Стратегии злых гениев - Страница 2

(сентябрь 12 года – 24 января 41 года)

Римский император (37–41 гг.), символ разнузданности и разложения человеческой личности под влиянием неограниченной власти

Имя Гая Калигулы достаточно широко известно массовой аудитории: как многие другие деструктивные личности, он множество раз становился объектом исследований психологов, врачей, писателей. И естественно, этот исторический персонаж традиционно приковывает внимание массового читателя, кинозрителя, современника эпохи глобализации… Наверное, если бы Калигула знал, сколько о нем будет написано и сказано, он остался бы доволен – на его примере отчетливо видно, что моральному уродству и исковерканной психике человек по-прежнему уделяет гораздо больше внимания, чем поиску красоты, гармонии и созидательных идей. Что движет человеком, жаждущим анатомического препарирования иррационального? Простое любопытство, названное Фридрихом Ницше одним из трех современных пороков? Тайное страстное желание в визуальном представлении пережить животные ощущения и расшевелить дремлющего в каждом зверя?! Познать природу деструктивного и свою собственную, чтобы постараться впустить в мир нового демона?!

Что представляет собой образ Калигулы в восприятии современного человека? Император, проживший всего двадцать девять лет и бесславно правивший Римом лишь неполные четыре года, он сумел обратить на себя внимание потомков своей крайней жестокостью, диким нравом и развратностью. Убийства, насилие, мотовство и откровенный грабеж ближнего стали при Калигуле нормой жизни римского общества. Но даже не эти чудовищные побуждения звериной натуры императора стали объектом всеобщего внимания и удивления. Его современников и потомков больше всего шокировало потрясающее и обескураживающее незамысловатостью перевоплощение покладистого и терпеливого молодого человека, с дежурной улыбкой на устах сносившего подковырки всемогущего императора Тиберия, в настоящее исчадие ада. Калигула короткой вспышкой животного естества, ужасающей стороны своего второго, до времени тщательно скрываемого «я», открывшегося благодаря неограниченной власти и уверенности в безнаказанности, продемонстрировал мрачную трансформацию личности. Он как будто носил маску и изображал человека, которым никогда не был. И лишь получив право повелевать и удостоверившись в действии этого права, он начал осторожно снимать привлекательный для окружающих камуфляж, пока не обнажил свою страшную суть.

Пожалуй, именно это превращение больше всего интересовало исследователей. Ибо наряду с накопленной веками мудростью человечество со своей эволюцией несет и потоки страшного, уродливого и разрушающего, такого, что способно при определенных обстоятельствах привести к необратимой катастрофе. С развитием цивилизации может появиться возможность расселения людей на иных планетах, создания там защищенных колоний. Но слабости человека, как и его сила, сосредоточены в нем самом, и ему никуда не убежать от самого себя. Именно поэтому стоит попытаться понять, было ли появление Калигулы проявлением неких демонических сил или люди сами позволили выпустить деструктивное наружу через образовавшиеся бреши в душе одного из представителей человеческого рода. И может быть, Калигула был одним из тех зловещих предупреждений человечеству, поучительным намеком и призывом Природы, который должен заставить Человека узнать все о своих деструктивных импульсах и управлять ими.

Гай Калигула родился в самой, пожалуй, именитой и популярной семье наследников власти за всю историю императорского Рима. Гай Германик и Агриппина Старшая не только демонстрировали образцовые отношения мужа и жены в начавшем разлагаться римском обществе, но и были надеждой сограждан. Многим казалось, что они сохранили республиканский дух свободы, и в удушливой и пропитанной страхом атмосфере, царящей в империи Тиберия, возник манящий сладкий миф о возможном возрождении прежних традиций. Тиберий, ранее бывший довольно удачливым полководцем и если не популярным, то вполне признанным государственным деятелем, второй сын самой влиятельной женщины Рима Ливии, до получения высшей власти вел себя тихо и достаточно благоразумно. В молчаливой ухмылке живущего в своем странном мире человека мало кто мог рассмотреть будущего тирана и организатора диких оргий. Всемогущая мать после смерти Августа ловко устроила провозглашение Тиберия императором, надеясь на послушание сына. Но очень скоро Тиберий совершенно замкнулся в себе, стал до умопомрачения подозрительным и раздражительным, а власть быстро обнажила его тщательно скрываемые пороки. Чтобы не видеть свою властолюбивую мать, неприязнь к которой с годами все возрастала, император построил свою личную резиденцию на острове Капри, где тихо сходил с ума, находя удовлетворение в безудержном разврате, актах насилия и упоении чужими страданиями. Разум Тиберия все более расстраивался, а Рим с содроганием следил за приступами безумия развращенного властью человека, когда-то внушавшего гражданам империи уважение.

Именно поэтому почти все сословия Вечного города с благоговением взирали на образцовую жизнь Германика и Агриппины Старшей, шестеро детей которых многим римским политикам казались символами возрождения Республики и возвращения к управлению, существовавшему до Юлия Цезаря. Германик, корни которого по матери восходили к Марку Антонию, а по отцу – к Ливии, считался образцом благородства, символом военной славы и олицетворением республиканских взглядов. Агриппина Старшая, в отличие от Тиберия, была родной внучкой и прямой наследницей императора Августа, отцом же ее был один из самых выдающихся полководцев Римской империи и ближайший друг императора Августа Марк Агриппа. Человек, положивший к ногам хилого Октавиана покоренную империю, он фактически сделал его Августом. Вполне естественно, Агриппина понимала, чья кровь течет в ее жилах, и поступала сообразно своему положению. Народ, падкий на героев, искренне гордился этой парой и многими поступками каждого из связанных узами брака наследников. По Риму ходили легенды о том, как Германик усмирил взбунтовавшиеся после смерти Августа легионы, требовавшие, чтобы он принял верховную власть. А о сопровождавшей полководца в походе женщине с нескрываемым восхищением говорили, что однажды она решила исход одного из ключевых сражений, взяв на себя командование отступающими легионерами и не позволив неприятелю окружить супруга с небольшой горсткой воинов. В этой семье очень многие видели противоположность высохшему от злобы и желчи Тиберию, и он, конечно же зная об этом, платил своему наследнику лютой, но тайной ненавистью.

Когда слава римского полководца в Германии стала слишком явным раздражителем для властвующего в Риме Тиберия, он вдруг велел Германику отправиться в Сирию, где услужливый наместник императора вероломно отравил Германика. Но страхи Тиберия со смертью наследника не закончились: он усматривал во всей семье Германика главную угрозу своему существованию. Подозрительный, крайне мстительный и стремительно разлагающийся под влиянием неограниченной власти, Тиберий в этот период уже уничтожал каждого, кто попадал под подозрение.

Груз императорской фамилии с самого рождения давил на сознание маленького Гая невероятной силой. Кажется, Калигула впервые начал осознавать себя, находясь в германском военном лагере своего отца. Его самоидентификация подчеркивалась, с одной стороны, крайне бережным, заботливым и нежным отношением матери (ведь они были в настоящем военном лагере, где смерть всегда рядом), а с другой – скорым осознанием собственной принадлежности к особой касте людей. Он видел своего отца, не слишком сурового по отношению к соратникам, но уверенного в себе сильного воина, великого полководца, которому верили и которого многие боготворили. В силу таких исключительных обстоятельств у маленького мальчика было множество поводов ощутить себя почти богом. Он был единственным ребенком на настоящей войне, к тому же сыном блистательного полководца и потенциальным наследником Тиберия, солдаты и офицеры откровенно баловали его и позволяли делать все, что вздумается, забрасывали его подарками.