Странствия Лагардера - Страница 63

Этой ночью бедная девушка опять не могла уснуть: ум ее был занят всевозможными химерическими, совершенно неосу­ществимыми планами. Нужно было все продумать заново – и склеить то, что было разбито вдребезги из-за отсутствия Ла­гардера на условленном месте.

Впрочем, кто знает, быть может, он услышал об объявле­нии войны еще в Сеговии и сразу же пересек Пиренеи? А вдруг он попал в ловушку, расставленную Гонзага, и теперь, в тот миг, когда Марикита готова была вести Анри навстречу его счастью, завоеванному ценой стольких тягот, трудов и опасностей, он томится в темнице, из которой не скоро вый­дет… если выйдет вообще?

Перед глазами цыганочки возникло кроткое лицо Авроры де Невер. Молодая герцогиня словно упрекала Марикиту, так и не сдержавшую обещания вернуть невесте Лагардера свободу и блаженство любви…

– Да и доедет ли Шаверни? – волновалась девушка. – А если доедет – что с ним станется во вражеской стране? Что делать моему отцу? Как сделать выбор между долгом патриота и долгом хозяина, что велит предоставить приют и ока­зать покровительство каждому гостю, посланному судьбой? Вчера отец с радостью помог бы маркизу, но сегодня он уже не вправе этого делать.

Положение казалось безвыходным.

«А как быть мне? – думала Марикита. – Вернуться в Пенья дель Сид? Искать Лагардера – даже во французских войсках? Но сейчас он не сможет покинуть армию…»

Девушка жестоко страдала, и страдания ее еще умножи­лись, когда она вспомнила: Шаверни тоже говорил, что ему нужно возвращаться в полк… Не сочтет ли он за благо бежать с обеими девушками во Францию? А может, Гонзага перевез своих пленниц в Мадрид и теперь сам стережет их?

Она долго размышляла, что же ей предпринять, и наконец, как истая цыганка, решила послушаться голоса судьбы: «Если мне суждено попасть в беду – значит, я ее не избегну. До сих пор я старалась как могла. Теперь цель моя – отыскать Лагардера, и этой дорогой надо идти до конца».

Тем временем Шаверни галопом мчался на своем коне в Пенья дель Сид; судя по объяснениям Марикиты, до замка оставалось не более двух миль. Уже давно наступила ночь; из-за темноты маркизу приходилось ехать медленнее, чем хотелось бы.

Чем дальше он продвигался, тем больше ему бросалось в глаза необычное для столь позднего часа оживление, царившее в деревнях, миме которых он проезжал. Ему попадалось все больше освещенных домов, все полнее были харчевни, все гуще толпы на площадях – люди размахивали руками и замолкали, завидев маркиза.

«Что бы все это значило? – удивлялся Шаверни. – Ку­да ни глянь, у всех ружья… Но скромность не позволяет мне предположить, что все пули предназначены исключительно для меня! Что же тогда происходит?»

Но в неведении он пребывал недолго. Почуяв опасность и запах пороха, лошадь маленького маркиза встала на дыбы, а сам он счел за благо извлечь шпагу из ножен. Он был готов даже к тому, что вот-вот в темноте блеснет несколько вспышек и вокруг него засвистят пули. Дорога здесь проходила по узко­му ущелью – самое место для засады.

«Не готовится ли второе Панкорбо? – промелькнуло в го­лове у Шаверни. – Ну что ж! Тогда я клянусь последовать примеру Лагардера и проложить себе путь по трупам врагов!»

Маркиз прислушался: ему показалось, что справа зашевели­лись ветки. Луна пряталась за черными тучами; в ущелье царил непроглядный мрак.

Маркиз пришпорил коня, готовый снести любое препятст­вие со своего пути. Но далеко он не проехал: вскоре лошадь встала как вкопанная перед живой стеной.

Из зарослей вылез человек, за ним другой, третий, четвер­тый… Нашему смельчаку предстояло разметать человек двад­цать!

– Стой, кто идет? – крикнул один из испанцев.

– Какое тебе дело, разрази тебя гром?! – сердито отве­тил Шаверни. – Я полагаю, дворянин никому не обязан да­вать отчета, кто он и куда едет.

Для обычного времени теория была недурна, но сейчас практика ее явно опровергала. Лошадь не слушалась узды: кто-то мертвой хваткой вцепился ей в морду. Шаверни заметил вокруг себя с дюжину теней – и все эти люди были вооружены!

– Сопротивляться бесполезно, – произнес тот же голос. – Нас много, от нас не уйдешь.

– И сколько же вас тут против нас двоих?

– Больше двадцати.

– Иначе сказать, восемнадцать трусов! – прогремел мар­киз. – Останьтесь втроем-вчетвером, тогда поговорим.

– Брось бахвалиться, нам твоя жизнь не нужна, – не­возмутимо отвечал испанец. – Скажи только, кто ты.

– Не скажу! Я с гордостью ношу свое имя и не привык называть его всяким бандитам вроде вас.

– Ты не француз?

– Француз, черт побери! – неосторожно воскликнул Шаверни. – И между прочим, у нас во Франции на людей нападают днем, и я, по крайней мере, вижу, кого отправляю на тот свет.

Не успел он договорить, как его стащили с седла и вырвали из рук шпагу.

– Возвращайся в Сарагосу, – крикнул маркиз слуге, – и передай той цыганке: я все равно доберусь до замка!

Слуга не заставил себя уговаривать (при всей преданности хозяину он не видел сейчас смысла ввязываться в драку) и по­вернул назад. Его проводили несколькими выстрелами, не при­чинившими ему, впрочем, никакого вреда.

– Чего же вам надо? – продолжал маркиз. – Защи­щаться я теперь не в состоянии, но зато могу сказать вам пару слов, которые вряд ли придутся вам по вкусу.

– Не о чем тут говорить, – произнес кто-то из испан­цев. – Ты француз, да еще и дворянин – вот и весь сказ.

– А почему вы считаете, что вправе хватать французских дворян? Вам нужен мой кошелек?

– Был бы нужен, мы бы его давно отобрали.

– Что-то я вас не понимаю. Вы не хотите меня грабить? Так кто же вы? Наемные мстители?

– Не наемные, а народные. Разве ты не знаешь, что французский регент объявил Испании войну?

– Спасибо за то, что сообщили мне эту новость, судари мои. Значит, завтра я буду иметь честь с новой шпагой в ру­ках стоять под знаменами Франции.

– Много болтаешь, – сказал главарь. – У нас и без те­бя дел хватает. Связать его!

Сказано – сделано. Шаверни с ног до головы опутали ве­ревками, связали руки за спиной и замотали поясом рот. В та­ком виде его погрузили на лошадь, один из испанцев взял ее под уздцы, и весь отряд двинулся куда-то по узкой дороге – увы! – безнадежно удаляясь от Пенья дель Сид.

Чтобы объяснить, каким образом Шаверни наткнулся на засаду, нужно рассказать вот о чем. Одновременно с королев­ским глашатаем, который отправился в Сарагосу и другие горо­да на севере Испании с вестью об объявлении войны, из Мадрида выехал еще один курьер, частный.

Этого курьера отправил не король и не Альберони, а лично Гонзага. Прежде всего посланец принца должен был сообщить новость Пейролю и передать, чтобы фактотум не покидал Пенья дель Сид, где ему ничто не угрожает.

И в самом деле – первый министр разослал всем местным властям приказ обеспечить содействие и поддержку господину де Пейролю и прочим особам, находящимся с ним в замке.

Но Гонзага сообразил также, что вокруг Пенья дель Сид можно расставить ловушки, куда обязательно попадет крупная и лакомая дичь. Если, к примеру, там объявится Лагардер – пусть узнает, каково искать невесту во вражеской стране. Если же не удастся поймать самого Лагардера – значит, в силки угодит Кокардас или Паспуаль, а может, и оба сразу… Гонзага был совсем не прочь отомстить за поражение, которое нанес ему гасконец, выскользнув из петли в Мадриде.

Итак, курьер выполнил вначале официальное поручение и мог теперь доложить своему хозяину, что мадемуазель де Невер чувствует себя лучше, а спасителей пока нигде не видно. Затем он до вечера ездил по окрестным деревням и распрост­ранял тайные инструкции, исходящие якобы от Альберони и предписывающие задерживать и отправлять в Мадрид всех французов, следующих к границе. Если в сетях случайно запу­тается какая-нибудь мелкая рыбешка, ее никогда не поздно бу­дет отпустить, но не исключено, что улов окажется куда более ценным…

Одним из первых в ловушку имел несчастье угодить Ша­верни.