Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий - Страница 3

«Существование Дашковой было сломлено, – писал Александр Герцен. – Одно утешение осталось у нее – это ее дитя, ее подруга, ее ирландская дочь…» Но и та уехала, увозя с собой подарки: коллекцию драгоценных камней, коллекцию монет, бесчисленное количество золотых колец, жемчужных и коралловых браслетов, шубы, платья и т. п. А еще книги, в том числе все труды Вольтера и, что совсем уже плохо, мемуары Дашковой.

К собственным детям Екатерина Дашкова не была щедра и не питала «телячьих нежностей», а тут следовали одно за другим письма в Англию: «Прости, моя душа, мой друг, Машенька, тебя целует твоя Дашкова», «друг мой, душа души моей, прости», «матушка, будь здорова, любимая, а я тебя паче жизни своей люблю и до смерти любить буду»…

Марта Вильмот покинула Россию в декабре 1808 года, а спустя год с небольшим – 4 января 1810 года, немного не дожив до 67 лет, – скончалась княгиня Екатерина Дашкова. Скончалась, страдая и скорбя по «my darling child».

Вот и вся история о Екатерине Дашковой – типично российская история с античными страстями, в которой сплелись воедино добро и зло, нежность и черствость, благородство и тирания.

А. К. Толстой

Кто не знает романса Чайковского «Средь шумного бала, случайно, в тревоге мирской суеты…»!

Случайно – вот ключевое слово. Живут двое вдалеке друг от друга. Живут разной жизнью. И вот их соединяет случай. Как писал Анатоль Франс: «Случай – вообще Бог». Вот такой случайной встречей на петербургском балу было знакомство графа Алексея Константиновича Толстого с Софьей Андреевной Миллер (для того, чтобы не путать с другим Алексеем Толстым, обозначим время: январь 1851 года).

Он – знатный вельможа, видный чиновник, церемониймейстер императорского двора.

Она – рядовая дворянка. Жена ротмистра, не более того.

Он – статный, красивый, сильный мужчина, к тому же богатый и талантливый, известный поэт и писатель.

Она – не блещущая красотой, но блещущая умом женщина, поклонница и знаток литературы и музыки. Некрасива (чрезмерно высокий лоб, тяжелый волевой подбородок), но в ней есть что-то притягательное, манящее, сверкающее. Иногда это «нечто» определяют словом «шарм».

Любопытно, что на том балу с г-жой Миллер познакомился и другой наш классик – Иван Сергеевич Тургенев, но он при первой встрече не нашел в ней ничего привлекательного, более того, выразился совсем уж некомплиментарно: «Лицо чухонского солдата в юбке». Кстати, Софье Миллер приглянулся поначалу именно Тургенев, а не Алексей Толстой, они даже долго переписывались, и Иван Сергеевич признавался ей: «…из числа счастливых случаев, которые я десятками выпускал из своих рук, особенно мне памятен тот, который свел меня с Вами и которым я так дурно воспользовался. Мы так странно сошлись и разошлись, что едва ли имели какое-нибудь понятие друг о друге…»

Короче, Тургенев не оценил Софью Андреевну, а вот Алексей Константинович не только оценил встретившуюся ему жемчужину, но и сразу воспылал к ней чувством. Для него встреча на балу с незнакомкой в маске оказалась любовью с первого взгляда.

Уезжая с бала-маскарада, Алексей Константинович повторял про себя пришедшие вдруг на ум слова: «Средь шумного бала, случайно…» Так родилось это гениальное стихотворение:

В стихотворении есть сомнение – «кажется», но в жизни колебаний не было: Алексей Константинович Толстой полюбил сразу и навечно, точнее говоря, на весь срок жизни, отмеренный ему судьбой.

Почему люди любят друг друга? Из-за чего вспыхивает чувство? Что питает любовь? Вопросы эти не имеют ответов. Не случайно Алексей Константинович в одном из стихотворений, посвященных Софье Андреевне, писал:

Люблю – и все! Любовь – это всегда неразгаданная тайна.

Алексей Толстой и Софья Миллер встретились в январе 1851 года (ему было 33 года, ей чуть меньше), но повенчались лишь 12 лет спустя – в 1863 году. Почему? Чтобы ответить на это, нужно хотя бы вкратце рассказать историю жизни того и другого перед встречей. С чем к ней пришли Алексей Константинович и Софья Андреевна.

Полагается начинать с женщины, но мы сделаем исключение – начнем с мужчины, так как именно Алексей Константинович Толстой является гордостью русской литературы, а Софья Андреевна – всего лишь его спутница и муза, вдохновившая, правда, поэта на создание многих лирических стихотворений.

Итак, Алексей Константинович Толстой. Его рождение окутано легендой. Есть версия – ее разрабатывал Василий Розанов, – что Толстой родился от супружеских отношений брата и сестры. Воспитывал его не отец, а дядя Алексей Перовский. Естественно, ему помогали гувернеры и учителя. Стихи Толстой начал писать с 6 лет. В 8 лет мальчик был представлен своему ровеснику, будущему императору Александру II, с которым он остался в большой близости и дружбе на всю жизнь. Говоря современным языком, Алексей Константинович быстро сделал блистательную карьеру, но неожиданно для всех сам ее и оборвал. Об отказе быть высшим правительственным чиновником Толстой написал в письме императору и сослался при этом на провидение, что оно – «мое литературное дарование, и всякий иной путь для меня невозможен… Служба и искусство несовместимы. Одно вредит другому… Что касается вас, Государь, которого я никогда не перестану любить и уважать, то у меня есть средство служить вашей особе: это средство – говорить во что бы то ни стало правду; вот единственная должность, которая мне подходит и, к счастью, не требует мундира…».

Да, Алексей Константинович Толстой был удивительный человек: правдолюбец и романтик в одном лице. «Когда… кругом и мор, и голод, – Вы в самую ту пору о местах тягаетесь? Опомнитесь, бояре!» – писал Толстой в одном из своих обращений. Смело, не правда ли? – так бросить в лицо обвинение своему сословию, элите, в которую он входил сам. Очень красноречива самохарактеристика Толстого:

Читаешь эти строки и видишь перед собой добродушного великана, силача. Он и впрямь обладал огромной физической силой: заламывал на охоте медведя, метал двухпудовую гирю, гнул подковы и т. д. Но этот силач был абсолютно бессилен перед собственной матерью. Властная Анна Алексеевна Толстая с детства «задавила» мальчика и продолжала держать его под своим материнским прессом и во взрослом состоянии. Она постоянно наставляла, советовала, требовала. Ревниво относилась к его увлечениям женщинами. Расстроила его отношения с княгиней Еленой Мещерской, когда увидела, что чувства сына крепнут с каждым днем. Не могла допустить, чтобы он женился и оставил ее одну. Нет, это катастрофа! И она придумывала всякие болезни, лечилась за границей и настаивала на том, чтобы сын был рядом. Все это, конечно, не могло не отразиться пагубно на характере Алексея Константиновича: страдал он несамостоятельностью (критик Юлий Айхенвальд отмечал у Толстого «отсутствие душевного синтеза, внутреннюю нецельность»).