Стратегии выдающихся личностей - Страница 22

«Главное, я родился мертвым», – писал Марк Шагал в книге «Моя жизнь». Старший сын в многодетной нищенской семье, поглядывая с невыносимой болью в сердце на «всегда утомленного, озабоченного» отца, «думал о своем несчастном художестве, о том, что со мной будет». Отец-грузчик неутомимо и машинально, как обреченная на медленное умирание кляча, таскал бочки с селедкой, старший сын содрогался и мысленно искал свой, но обязательно другой путь. «Я посмотрел на свои руки. Они были слишком нежными… Мне надо было найти себе такое занятие, которое бы не закрывало от меня небо и звезды и позволило бы мне понять смысл моей жизни». И конечно, он нащупал тропу, а тяжелые переживания и подавление отцом заметно ускорили становление личности, корректировку жизненного сценария. «Захватив двадцать семь рублей – единственные за всю жизнь деньги, которые отец дал мне на художественное образование, – я, румяный и кудрявый юнец, отправляюсь в Петербург… Слезы и гордость душили меня, когда я подбирал с пола деньги – отец швырнул их под стол».

Софья Ковалевская связывала свое явление миру как математика с детскими беседами с дядей, старшим братом отца. «Я считалась его любимицей, и мы, бывало, часами просиживали вместе, толкуя о всякой всячине… Из разных книг набрался он кое-каких математических сведений и любил пофилософствовать по их поводу, причем ему часто приходилось размышлять вслух в моем присутствии», – писала она в «Воспоминаниях детства». Дядюшка Петр Васильевич и привил девочке «благоговение к математике как к науке высшей и таинственной, открывающей перед посвященным в нее новый чудесный мир, недоступный простым смертным».

Пути к идее и личной миссии могут быть весьма различны, и в том числе это может быть единственный, спасительный путь для сохранения зародыша личности. Об этом прекрасно в воспоминаниях рассказала певица Галина Вишневская, которая была брошена родителями, воспитывалась бабушкой, пережила смертельную военную блокаду Ленинграда. «С первых же классов школы стала непременной участницей всех школьных концертов, и сразу ко мне прилипло прозвище Галька-артистка. […] В первом классе я получила первую премию за пение – три метра ситца, белого в горошек, и бабушка сшила мне из него платье с воланами. Пение стало моей страстью. […] Предоставленная себе в этом круговороте человеческих страстей, видя рядом разврат и возвышенную любовь, я поняла, что мне остается либо опуститься на самое дно, либо выйти из этого месива недосягаемой и сильной. И я чувствовала, я знала, что помочь мне может только искусство. […] Я любила пение и тот мир, который я чувствовала в себе и который создавала. Тот живой мир, который жил в моем воображении, который не мог быть фальшивым, ибо был нематериален, и к нему нельзя было прикоснуться», – пожалуй, к этим цитатам, выражающим ощущения в разное время становления и развития личности, мало что можно добавить.

Зададимся вопросом: можно ли эффективно использовать знания о фрустрациях выдающихся людей? Не только можно, но и нужно! И довольно примечательно, что многие люди, вышедшие из неблагополучных семей и мрачной среды, пользуясь опытом предшественников, не только получали поддержку и ободрение, но и своими руками создавали все новые и новые истории захватывающего дух успеха. Из их психологических парадигм необходимо вынести следующие уроки.

Первое и самое важное: они были в начале своего пути обычными людьми, с присущими простым смертным переживаниями, сомнениями, колебаниями, фобиями, болезнями. Но эти их худшие по отношению к среднему человеку стартовые условия жизни предопределили желание выровняться, компенсировать недостающие черты или потребности, доказать свою возможность достичь равного положения с остальным миром. Что происходило с нашими героями? Жизнь подводила их к точке бифуркации, когда развитие личности могло пойти различными путями. Гигантские встряски и острые переживания создавали ситуацию, когда они приступали к ревизии отношения к себе и к окружающему миру. Раннее соприкосновение к смерти, осознание собственной недолговечности становились крепкими побудительными стимулами к долгим размышлениям о собственной роли как существа, явившегося в мир с определенной и, вероятно, важной целью. Восприимчивость становилась обостренной, ум пытливым и чутким, подобным радару, направленному во Вселенную. О людях, переживших кризисы, можно сказать так же, как Бунин выразился однажды о Достоевском: «…Большая ноздря, и он нюхает канализацию человечества». Сами того не подозревая, эти люди приобщались к устойчивой мотивации, начинали формировать собственные миссии. Негативные раздражители переворачивали психику, делали ее не просто чувствительной, но чрезвычайно восприимчивой, готовой к фантазиям. Конечно, не стоит думать, что фрустрации одинаково полезны для всех. Отнюдь – сдавшихся ведь не считал никто, и, вероятно, их много больше, чем победителей. Но те, кто вознамерились победить, сумели рассказать миру о себе. Однажды став на путь достижений, испытав первые успехи, они, как поезда, набравшие скорость, не желали останавливаться. Как указывал один из учеников фрейда Альфред Адлер, «жажда превосходства, совершенствования и власти» присуща каждому как потребность. Если это так, то у этих людей невротическая одержимость подстегивалась преградами, огонь свершений горел сильнее в силу развитой инерции движения, вызванной детской боязнью оказаться ниже некой стандартной черты.

Второе: не менее необходимое условие для достижения успеха заключается в нашем осознанном понимании природы движения гениальных людей. Если в жизни каждого человека существует нечто объективное, на что никто не способен повлиять, то весь оставшийся, теперь уже сознательный, управляемый жизненный путь можно активно корректировать. Пусть в жизни известных истории победителей существовали естественные стимулы – уровень развития современных технологий самовнушения позволяет поддерживать неистребимое стремление к успеху при помощи визуализаций, нейролингвистического программирования, гипноза. Одним словом, при помощи направленного действия мысли, которая способна материализоваться и, как выпущенная во Вселенную стрела, пробивать панцирь чужого сознания, щит устоявшегося общественного мнения. Один из прозорливых современных аналитиков Энтон Уилсон выдал следующую замечательную формулу: «Будущее существует сначала в воображении, затем в Воле и только потом в Реальности». То, что неординарные натуры совершали под воздействием фрустрации, каждый желающий может в значительной степени развить в результате собственных направленных размышлений. Эти сосредоточенные мысли способны начать сканирование всех возможных версий новаторского, прорывного в настоящем, обеспечивая прежде всего целеустремленный взгляд в будущее, осознанную деятельность победителя.

Все эти преуспевающие люди, пусть даже несчастливые в личной жизни, начали с того, что подвергли жесткой критике и беспристрастному анализу свою жизнь, определились со своими желаниями и приступили к поиску достойных идей. Позже некоторые из них назвали основополагающие первоисточники успеха. Конечно, они указали различные их формы, которые, если хорошо вдуматься, являются выражением одного и того же процесса развития. Так, Фридрих Ницше определил «главным грехом» человечества «обывательщину». Альберт Швейцер утверждал, что все беды современного общества происходят из-за «отказа мыслить». Наконец, Эрих Фромм назвал основным источником разочарований человека его «безразличие к самому себе». По сути, все эти категории проявляются вследствие позволения себе одного: безволия. Человек активного мышления и беспрерывного действия всегда может рассчитывать на успех, а высшая форма проявления сосредоточенности и деятельности может привести к выдающимся решениям.

Кроме того, именно из детских страхов и потрясений вместе с осознанием «если я пережил это, значит, все это неслучайно» рождалась феноменальная вера. Конечно, тут нельзя не добавить, что эта вера вырастала до гигантомании, если появлялось ее поощрение извне. Например, мать Гоголя, которую его некоторые современники считали болезненной психопаткой, считала своего сына, по словам Вересаева, «непревзойденным на земле гением». Оттого и сам он, несмотря на мнительность и психические проблемы, ощущал себя наделенным даром пророчества и был убежден в превосходстве над остальными.