Стратегия одиночки. Книга шестая (СИ) - Страница 37

— Я знаю, что такое русский доспех и в чём его преимущества и недостатки, хотя предпочитаю называть его османским. — В голосе японца явственно угадывается уважение, он явно не ожидал, что я располагаю такими познаниями. — Но к чему подобные сложности? — Ему и правда любопытно.

— Дело в том, что в юности я был профессиональным гимнастом, — Открыто, показывая Кейташи, что не собираюсь от него скрывать детали своей земной биографии, поясняю в ответ. — Поэтому для моего стиля боя желательно сохранить подвижность поясничного отдела, при этом не жертвуя сильно защитой. Трудность в том, что я даже в теории не представляю, как грамотно соединить верхнюю полукирасу с пластинчатым низом. Придумать-то в голове могу, но насколько эта моя придумка будет хорошо работать, не знаю. А носить на себе доспех, в котором не уверен, не рискну. — Цокаю языком в немного наигранном сожалении. — Если это сложно, то меня устроит и полноценная кираса, желательно позднего времени, пехотная, такая, которую носили конкистадоры.

— Примерно понимаю, о чём речь. — В лёгкой задумчивости кивает японец. — Дальше.

— Наплечники составные, такие, чтобы при необходимости я мог поднять руки вертикально вверх и даже пройтись на руках. С этим сложности, так как даже не представляю их конструкцию.

Тут я не преувеличиваю. В прошлом Цикле у меня были обычные латные наплечники, которые хотя и были выполнены превосходно, тем не менее, изрядно ограничивали подвижность рук, когда требовалось их поднять над головой.

— Впрочем, на первое время меня устроит и кольчужный вариант, можно в виде кольчужной накидки на плечи. Тут надо будет прикинуть на практике, и пока у меня нет чёткого решения. В данном случае между защитой и подвижностью я выберу акцент на подвижность. — И снова рисунок на моей ладони меняется. — Снизу составная латная юбка, закрывающая бёдра минимум на две трети. Что же касается шлема, то тут сложно. Долго думал и прикидывал, но в итоге пришёл к выводу, что для меня оптимальным вариантом будет морион, это испанский…

— Я знаю.

— Хорошо! Морион с минимальным гребнем и средними полями.

— Почему морион, а не салад или иной полный шлем? — В голосе Кейташи слышу неподдельное любопытство. — По мне странный и далеко неочевидный выбор. К мориону не приделаешь нормального забрала, да и затылочную часть он защищает плохо.

— Забрало? — Усмехаюсь я. — Оно будет только мешать. Сейчас поясню. Насколько я понял, ты хорошо разбираешься в средневековой броне и доспехах?

— Разбираюсь.

— Тогда в качестве примера подскажи, много ли в истории есть шлемов для стрелков с забралами или даже с наносниками?

— Нет. — Немного подумав, отвечает кузнец. — Все стрелковые шлемы с открытым лицом. Точнее, есть примеры обратного, но их немного, и они очень специфичны. А ты разве стрелок?

— Нет, не стрелок. Но в этом мире любой воин должен владеть и магией в том числе. То есть обладать дальнобойными навыками и умениями. Вот и получается, что то же забрало будет сильно мешать, как мешало в земной истории прицеливаться стрелкам.

— Спорно, но понимаю твои доводы. И всё равно, почему морион, а не тот же открытый салад, который даст намного большую защиту?

— Уши. — Прикасаюсь кончиком пальцев к мочке уха. — Мне нужны открытые уши.

— Зачем? — Не понимает Кейташи.

— Когда твой противник владеет магией, то вовремя услышанный треск магического разряда или шум разрезаемого ледяной стрелой воздуха, или тихий перезвон выставляемого воздушного барьера, который трудно увидеть, реально может спасти жизнь. Да и при зачистке подземелий, особенно в полутьме, слух становится важнейшим органом чувств. Не услышал вовремя, что к тебе подкрадывается по стене или потолку какой-нибудь ядовитый паук или иная тварь. Или пропустил, как открылась крышка саркофага за твоей спиной… И всё, ты труп. Можешь считать это личным предпочтением, но уши, как и глаза, должны быть открыты. Вот и получается, что для меня морион кажется лучшим выбором. К тому же, если добавить, что на кирасе планируется жёсткий воротник и горжет, то защита шеи и нижней части лица, а также затылочной области будет на вполне хорошем уровне.

— Открытое поле зрения и без помех слуху… — Видно, что Кейташи пока трудно принять такой подход, но чем большим магическим арсеналом он будет владеть, тем легче поймёт правильность моего выбора. — Это всё?

— Нет, под этот доспех ещё хорошо бы тонкую кольчугу, чтобы надёжно перекрыть свободные зоны: подмышки, внутреннюю часть рук и тому подобное. Плюс, надо бы переделать мой гамбезон, усилить те области, которые покажутся слабыми, и наоборот облегчить те места, которые будут надёжно прикрыты сталью.

— То есть трёхслойная броня. — Немного недовольно качает головой японец. — Первый слой гамбезон, который у тебя напоминает скорее не обычный поддоспешник, а полноценную стёганую тканевую броню. Это, по твоим словам, восемь килограмм. Затем кольчуга, пусть с короткими рукавами и мелким кольцом.

— Не полноценная кольчуга, а скорее что-то вроде кольчужной футболки, с рукавами по локоть. — Поправляю я.

— Хорошо, но даже так при, к примеру, двойном плетении это минимум те же восемь килограмм. А вес того, что ты описал как основной доспех… — Кейташи ненадолго погрузился в размышления, после чего сказал. — Учитывая открытые предплечья, локти и колени, а также почти полное отсутствие защиты ног… Это ещё минимум килограмм двенадцать! Минимум. Итого почти три десятка! И это без учёта одежды, оружия, пояса и прочего! — Он качает головой. — Для пешего воина явный перебор.

— Для пешего воина на Земле согласен, перебор. — Склонив голову и приподнимая правую бровь, с лёгкой усмешкой произношу я. — Но на Айне всё несколько иначе. — Наклонившись, я обхватил ладонью ножку стола и без видимого напряжения поднял стол на полметра над полом, причём сделал это так плавно, что по остаткам ухи в котелке не прошло и малейшей волны. — Я Булат, это делает меня намного сильнее любого воина Земли. К тому же, все мы обладаем «Мифрильным телом», то есть многократно выносливее даже марафонцев. Для меня сейчас броня, весящая тридцать килограмм, будет ощущаться не более, чем аналог обычной кольчуги для того же викинга.

Кейташи открыл рот, чтобы возразить, но заметив, с какой лёгкостью я по-прежнему держу стол за одну ножку, передумал, что-то говорить. Я же опустил стол на пол, положил себе добавки и сделал вид, что поглощён едой.

Как бы ни сложился наш дальнейший разговор, главное я уже сделал. Зародил в Кейташи образ того доспеха, к которому он сам бы пришёл со временем, правда без моего вмешательства это произошло бы, скорее всего, значительно позже. Да, возможно, сперва он отбросит услышанное, но всё равно, нет-нет, но будет возвращаться в мыслях к моим пожеланиям. И чем чаще такое будет происходить, тем быстрее он попробует воплотить эти мысли в металле, а после поймёт, насколько результат получится удобным и функциональным.

Правда, может случиться и так, что из-за этого разговора Кейташи придумает что-то лучше, чем то, к чему мы пришли в Прошлом Цикле. Подобный исход меня тоже порадует. Вот и получается, что как ни сложится ситуация в дальнейшем, она по любому изменится в положительную для меня сторону. Да, я, скорее всего, доспех своей мечты прямо сейчас не получу, но как-то же справился без него «прошлый я», значит и я нынешний справлюсь. Закажу что-то вменяемое, пусть и не такое «замечательное», у местных мастеров, этого мне хватит до достижения Легендарного Витка.

В глубокой задумчивости, Кейташи не спеша доел свою порцию ухи и, сложив ладони домиком, устремил взгляд куда-то мимо моего правого плеча. Просидев так почти полторы минуты и ни разу при этом не моргнув, он едва заметно встряхнулся и, словно впервые увидел, прочитал мой девиз, изображённый на котте.

Интерлюдия.

Уже в десятый раз за сегодняшний день Кейташи подумал о том, что погорячился, встретив Рэйвена сперва с оружием в руках, что нарушало все правила гостеприимства, а затем повёл разговор с ним столь резко и, мягко говоря, невежливо. Его нынешний собеседник не навязывался, не выдавал своё мнение за единственно верное, не пытался втянуть его в какое-то мутное приключение. Наоборот, он был вежлив, обстоятелен и в любой момент готов уйти, а не настаивать на своём. Может этот Рэйвен — совсем не тот Рэйвен, о котором он услышал недавно в одной таверне Бордума от незнакомого землянина, скрывающего своё лицо под глубоким капюшоном. Рэйвен, о котором говорил тот человек, по описанию был подлецом, который ради наживы готов не просто идти по головам, но и предавать, и убивать. И называл встреченный в таверне незнакомец того Рэйвена не иначе, как «Рэйвен-Предатель».