экспрессию.

Вывернув дорожную сумку наизнанку, ещё раз проверил прочность сделанного мной шва и остался удовлетворён данной проверкой. Да, получилось немного коряво, несколько стежков явно выбивались из единой линии, но шов вышел, тем не менее, вполне нормальным и не должен был расползтись от предполагаемых нагрузок.

Всё это время я продолжал слушать, как Аун зачитывает деловые документы. Иногда честно пытался вникнуть, нет ли в них какого подвоха, но быстро сдавался, так как, не зная местных торговых обычаев и законов, просто был не в состоянии уловить многие нюансы. Единственное, чем я реально мог помочь мальчишке, это попытаться обезопасить его, пока находился рядом. На роль детектива в незнакомом городе и чужом мире я объективно подходил плохо. Если бы дело касалось землян, я бы честно постарался вникнуть и раскрутить клубок загадочных покушений. Но, в данном случае, найти заказчика убийства я мог разве что случайно. Да и, по правде, для меня было куда важнее добиться своих целей. К тому же Аун сейчас мне полезен, да и нравится мне этот смышлёный мальчишка, но жизнь свою ради его спасения я положить не готов.

— Надо светильник подготовить. — Отложив очередной документ в сторону, произнёс юноша. — Договоров тут ещё много. — Он тяжело вздохнул и пнул ногой открытый сундук, полный различных бумаг и свитков. — Даже до утра не успеем всё прочитать.