Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий - Страница 4

Когда мать Толстого узнала о появлении в жизни ее сына женщины, которой он безумно увлекся, она вознегодовала и сделала все, чтобы не допустить брака. Алексей Константинович и Софья Андреевна смогли повенчаться лишь после ее смерти.

Но были препятствия и со стороны Софьи Андреевны Миллер. Собственно, ее девичья фамилия другая – Бахметьева, Однако расскажем все по порядку.

Будущая жена Алексея Константиновича Толстого происходила из старинного рода Бахметьевых, восходящего к XV веку. Отец ее, Андрей Николаевич Бахметьев, – военный, в чине прапорщика он вышел в отставку и поселился в своем имении под Пензой. Женился на дочери соседского помещика, которая родила ему трех сыновей и двух дочерей. Младшая Софья была общей любимицей в семье. Росла бедовой девчонкой-со- рванцом, носившейся наравне с мальчишками в округе. Далее – Екатерининский институт благородных девиц в Петербурге. Софья уже девушка, на выданье, ее опекает любимый брат Юрий, гвардейский офицер. Он знакомит сестру со своими друзьями, среда которых выделяются двое: конногвардеец Лев Миллер и прапорщик князь Григорий Вяземский.

Перед молодой женщиной стоит выбор, кому отдать предпочтение: велеречивому, правда лишь на бумаге, Миллеру или пылкому Вяземскому? Конечно, второму, он – князь, а кому из тогдашних девушек не хотелось стать княгиней?

Как выглядела претендентка на княжеский титул? По воспоминаниям современницы Хвощинской, Софья «была некрасива, но сложена превосходно, и все движения ее были до такой степени мягки, женственны, а голос ее был так симпатичен и музыкален…».

Неудивительно, что князь Григорий Вяземский не устоял: 8 мая 1843 года он попросил у нее руки. Софья мгновенно согласилась и с нетерпением стала ждать согласия со стороны родителей князя – хотя она и была дворянкой, но стояла на иерархической сословной лестнице несколькими ступенями ниже, да и приданое за ней тянулось весьма крохотное. Короче, явный мезальянс. Получив от Григория Вяземского письмо с извещением о его помолвке, родители, жившие в Москве, встревожились и настоятельно посоветовали влюбленному сыну поостыть и не решать свою судьбу «слишком поспешно и неосмотрительно».

Эту не совсем радостную новость Вяземский довел до родительницы Софьи Бахметьевой. Вдова (муж давно умер) не захотела смириться с потерей такой выгодной для дочери партии и бросилась уговаривать родителей жениха. Те заупрямились окончательно. Тогда Бахметьева-мать стала убеждать Григория Вяземского решиться на брак без согласия родителей. Однако на это Григорий Вяземский не пошел: слишком любил своих «стариков» и не хотел их огорчать. Что делать? Бахметьева-дочь, то есть Софья, решается на рискованный способ давления на князя: возвращает ему подаренное ей кольцо и грозится уйти в монастырь. Молодой князь заколебался.

Дело осложнилось тем, что Вяземскому в Москве подыскали более достойную невесту из своего круга – Полину Толстую. Софья Бахметьева поняла, что князь от нее уплывает, и окончательно решила сыграть ва-банк: разжалобить его мать. Она едет к непреклонной старухе и бросается ей в ноги. Безрезультатно. Борьба за князя проиграна? И тут появляется последний довод. У королей это пушки, а у женщин – беременность. Софья Бахметьева беременна от князя Григория Вяземского. Скандал, да какой! Мать Софьи пишет военному начальству князя слезное послание, рассчитывая заставить того жениться на дочери. Шеф жандармерии граф Орлов, которому попало письмо, выносит решение: князь Вяземский «не обязан жениться на девице Бахметьевой».

Не будем описывать дальнейшие драматические перипетии этого светского скандала, скажем лишь, что он закончился роковой дуэлью. Брат Софьи Юрий Бахметьев вызвал на поединок князя Григория Вяземского. Дуэль состоялась 15 мая 1845 года в пригороде Москвы, близ села Петровское-Разумовское. Результат был ужасный: разволновавшийся Юрий Бахметьев промахнулся, а хладнокровный Григорий Вяземский оказался точным. Бахметьев был убит наповал.

Можете себе представить состояние Софьи Бахметьевой? И брат убит, и свадьба не состоялась. В отчаянии она выходит замуж за старого знакомца Льва Миллера и становится г-жой Миллер. Но любви нет, муж противен, и они расходятся, не разводясь, однако, формально.

Будучи замужней женщиной и одновременно свободной от мужа, Софья Андреевна решила зализывать сердечные раны в обществе. Стала часто появляться в свете, демонстрируя свои замечательные литературные и музыкальные таланты. Она любила играть пьесы Перголези, Баха, Глюка, Шопена, Глинки. И не только играла, но и пела. Голос у нее был чарующий.

В январе 1851 года в Петербурге состоялся тот бал- маскарад, на котором она всецело покорила Алексея Константиновича Толстого. Граф сделал ей предложение, но повторилась та же история – воспротивилась его мать. Тем не менее встречи не прекращались, и Толстой все более терял голову: Софья Андреевна казалась ему женщиной необыкновенной. А последняя тем временем поддерживала самые дружеские отношения с писателем Дмитрием Григоровичем. Они даже вместе путешествовали по Европе. В дневнике Суворина есть такая запись: «Когда Григорович возвратился к Бахметьевым, то он застал госпожу Миллер лежащею, слабою. У ног ее сидел граф А. К. Толстой, страстно в нее влюбленный…» «Я не хотел мешать, – рассказал Григорович Суворину, – и мы расстались…»

Грянула Крымская война, и Толстой отправился на театр военных действий. В войсках свирепствовал тиф, и Алексей Константинович опасно заболел, оказался на грани смерти. Узнав об этом, к больному срочно приехала Софья Андреевна и буквально выходила его. Выздоровев, Толстой еще более привязался к ней.

Смерть матери устранила главное препятствие к их союзу, и Алексей Константинович обвенчался с Софьей Андреевной. Из Миллер она превратилась в Толстую. В графиню Толстую. Это был почти идеальный брак. Алексей Константинович нашел в Софье Андреевне новую «мамочку», но мамочку, которую можно было любить душой и телом. К тому же супруга его была энциклопедически образованным человеком, знала более десяти иностранных языков и даже санскрит. Легко цитировала Гёте, Шекспира, Ронсара и других западноевропейских классиков. У нее был отменный литературный вкус, которому полностью доверял Толстой. Если ей какое-то из его сочинений не нравилось, то Алексей Константинович прекращал над ним работу.

Софья Андреевна много читала, даже ночами напролет, и ложилась спать только под утро. Ночью любил работать и Толстой. Они встречались за чаем во втором часу дня, и Алексей Константинович обычно говорил: «Ну, Софочка, слушай и критикуй…» И читал ей вслух написанное за ночь.

Незадолго до брака Алексей Константинович Толстой писал Софье Андреевне: «Я еще ничего не сделал – меня никогда не поддерживали и всегда обескураживали, я очень ленив, это правда, но я чувствую, что я мог бы сделать что-то хорошее, – лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо, – и теперь я его нашел… это ты».

Алексей Толстой нашел не только эхо, но и музу, да еще очень любимую. Что касается творчества, то сделал он немало. Написал несколько исторических романов и трагедий, наиболее известные – «Князь Серебряный» и «Царь Федор Иоаннович». Часто выступал как сатирик, создал «Историю государства Российского от Гостомысла до Тимашева», был соавтором знаменитого Козьмы Пруткова (всех этих знаменитых мыслей и афоризмов: «Никто не обнимет необъятного», «Зри в корень», «Бди!» и т. д.). Написал множество лирических стихотворений. Тут и «Колокольчики мои, цветики степные..!», и «Край ты мой, родимый край!..», и «Осень. Обсыпается весь наш бедный сад…», ставшие хрестоматийными.

За многим из написанного Толстым стоит Софья Андреевна. «Не могу лечь, не сказав тебе, что говорю тебе уже 20 лет, – что я не могу жить без тебя, что ты мое единственное сокровище на земле, и я плачу над этим письмом, как плакал 20 лет назад. Кровь застывает в сердце при одной мысли, что я могу тебя потерять…»

Так писал Толстой Софье Андреевне. Но потерял не он ее, а она его. Последние свои годы Алексей Константинович страдал от расширения аорты. Его мучили астма, бессонница, головные боли. Ему приходилось прибегать к морфию. Он и умер от передозировки: заснул и не проснулся. Это произошло 28 сентября 1875 года. А за три месяца до кончины, будучи на лечении в Карлсбаде, Толстой писал Софье Андреевне: «…для меня жизнь состоит только в том, чтобы быть с тобой и любить тебя; остальное для меня – смерть, пустота, нирвана, но без спокойствия и отдыха».