Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник) - Страница 17

До этого его дни катились в безобразии – как только Сисин разворотил ему зад, Жуков задумался о назначении жизни – он вскоре покрестился – не ставя никого в известность – сделал предложение Софье Николаевне – он сватался по всем правилам – со слезами, в галстуке, с букетом, с преувеличениями – его внутренности заныли, потянулись к чистоте – он понял, затрепетав, что чистота речи есть выражение души – в Великий пост, в полуобморочных грезах сыроедства, он увидел астральную родину – Россию в алмазах – засветил лампаду, порвал с колдуном – они завыли, как два корабля в океане – Жуков завел дневник по борьбе с деконструкцией – получив от патриотической партии задание следить за кружком Сисина как за тлетворным образованием, он серьезно отнесся к заданию – дневник постепенно принимал романные очертания – антицинического направления – против ерничества, душевного гнойника и глумления – он сделал все правильно, и благодать снизошла на него – роман имел поразительный успех – Жуков разбогател – его авторские права стал защищать литературный агент в Лондоне – его раскупали на лотках в подземных переходах – народ балдел – Жуков стал одним из лидеров новой искренности – им зачитывались до дыр – он перекусил гадину и пить не бросил – лицо озарило солнце успеха – патриоты, хотя и завидовали ему, признали его лидерство, добровольно стали его подпевалами – Жуков купил себе новый «Москвич», выстроил дачу с решетками на окнах, железной дверью, петухом на крыше – Софья Николаевна в муках родила первенца – то-то радости было! – в душе он стал миротворцем – мечтал, чтобы Сисин покаялся – обрусел – они бы обнялись – после того, как Сисин вышвырнул Маньку из машины, Маня не ела пять дней, но не умерла – зато перекурилась – она сушила «Столичные» сигареты на батарее, чтобы были вкуснее – раз, до разрыва, Сисин подарил ей две пачки «Ротманса» – порозовев, она сказала, что она застенчивая девушка, ее не нужно так баловать – она испытывала слабость к подаркам – через пять дней, утром, Маня проснулась голодной – с жадностью съела два яйца всмятку – Гуля выводила ее из кризиса рассказами, что все мужики говно – постепенно она научилась отвечать понимающей улыбкой – через две недели после случившегося разрыва, во время студенческих каникул, она по путевке уехала в дом отдыха вместе с Гулей – ходили на лыжах, но она боялась съезжать с горок – и это подчеркивала – муж над ней незло всегда подшучивал – она культивировала свои маленькие испуги и страхи как черту женственности, очарования – она была очаровательной трусихой – где Север? где Юг? где Москва? – крутила головкой – ничего в этом не понимаю – Сисин показал, где Москва, рассказал, чем отличается Север от Юга – познакомил с устройством компаса – ничего не понимаю – Маня любила Москву – на лыжах они доходили до соседнего дома отдыха, где с двух часов работал бар – заправлялись шампанским – клевали орешки – пили коктейли с маринованными вишенками, комментируя и презирая увиденных вокруг мужчин – к мужчинам они относились высокомерно – они видели все их порывы насквозь – назад шли на лыжах, весело сбивая снег с елок – елки кивали им своими лапами в знак благодарности – почти по-человечьи – или вообще никуда не шли – сняв лыжи – застревали в баре до вечера – на них поглядывали презираемые мужчины – однажды за ними на лыжах увязался детский доктор по имени Боря – он был, естественно, евреем и при деньгах – он предложил им шампанское и красиво ухаживал, приносил-уносил бокалы – Сисин страдал сильно – садился к телефону – набирая номер, он знал, что не наберет, бросит на половине, но не мог отказать себе в мучении – Манька ему снилась – когда проезжал мимо ее улицы – за рубашками в прачечную – он вспомнил, как Манька сунула его штаны в барабан к другому мужику без очереди – очень расторопно – его обожгли воспоминания – Манька отправилась за открывашкой – Гуля валялась на кровати в брюках и лыжном свитере и говорила, потягиваясь – что-то ебаться хочется – пустые, в сущности, слова, но они могли стать действительностью совсем просто, как в заклинании – Манька откликнулась – ой, мне тоже! – Сисин вел обычный образ жизни, но очень страдал – мне не смешно, когда фигляр презренный пародией бесчестит Алигьери – изменившимися глазами Жуков смотрел туда, где кончаются звезды и начинается Бог – 1) написать роман о метафизической начинке русской жизни и исторического процесса – 2) начать мыслить мифологическими вкраплениями – Жукова распирало от понимания сущности жизни – 3) вывести алгоритм российского космоса – работа ладилась – спорилась – Жуков пел и писал – тук-тук! – на пороге стояла Манька с блестящими глазами – сама пришла – жиденок-врач весь приподнялся в приветствии – у вас есть открывашка? – а что вы хотите открыть? – спросил он с такой заботой и предупредительностью, будто от открывания консервов зависела судьба мироздания – будто у него был миллион разнокалиберных открывашек – которые он готов был свалить к ее ногам – шарм сорокатрехлетнего мужчины кружил ее умненькую головку – кривляка, позер, человек, лишенный собственного достоинства – писал Жуков о Сисине в антисисинском дневнике – у него не болит за отчизну – мы болью за родину отмерим значение каждого – пора вывести всю эту братию – паразитирующую – на наших грехах – грехах наших – на чистую воду позитивного отношения – сколько можно отступать? – да, мы сделали некоторые ошибки – совершили – и стремящийся различными выходками – притом глупыми – добавил он от себя – заслужить расположение – чье расположение? – кому это надо? – кто заказчик этой жизнеотрицающей – почему, когда я его вижу, я немедленно начинаю поддакивать? – 4) поцеловать русский нечернозем – четыре-четыре – три карты – четыре – мурлыкал – Жуков – я люблю тебя снова и снова – мурлыкал он – сайру – сказала Манька, очаровательно водя глазами – позвольте мне самому – я опасаюсь за ваши руки – скажи он: – за ваши пальцы или (еще того хуже) пальчики – он бы проиграл все – «руки» прозвучали по-медицински и музыкально – Манька порозовела от удовольствия – она выскользнула из комнаты, врач в волнении походил туда-сюда, готовясь к решительным действиям открывания сайры – когда наступает момент утраты женской бдительности? – как Манька могла не догадаться, что открывашкой дело не обойдется? – я об этом не думала – сказала она Сисину, когда тот напомнил ей ванну со Стасом – на что Сисин сказал – «я об этом не думала» заложено в основании жизни – Жуков обрастал новыми знакомствами – он нравился себе в роли предателя цинизма – люди вокруг него говорили только о главном – он тоже был заранее бородат – они не принимали развратных поз даже в кре сле – патриоты отличались маленьким размером обуви – у них были почти балетные ножки – Жуков вспомнил все безобразия Сисина, и ему сразу стало не по себе – как я мог допустить, чтобы он меня трахнул? – Сисин никогда не заводил с Жуковым разговора о том, как он его – однако Маньке он рассказал во всех подробностях – может, забыл? – с надеждой думал Жуков – нет, он не такой – он не забудет – наступил тихий праздник вручения домашних премий – Софья Николаевна, озорно улыбаясь, вышла с конвертами – Сисин второй год подряд был удостоен заочно премии имени Берии – Сашенька негодовала: – им бы только квасить! – и валяться в ботинках на моих дорогих тряпках – но Крокодил выделяла тех, у кого есть талант – тем более гений – гений имеет право на характер – с гениями Крокодил шла напролом – называла уменьшительными именами – кончая, гении трубили, как слоны хоботом – ууууууууууууууууууууууууууу – Спиридонов тоже трубил – ууууууууууууууууууууууууууууууу – в морозный утренний час трубный звук кончавшего гения разносился по московским бульварам – москвичи, вздрогнув, поднимали бледные лица к небу – беспокойно прислушивались – а вот Сисин – Крокодил ухмыльнулась про себя – не трубил – скажи им, что мы в законе! – развязно крикнул Спиридонов, напившись шампанского – давайте стричь пизду! – радостно предложил он во Франкфурте – Крокодил кайфовала – давайте! давайте стричь! – Крокодил надела на себя все побрякушки – я новогодняя елка! – ели голубей, лягушек, морских ежей, все меню подряд – да чего они сидят, словно не Новый год? – кричал Сисин – подайте на каждый стол по бутылке «Советского» шампанского! – от нашего стола! – официант прибежал с извинениями – советского нету – тогда французского! – долой пиво! – поднялись – господа! – в России Новый год! – весь ресторан встал, нарядный, и выпил до дна – еще! – требовал Сисин – несите еще! – к утру официант заговорил по-русски – платили наличными – выворачивая карманы – на столе выросли горы марок – мы себе можем это позволить – дружески сказал Спиридонов Сисину – Спиридонов был основателем русского комикса – она думает – пошевелил пальцами Спиридонов – что талант передается посредством половых сношений – Сисин со Спиридоновым захохотали – а вдруг он только прикидывается, что болен? – подумалось Сисину – он ведь славится своим игровым отчаянием – в тапочках, мягкой походкой Манька пошла к себе в комнату – Гуля хлопотала, очень хотелось жрать после ужина – Манька возвратилась к доктору с баночкой сайры – Гуля проводила ее взглядом в спину – Боря достал отличненький ножичек со швейцарским крестом – такие ножички дарят гостям Белого дома американские президенты – доктор поставил на стол коньяк – в комнате у него было прибрано и не душно – молодые девушки захлебываются в биополе сорокатрехлетних мужчин, если те ведут себя грамотно и у них не пахнет изо рта – доктор Боря вел себя грамотно – он предложил Маньке глоток коньяка – перед тем, как налить, с подозрением осмотрел стакан на предмет чистоты – не удовлетворившись чистотой, помыл его на глазах у Маньки – коньяк был вкусный – в швейцарском ножичке оказалась открывашка – доктор склонился к сайре – есть особая порода докторов, которые дуреют от работы с телом – у них особые глаза и повадки – у вас, кажется, искривление позвоночника – Манька кивнула – повернитесь, пожалуйста – двумя крепкими пальцами он провел через толстый свитер по позвоночнику – у Маньки побежали мурашки – точно определив, что она не носит лифчика.