Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник) - Страница 7

Налей стакан – во что хочешь поверю – сказал Жуков – Сисин вынул (сервант был дубовый) бутылку водки – первое чудо! – возликовал Жуков – где взял? – он еще пытался сопротивляться – конечно, мир подл – сказал он – и как поступить с ним – неясно – особенно с Западом – но Россия – подари ей немного счастья – что значит счастья? – удивленно спросил Сисин – я сидел в компании русских предпринимателей с глазами вчерашних фарцовщиков – замечательные ребята! – вставил Жуков – внутри Жукова жила хитрость человека, который верит в свою страну, как в первую любовь – они будут меценатами – придут к соборности – вот увидишь – Сисин потрогал себя за ухо – в последнее время – задумчиво сообщил он – у меня на ушах стали расти волосы – как думаешь, к чему бы это? – к беде! – выкатил на него глаза Жуков – к беде! – ты отстаешь от жизни – оглянись! – Москву не узнать – иностранцы на ее улицах девальвировались и стушевались – Россия рванулась к счастью – Москва – не Россия – посерьезнев, возразил Сисин – эх, боюсь, перетянет свинцовая задница! – какое счастье можно предложить этой стране? – с нутряной болью размышлял он – энергичное счастье потребительского рая? – не только! – схватил его за руку Жуков – ты посмотри на жизнь проще – заведи собаку – поверь в простые удовольствия, вроде бани – я был в бане – ответил Сисин – но ведь ты никого никогда не убил! – как ты можешь? – это же – это же мировой Дахау! – зачем же Дахау? – огорчился Сисин – будет найден достойный, цивилизованный способ – Женька, пожалей хотя бы Россию! – отстань ты со своей Россией! – улыбнулся Сисин – это чужая страна, говорящая на русском языке – ты ничего лучшего не придумал?! – это не я – это голоса – ты, Жуков, совместил в себе всех: от Фомы до Иуды – Сисин давно не виделся с сестричками – в конечном счете, они собрались и уехали – расползлись по Скандинавии – по Америке – по другой стороне улицы Воровского шла редакторша в дикой шляпе – с православными наклонностями – она одевалась во все тесное, несмотря на частые поездки за рубеж – она подкидывала Сисину работу – подойти – не подойти – он все-таки перешел – они разговорились – Женя! – окликнула его радостно одна из сестричек – старшая – они давно не виделись – там садик рядом – посиди в садике – я сейчас приду – он долго говорил с редакторшей – думал, сестричка ушла – дальше он твердо не помнит – она сидела на скамейке – это что за уродка? – благодетельница – смиренно ответил Сисин – разговаривать было не о чем – нет, кажется, это была младшая – Читатель с похорон – привет! – привет! – возможно, это была младшая – та, что впоследствии ему отравила вечер – та, что когда-то прыгала при ебле – она считала правилом хорошего тона бойко прыгать – Сисин подумал: прыгучая – уложил вместе – они хихикали, терлись грудями – они показывали друг другу сисинский хуй – и старшая сказала младшей: – правда, он Аполлон? – младшая побежала к лифту – пьяный Сисин вышел на лестницу, столкнулся с соседом и, даже не махнув рукой, отступил домой – не успел оглянуться, как старшая тоже ушла – проснулся утром – горел кругом свет – все было засрано – нельзя мне пить – вздохнул Сисин – как они боролись против советской власти? – ты был диссидентом? – спросил Сисин своего друга Спиридонова – да – ответил тот – я отвинчивал гайку социализма – конечно – он уложил сестричек в одну постель – Жуков отдыхал в соседней комнате с Софьей Николаевной – Сисин подумал: будущие супруги восхищаются его ловкостью – на самом деле, они прожгли ему одеяло своей папиросой – посмотри, какой Аполлон! – Аполлон лежит в другой комнате – сказал Сисин, намекая на Жукова – мы покатились по кровати от хохота – Сисин стоял в садике, не зная, что спросить – как дела? – слушай – сказала младшая – а старшей там, по-моему, вообще не было – была! была! – вспомнил – кажется – у меня есть подруга – Сисин прислушался – по тону было почему-то сразу ясно, что дальше будет интересно – старшая заговорщицки молчала – он сделал равнодушный вид: – ну? – она красивая и умная – ей скучно замужем – она ищет себя и не может найти – хочешь с ней познакомиться? – в смысле траха? – спросил Сисин – в смысле всего – сказала сестричка – красивая? – доверчиво переспросил он.

В узком коридоре висела длинная фотография с рукой – погадайте на счастье – вот она, но это не самая лучшая – Сисин слегка разочаровался, но виду не подал – в жизни она лучше, сказала младшая – у Жукова на дне рождения в решающий год диссидентской возни – он с ними пришел – как встретила его ранним утречком Ирма? – по морде – по морде – он, взбесившись, ударил в ответ – бедная женщина – за что она мучается? – в жизни она лучше – она пришла в широкой сине-белой юбке с грязным пятном на попе – коричневое пятно – она была угловатая – он принялся рассказывать всякие истории, которые заинтересовывают девушек – она слушала его без особенного энтузиазма – шло время – с неподдельно слабым вниманием – вышла посекретничать с младшей – заторопилась домой – Сисин тоже встал – я подвезу – она чуть задумалась – спустились в лифте – сестрички напоследок не подмигнули – сели в машину – с трудом заговорили о ерунде – она вдруг сказала: – я раньше даже не знала, как пишется пизда: через и или е – Сисин воспрял духом – знакомство состоялось – обязался поставлять самиздат – Сисин поставил диссидентство на службу блядству – он ехал дальше один по кольцу и думал, что она симпатичная – все это так и осталось тайной – позже, когда он спросил о смотринах – как сестрички ей объяснили его? – она быстро все отрицала – вплоть до того, что не знала, что с ним там увидится – сестричкам он никогда не задал вопрос – не пришлось – он считал, что нашел ее на помойке – в Новгороде – во время единственного с ней путешествия – он сказал ей, что с ним она высоко залетела – в очереди в пивной бар – подавали пиво с черными сухарями, облепленными солью – Сисин это любил – он посмотрел на окно под потолком – дело было в подвале – шумели – шумел вентилятор, вставленный в форточку – высоко залетела – на следующее свидание шел дождь – она стояла у большой вазы с козлиной мордой, жующей плющ – он охуел, какая она красивая и молодая и замечательная – они три часа просидели в машине во дворе – куря – он передал книжку – потрогал ее пальцы – интересуясь – кольцами – серебряными – носила только серебряные – посмотрел, что на шее – она сказала, что ее плохо понимают родители – даже папа – она одна в мире – красивая шея – он боялся сделать неправильный шаг – он уже боялся ее потерять – расстались до осени – он поцеловал ее в щеку на прощание – еще раз в щеку – потянулся поближе к губам – она мягко отстранилась – смотрел, как она уходила – когда я решился убрать людей – сказал Сисин – я стал несколько лучше к ним относиться – а Маньку не жалко? – всех жалко – но если всех вместе – все равно: – рано или поздно умрут – потянулся поближе к губам – на каком языке вы разговаривали? – спросил Жуков – Сисин помолчал – на английском – почему? – не знаю – у него был ближневосточный акцент – добавил Сисин – как у террориста – он нам подходит – думал Жуков о Сисине – слухи о его космополитизме преувеличены – он откликается на русские вопросы – договорились встретиться 7 сентября напротив ее работы – в четыре – Сисин ехал туда на машине через центр – мимо Сандуновских бань – однажды не пришла вовсе – Сисин просидел полтора часа под проливным дождем в машине – окна запотели – он боялся ее пропустить – выбегал на дождь – забегал во двор – но на кафедру не поднялся – обкурился – жутко хотелось писать – уехал злой и подавленный – здравствуйте! – сказал Сисин – очень обрадованный – у нее тоже была довольная, загорелая морда – Бормотуха, с крепкими сиськами, оценила Манькину красоту – надо же, не блядь себе нашел – членораздельно порадовалась она за Сисина – Бормотуха умела пускать высокие фонтанчики из спермы, как никто – сперма долетала до потолка – даже в квартирах с трехметровыми потолками – куда бы поехать? – поначалу она просила сводить ее в бар – бар на бульваре, с пустыми бутылками из-под виски, с пустыми, продавленными блоками иностранных сигарет в качестве декорации – Сисин терпеливо поил ее коктейлем – наобум, без звонка поехали к Стасу, живущему неподалеку – он забавный – увидите – она не увидела – поднявшись по темной лестнице, они оказались перед запертой дверью – никто им не отпер – у него сосед – известный художник-стукач – сказал Сисин – на кого он стучал? – забыл – сказал Сисин – какая-то известная история – они говорили без умолку – хотя пространство их разговора еще никем не было заселено – поехали к моим родителям – на Малую Грузинскую – предложила она – она провела его к подъезду со всеми предосторожностями – опасаясь лифтерш – это хорошо – отметил про себя Сисин – Маньке Жуков не нравился как писатель – она находила, что в нем не хватает – чего в нем не хватает? – он чудесный – сказал Сисин – если в нем не хватает – то в ком хватает? – и рассказал ей, как трахнул Жукова – Маньке рассказ очень понравился – видя Жукова, Манька не могла отделаться от картинки ебущихся друзей – Жуков долгое время был сисинской игрушкой – однажды Манькина мама увидела Сисина по телевизору – я думала, он симпатичнее – сказала она дочери – я просто устал тогда – но Сисина это задело – на кого она похожа? – на мать? – неважно – она могла вообще существовать только на время их встреч и потом складываться в коробку – отца он видел, когда тот заехал на новой тачке – Манька подошла к окну – изобразила радость – в окно лезло дерево – Сисин посмотрел вниз, сквозь освещенные заходящим солнцем листья, не очень показываясь – внизу стоял африковед – под шестьдесят, в куртке с меховым воротом – толстое лицо не запомнилось – африковед подпрыгивал и оттопыривал большой палец – она говорила, что отец никогда не узнал об их отношениях – она позже говорила об отце только хорошее – не вспоминала, как он ее не устраивал – Сисин отвернулся – Ирма не казалась тогда исчерпанной до конца – ее настроения еще были пестрыми – Сисин думал о том, что измены продлили до бесконечности его несчастливую семейную жизнь – они породили в нем вечный заискивающий подхалимаж, который был или пост, или предызменой – африковед очень любил общаться – по Манькиным словам, отец был любителем приглашать к себе в гости – африковед общался с сисинским приятелем из модного театра – Сисин хотел было расспросить приятеля – кто и что – да как-то не собрался – мать бурно готовила к приходу гостей – многое ставилось на стол – многое доставалось Маньке на следующий день – одинокая, она доедала баранину прямо из кастрюльки – у себя на кухне – по белому кафелю пробегали изредка тараканы – она там насмотрелась на единомышленников покойного Льва Семеновича – единомышленники терпеть не могли автора Века Пизды – и правильно делали – Сисин стал промежуточной фигурой – приходили молодые люди – у них почти всегда что-то не складывалось с магнитофоном – они в него дули – девушки тоже дули – когда-то Сисин мечтал о том, чтобы у него хоть кто-нибудь взял интервью – засыпая, он думал об этом – теперь он кисло относился к газетному жанру – по которому его будут исследовать – если он откажется от потопа и пригодится – Ирма бесилась – хлопала дверью на кухне – не здоровалась – говорила громко, чтоб они слышали, что какие-то чужие люди приходят почем зря – у всех знаменитых людей жены стервы – Сисин смущался – подбадривал – говорил в микрофон больше, чем нужно – Сисин в ужасе читал свою дрянь – какой бы имидж придумать себе, чтоб полегчало? – но не хотелось быть связанным имиджем – наконец буквально на цыпочках они проникли в родительскую квартиру – коридор вел прямо на кухню – на стенах висели африканские маски в большом количестве – тогда видео было еще в новинку – валялись кассеты – прошли на кухню и сели – попили чая – насчет чая Манька всегда пожалуйста – хорошие маски – большие – похвалил Сисин – их натирают ваксой, как ботинки – сказала Манька – вот оно что! зачем? – чтобы они выглядели из черного дерева – черное дерево на самом деле не очень черное – везде надувательство – притворно возмутился Сисин – а это маска быка – она пятнистая – Сисин надел пятнистую маску быка – Манька засмеялась – Сисин заревел быком – задохнулся от пыли – закашлялся – ваш папа – африковед? – спросил он сдавленным голосом – что вы! – зачем тогда маски? – почему бы и нет? – в самом деле – согласился Сисин – почему бы и нет? – все равно он запомнил ее отца как африковеда – вы тоже собираете маски? – я ничего не собираю – сказала Манька – а это маска белого человека – сказала она – видите, какое узкое лицо – она очень грустная – так они представляют себе белых людей – хотите примерить? – Сисин взял маску в руки и, вместо того, чтобы примерить, поцеловал Маньку – она поступила согласно классической, закодированной схеме – сначала сопротивлялась – отталкивала – отталкивала все слабее и слабее – ну что вы в самом деле! – шепнула она – не надо! – потом как бы смирилась и поцеловалась – он так до конца и не понял: где что? – где код, где игра, и насколько вообще девы отдают себе в этом отчет? – перешли в комнату – Сисин осторожно положил на стол с кружевными салфетками маску белого человека – лучше всего он помнил в жизни моменты конфуза и унижения – он помнил – как многие советские люди – как приходилось раздвигать ягодицы – проходя медицинский осмотр в военкомате – среди подозрительных медсестер – ошалевших от зрелища множества анусов – с тех пор он возненавидел армию – сладкий предмет унижений, он их воспринимал интенсивно и живо, на 300 % – потом он раздвигал ягодицы женщинам – он сполна отомстил полковнику Рубинскому – Сисин пристально вглядывался в женский анус – который его волновал как победа – Жуков думал, что Сисин нашел дешевые формы жизнеотрицания – он делал вывод, что Сисин, конечно, оранжерея – оранжерейной была и Манька с ее школьными флиртами – Сисин путался в ее биографии – каким образом она оказалась на вечернем? – почему не перевелась на дневное? – фиктивно работала секретарем – у кого? – ее устроили – он стал волноваться, раздвигая негустые заросли воспоминаний – оказалось, он многое нецепко схватил – не усвоил – наконец, совершил чудовищную ошибку – забыл, какого июля у нее день рождения – все-таки некоторую энергию он отдавал борьбе с режимом – Манька борьбой не увлекалась – она как будто подозревала, что вскоре все кончится само собой – Валентин не подвел – Сисин чувствовал маленькие изменения к лучшему на собственной шкуре, не мог нарадоваться – он раскисал, умиляясь таянию идеологии – Валентин обладал специальной способностью быстро выветриваться из головы – на Валентине трудно было сосредоточиться – при всех его конкретных политических действиях – это был нестойкий образ – империя трещала по швам – молчавший годами телефон на квартире у Сисина звонил все чаще – все звонче – звонил непрерывно – только Валентин не звонил – у Сисина было такое выражение лица – он не умилялся, а думали: он умиляется – бывало, однако, слезы стояли у него в глазах по пустякам – слишком много было всяких впечатлений – меня окружили – неожиданно заключил Сисин – Жуков зевнул: пора спать! – он поднялся на второй этаж дачи – лежал в теплой господской постели, долго не мог заснуть, глядя в звездное небо – глубоко дыша свежим воздухом – Жукову пришло в голову, что Сисин мерзко его надувает – только зачем? – зачем? – договорились встретиться завтра – назавтра они снова поехали в квартиру ее уехавших в отпуск родителей – он был там в последний раз – снова попили чая, снова поцеловались – поцелуи были вкусные – зачем Сисину дали больше других? – очевидно больше – но что и зачем? – поскорее бы догадаться, чтобы не обосраться – засыпая под утро, подумал Жуков – Сисина охватила неясная тревога – они опять перешли в комнату на диванчик – маска белого человека по-прежнему лежала на столе – она редко носила юбки – у нее были толстоватые ляжки – после понравившихся сисек – она тоже полезла к нему в джинсы, расстегнула – достала с большим любопытством хуй – он видел, что хуй ей понравился, произвел впечатление – она косила глазом на новый хуй – она улеглась к нему на грудь – чтобы получше рассмотреть – не спеша – в подробностях – но чтобы он не видел, как она рассматривает – по части хуев у нее были свои приоритеты – во всяком случае, она не любила востренькие – как наточенный карандаш – востренькие она терпеть не могла – Маньке было не очень приятно брать их в руки – тем более, в рот – многое зависело также от цвета – самое безотрадное впечатление производили на нее серые, как будто запылившиеся члены, с точечками черных угрей – сося, она представляла себе рабочий поселок с одинаковыми четырехэтажными домами – длинная улица, по которой проносятся грузовики – обдавая деревья, прохожих и подорожники пыльным ветром – трудовой, беспросветный рукомойник на кухне – пеленки – некрасивые трусы – газовая плита с плохо отрегулированными конфорками – сломанные ярко-синие почтовые ящики в подъездах.