Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник) - Страница 5

Ящик с говном – маленький тик миланской женщины в черном – ее брат разрушил итальянское искусство – в восторге шепнул мне на ухо бывший анархист пофранцузски – буоне сера, синьора![4] – заискивающим голосом прокричал он ей вслед – ценя иерархию бунта – понаехало народу – на похоронах у него вновь проступила улыбочка нас не наебешь – молодой академик Рожнов стоял в отдалении: впечатлительный, он боялся мертвецов – ему по рангу разрешалось – были даже неизвестные поклонники таланта – это подчеркивалось в выступлениях – у гроба го-го-го сильно, гру-гру смело – блеснула новыми разоблачениями начинающий поэт-правозащитник Римма Меч – она недавно вышла на Красную площадь и теперь почти ничего не боялась – мученик вы наш! даже если вы умерли сами, они все равно вас убили – бросила загадочную фразу – мне было стыдно за мое молодое косноязычие – одну студентку-поклонницу пригласили за стол как Читателя с большой буквы – она зябко куталась в куцый платок – некоторые сочли, что она стукачка – я тоже: так было интереснее – Читатель мало пил – однако под конец подвыпил – увидев, что я самый незнаменитый, она спросила меня, кому бы показать свои стихи – все-таки она была не совсем настоящий Читатель – ну, давайте мне – она с подозрением посмотрела на меня – полезла в сумку за рукописями – тут все в одном экземпляре – не потеряйте – протянула листочки – вы разберете мой почерк? – мы с ней тихо чокнулись за победу нашего безнадежного дела – своя! – вдруг все сорвались и уехали – пьяные – непьяные – и вдову увезли, и Читателя – Римма Меч обнималась в сенях с волосатым Феликсом – их тоже увезли, от греха подальше – меня оставили сторожить дом – задание – остались одни еловые лапы – долго не гасло летнее солнце – чтобы гэбэ не приехало арестовать архив – я не очень верил – он строил дом, выращивал малины – впрочем, Лев Семенович написал два пылких открытых письма – но не отправил – изменилась атмосфера – я остался с большой бежевой собакой – согласился, не думая – они сказали: завтра приедем – я даже гордился – доверили – по буфету пронесся козлом мой преданный Никифор – доверенное лицо – я обычно проветриваю после его ухода – чего это он? – в восторженном порыве – разлетелся с чашечками кофе – я никогда до тех пор не отмечал в нем вдохновенного лица – пронесся снова – я вразвалку подошел к нему – обозначая походкой чувство превосходства – обожаемый им цинизм – он всегда был готов на скорый верноподданнический хохот – на просьбы взять в ученики – с трудом продравшись сквозь Век Пизды, Ирма похудела на пять кило – среди всех изменений, которым подверглось знание различий, признаков, эквивалентов, слов – короче, среди эпизодов глубинной истории лишь один, который начался на пороге XX века и, возможно, скоро закончится, позволил явиться образу пизды – таким образом, взяв относительно короткий временной отрезок и ограниченный географический горизонт, можно быть уверенным, что пизда – изобретение недавнее – вовсе не вокруг нее и ее тайн издавна рыскало голодное человечество – Ирма перерыла бумаги – среди черновиков нашла короткую открытку от Маньки – расписку в любви – уничтожила – она уничтожала все запретное – подозрительные фотографии – за столиком сидела Манька – он не видел ее семь месяцев – присаживайтесь – угодничал Никифор – на его лице Сисин увидел тень мужской уязвленности – Сисин не умел о нем думать – он относился к нему, как к верблюду – носильщику интеллектуального хлама – не обижал – не хотел, чтобы тот надорвался – а мы как раз о вас говорили – сказал Никифор – ругали небось? – как можно! – я себе новый псевдоним придумал – похвастался Никифор – опять, наверное, неудачный – огорчился Сисин – Манька, улыбаясь, смотрела на Сисина – ну, чего? как дела? – спросил Сисин, пока Никифор бегал за кофе для него – хорошо – улыбаясь, сказала Манька – ты такая родная – сказал Сисин – страшное дело! – вы с сахаром? – донеслось из буфета – наживаешь себе очередного врага – заметила Манька – враги и женщины мне были утешеньем – что? что? – Пушкин – пожал плечами Сисин – или развлеченьем – заложница хорошего вкуса поморщилась – какая разница между Пушкиным и вами? – у Никифора забегали глаза от восторга – вы более крутой – только, пожалуйста! – взмолился Никифор – будьте еще покруче! – Сисин одобрительно кивнул головой – подбросить тебя? – Манька с готовностью встала – Никифор улыбался улыбкой объебанного тинейджера – пока – Сисин крепко пожал ему руку, строго заглянул в глаза – ты работаешь? – спросила Манька в машине – работаю – злобно сказал Сисин – в самолетах, что ли? – спросила Манька – в самолетах тоже – сказал Сисин – зачем ты мотаешься? – я покоряю Запад – зачем тебе это надо? – я выполняю секретное задание – честно признался Сисин – какой же ты дурак! – надо будет как-нибудь пообедать, что ли – неопределенно сказал Сисин – подвезя ее к дому – помня о договоренности не звонить и не встречаться – давай – без особенного затруднения сказала Манька – я тебе позвоню – сдерживая радость, сказал Сисин – она отвернулась жопой и не дала – оставшись один, он пошатался по комнатам – поднялся наверх – бессонная, разбросанная постель совсем свежей вдовы – ее черные очки – голубой лифчик – маленькая, тщеславная женщина, никак не желающая стареть – он надел черные очки, накинул на свитер голубой лифчик, залез в холодильник – там, как после дня рождения – соленые рыжики – малосольные огурцы – водка – Сисин выпил рюмку – заел огурцом – закусил семгой – подумал о том, что вдова не без удовольствия на поминках рыжики ела – нам всем нужно побольше есть – поддержала ее правозащитница Римма – иначе покойник обидится – интеллигенция задвигала челюстями – зажег свет – Пастернак с предисловием Синявского – Цветаева – Ахматова – вашингтонское издание – первый том Мандельштама – «Над пропастью во ржи» – шаг в сторону: Бабель – Бахтин о Достоевском – деревенские соседки пришли и завыли – запричитали – да так натурально – что все московские обратили внимание – нет, умеют же! – с умной радостью заметил Рожнов – жаль, не было магнитофона! – собиратель фольклора – Сисин понял, что боится зайти в кабинет – как будто Лев Семенович мог до сих пор там лежать – он позвал Виконта – плохая большая фотография Виконта с хозяином в теплой клетчатой рубахе висела на стене – Лев Семенович с нас не наебешь назидательно похлопывал его по спине – надел ошейник – Виконт уперся на пороге кабинета – не шел – ладно, громко сказал Сисин – гулять! они погуляли по пустой деревенской улице (Сисин в лифчике, но без черных очков) с редкими фонарями – когда вернулись, было совсем темно – Сисин зажег в сенях свет – вошел в большую комнату – он сразу понял, что Лев Семенович здесь – Сисин был приплодом без предрассудков – он вошел и почувствовал, что Лев Семенович здесь – не в смысле, что в кабинете – в гробу – а в разлитом состоянии, везде, по всему дому – может сгуститься в любую минуту – Сисин сначала подумал, что это так ему кажется после улицы, свежего воздуха – встреча с покойным ничего хорошего не сулила – Сисин подумал о девяти днях – о всех этих делах – бежать в дом отдыха было поздно – линялый ящер – Зощенко – наконец лифчик – Виконту тоже нехорошо – Сисин схватил «Яву», закурил, сказал примирительно: – лифчик – шутка! – никто не ответил – я знаю, что вы здесь – в жизни Лев Семенович говорил ему «ты» – Сисин отвечал «вы» – это радует – Сисин испугался, что тот сгустится – нет – заторопился он – меня не то, что вы здесь – меня радует, что это вообще есть – выходит, жизнь больше жизни – объемнее – многогранней – мы с вами сейчас становимся предметом доказательства – осторожно внушал ему Сисин – а за Зощенко простите – но уж больно смешно – Сисин отчетливо чувствовал, что Лев Семенович колеблется: сгущаться или нет – Сисин направился к лестнице – в общем, решайте сами! – крикнул он, поднимаясь по деревянным ступенькам – залез в кровать вдовы – натянул одеяло – с головой – было пыльно – не выбивают, что ли – подумал, нервно облизываясь – от страха Сисин вынул из штанов хуй – помял его – тот откликнулся – ишь ты – и стал с интересом дрочить – сгоряча он настроился было на Римму Меч – на ее поцелуи с Феликсом в сенях – его отвлекли грязные волосы девушки – не могла на похороны волосы помыть – или это у них революционный обет? – в голову пришел Фидель Кастро – они школьниками репетировали в Лужниках – на самом верху человек с флажками – взмах обеих рук – дружно кричим вива Куба! – один флажок – скандируем Фидель! Фидель! – три часа тренировались на солнцепеке – Фидель Кастро классно играет в баскетбол – Фидель Кастро классно ебет все, что шевелится – Фидель Кастро классно принимает роды у бесплодной Ирмы – Фидель Кастро классно оппонирует у Сисина на защите диссертации – Фидель Кастро классно проходит красной нитью – когда приехал Фидель Кастро, во флажках запутались – все заново – не найдя ничего лучшего, он выбрал курносого Читателя – дверка распахнулась – его забрало – это был путь – он пошел – он пошел – замелькали десятки стрижек: мыском, впадинкой, горкой, в виде портретов знаменитых людей, симпатичных рожиц – парикмахерская – подумал он – зачем? – Сисин остановился – Читатель не проходил – он потрогал на себе лифчик – какие они у тебя маленькие – шепнул он вдове – маленькие и вялые – дрябленькие – носом поймал ее запах – увидел зареванное личико – черное платье с оторванной пуговицей – зажал ее голову между колен – ну, возьми! – приказал – они завозились – блядь! сука! вдова! – он засопел – вздрогнул – простонав – «хорошо» – спустил в простыню – раздались шаги – щас убьет – Лев Семенович взволнованно поднимался по лестнице – слышно его ревнивое дыхание – Сисин вскочил в кровати – на него с визгом бросился перепуганный пес – вместе зарылись под одеяло – обляпал Виконта спермой – обнялись – лежали, не шевелясь – только мелко подрагивали – густо пахло молодой спермой – пропел петух вдалеке – потом второй – третий – после петухов полегчало – значит, не врут про петухов – он обрадовался – он попал в верный круговорот – со своими правильными законами – засыпая в обнимку с собакой.