Страстная невеста для ненасытного Дракона (СИ) - Страница 12

Клэр крепче сжала саблю, изо всех сил толкнулась в дверь, намереваясь вывалиться на палубу и накинуться на охраняющих ее людей драконьих слуг, но дверь оказалась заперта. Закрыл! Мерзавец, подлец, ящерица летучая, закрыл! Она забарабанила кулаком по дверям, чуть не отшибла ладонь, стуча, но никто ее не услышал. Или услышал — но выпускать не спешил.

— Мерзавец! — рычала Клэр, вонзая саблю в замок на дверях. Надо же, на ключ запирается… Пыхтя, она налегала на свое оружие, стараясь раскурочить механизм.

Если Дракон задумал казнить ее команду, то ее место рядом с ее людьми!

То ли сабля была крепка, то ли замок хрупок, но при очередном нажиме он вдруг звякнул и открылся. От толчка двери распахнулись, и Клэр с видом убийцы вывалилась на палубу, стискивая на груди шелковый халат, норовящий распахнуться от порыва ветра.

Она была не права; ее плененной команде ничто не угрожало.

Связанные, простоволосые — всех принудили снять головные уборы, — они сидели, сбившись вместе, и смотрели на последние приготовления.

Люди Дракона готовились хоронить мертвецов. Всех вместе — и своих павших, и пиратов. Драконы верят, что души уходят в небо, а потому тела моряков надлежало сжечь. Всех замотали в белые саваны и спустили на плоту в волнующееся море.

Дракон, стоя поодаль, наблюдал за этими приготовлениями. Он скрестил руки на груди, обхватив себя за плечи, словно его знобило, и исподлобья смотрел на покачивающийся плот, где укладывали мертвецов. Каждого он проводил взглядом; его длинные черные волосы стлались по ветру, полы и широкие рукава легкой одежды развевались. Когда он шагнул на борт, ступив на тонкую перегородку, отделяющую его от моря, и чуть покачнулся, Клэр вскрикнула, потому что ей показалось, что он поскользнулся и рухнул за борт.

Но тотчас в небо взвился алый дракон с испещренной черными узорами чешуйчатой кожей. Его долгое гибкое тело вилось над водой, черные крылья, поднимая настоящий ураган, били по воздуху. Взревев, Дракон поднялся выше, так высоко, что поднялся почти до самого солнца; за его полетом наблюдала и его команда, и оцепеневшие от благоговейного ужаса пираты, никогда не видевшие подобного чуда. В вышине он набрал полную грудь холодного морского воздуха и, сложив крылья, камнем упал вниз, извергая раскаленную добела струю пламени.

Словно гибкий хлыст, ударила она в плот с мертвыми телами, которые сгорали моментально, ярко, светясь, как раскаленный металл в горниле.

Дракон выказал свое уважение, и оказал честь, лично похоронив всех разом.

В этот момент Клэр со стыдом поняла — нет, прочувствовала всем своим сердцем, — что Драконы не едят людей. И, вероятно, никогда даже не пробовали их есть. В молчаливом суровом ритуале Дракона было больше уважения, чем у иных верноподданных к их почившим королям.

Сделав свое дело, он распахнул крылья и тонкой изящной стрелой промчался над притихшими волнами, оставляя после себя горящий островок в кипящих морских водах.

Расширенными от страха глазами Клэр смотрела на то, как летающий ящер, размахивая крыльями зависает над палубой — поднятым ветром едва не сбивает с ног капитана, и тот крепко упирается ногами в палубу, обеими руками держит на голове шляпу, — и ступает на деревянный помост уже человеком, одергивая одежду, откидывая с лица растрепавшиеся черные волосы. Его лицо по-прежнему было пугающе — спокойным, и Клэр с коротким вскриком кинулась обратно в спасительную каюту, захлопнула дверь и отступила вглубь комнаты, не в силах отвести взгляда от дверей, за которыми все ближе и ближе звучали шаги Дракона.

Он вошел так же неспешно и тихо, как и вышел; глаза его уже не блестели стеклянным неестественным, и Клэр вздрогнула, когда он шагнул прямо к ней, забившейся в уголок.

— Боишься меня теперь? — спросил он спокойно и утвердительно, рассматривая ее перепуганное лицо.

От него пахло пожарищем, горьким дымом, и Клэр не сдержалась — часто-часто закивала головой, глядя в его зачаровывающие черные глаза.

— Боюсь, — шепнула она, трясясь, как осиновый лист.

Раньше она никогда не видела драконов; они существовали для нее только в сказках. Мощь, которую она увидела, трудно было даже вообразить, и Клэр едва не рассмеялась над собственной глупостью. Она собиралась ловить Дракона сетью… обиралась убить… Да он уничтожил бы их всех одним плевком!

— Не бойся, — произнес он, требовательно протянув руку. — Иди сюда.

Его голос завораживал, заставлял страх утихнуть. И Клэр почувствовала непреодолимое желание подчиниться, вложить руку в протянутую ей ладонь и шагнуть ближе.

— Иди, — повторил Дракон чуть настойчивее, и Клэр, вся дрожа, сделала этот шаг.

Его руки скользнули по ее плечам, стаскивая пестрый шелк, Дракон яростно рванул свою вещь, стаскивая ее с девушки, и осторожно, чуть касаясь, провел ладонями по ее обнаженным плечам, обласкал ее часто вздымающуюся грудь.

— Не бойся меня, человеческая самка, — произнес он, поглаживая ее острые соски так нежно и чувствительно. Что Клэр н сдержала вздоха, полного удовлетворения. — Я не ем людей. Особенно — самок.

Он сжал ее покорное тело в своих объятьях и поцеловал. От его губ пахло горьким дымом пожарища, и Клэр снова вздрогнула от страха, но он не позволил ей отстраниться. Он целовал и целовал ее до тех пор, пока у нее не закружилась голова, пока не подкосились ноги и она упала — в его объятья, укачивающие ее нежнее колыбели. Удерживая ее на руках, он все целовал и целовал ее, словно хотел напиться свежего морского ветра, который вымоет из его длинных волос запах гари.

— Время долгой и неторопливой любви, — произнес он, опуская Клэр в постель и прижимаясь лицом к ее подрагивающему животу. — Я буду любить тебя долго, дикарка. Ты манишь меня, ты притягиваешь своим спелым запахом и своим огнем. Я хочу послушать твой голос, когда тебе станет хорошо. Я хочу видеть тебя, когда тебе станет хорошо…

Запахло благовониями, прогоняющими резкий неприятный запах гари, дрогнули лепестки пламени над свечами, и Клэр почувствовала, как головокружение снова уносит ее в сладкое небытие, наполненное приятными ласками. Склоняясь над ее телом, Дракон целовал ее живот, любовно оглаживая округлые бедра, и Клэр чувствовала, как ее дыхание становится все глубже и медленней, когда его язык коснулся меж ее ног, провел по мягким губкам и жестко погладил клитор.

— Моя самка, — произнес он, куснув е в мягкое бедро — и тут же поцеловав укушенное место. — Я пометил тебя. Ты пахнешь мной. Ты всегда будешь моей самкой.

В этот момент Клэр отчетливо, как никогда, поняла свое положение.

Да, она была капитаном пиратов; да, они грабили корабли, принадлежащие Драконам, и убивали их команды. Дракон выследил их и уничтожил угрозу, ее команду ждет суд, и вероятно, казнь, а она — она добыча Дракона. Он ее повелитель; он взял ее себе, ни у кого не спрося, как военный трофей. Присвоил; захотел обладать ею, и не спросил ее мнения. Не увидел пирата — увидел женщину, и никто не посмел сказать слова против, отнять, попытаться убить, повесит на рее, как она того заслуживала. Желания Дракона не оспариваются.

— Почему, — шепнула Клэр, когда Дракон опустился на нее всем телом, прижался к ней, мягко целуя ее подрагивающую шею, — почему ты не сжег нас сразу? Ты же мог… мог подняться в небо и просто сжечь наш корабль… Я видела…

Видения полыхающего плота вынырнули из памяти, Клэр содрогнулась, и Дракон сердито засопел, куснул ее в плечо острыми крепкими зубами, чувствительно, так, что она вскрикнула.

— Я так захотел, — резко ответил он. Ему неприятно было, что она увидела — и испугалась. Животным чутьем он ощущал ее смятение, ее страх, ее отдаление от него, потому что ее варварский разум, привыкший к страшным сказкам о Драконах, не мог так просто принять увиденного.

— А я? — шепнула Клэр, нерешительно обнимая Дракона, проводя ладонями по его напряженным плечам. — Зачем тебе я?