Странствие Сенора - Страница 8
Сенор смертельно ненавидел этот ритуал, но ему пришлось принять участие в нем, чтобы не выглядеть белой вороной среди собравшейся знати.
Придворные парами двинулись по огромному залу, вычерчивая на выложенном мозаикой каменном полу сложные геометрические фигуры. Сенору казались абсурдными и какими-то сомнамбулическими эти Движения, совершавшиеся в почти полной тишине, которая нарушалась лишь шорохом платьев, скрипом кожи и натужным сопением какого-нибудь старика. Словно рои гигантских насекомых двигались, подчиненные высшей воле, воплощая собой немыслимую геометрию…
На придворных Движения и мельтешение собственных теней в гулкой тишине зала оказывали почти гипнотическое воздействие. Кроме того, над всем этим действом витал слишком хорошо ощутимый, до отвращения приторный запах пудры, и Сенору приходилось прикладывать героические усилия, чтобы сдержать тошноту.
Сделав несколько кругов по залу, почти запутавшись в поворотах и переходах, сменив несколько партнерш, Сенор вдруг оказался лицом к лицу с баронессой. На ее губах дежурила улыбка более чем благосклонная, и он, не чуждый человеческим слабостям, нежно заключил ее руку в свою.
– В террариуме, сразу после боя рептилий… – быстро пролепетала Эльми, прежде чем очередная фигура Движений не разделила их и не понесла по двум расходящимся кривым. Правда, в голосе Эльми было нечто странное – он оказался скрипучим и хриплым. Сенор даже подумал на мгновение, что это вообще не ее голос; да и место, назначенное баронессой, было, надо признаться, не самым подходящим для нежной беседы.
Но исходивший от Эльми возбуждающий аромат и выпитое сегодня вино сделали Сенора на редкость беззаботным.
Когда окончились Движения, он с нетерпением вернулся к трапезе. Труп бывшей герцогини уже бальзамировали где-то в подвале слуги Массара, а сам герцог явно приблизил к себе одну из дочерей Вюрца, который, как всем было известно, до конца своих дней остался бы Человеком Мизинца, если бы не умел с выгодой использовать сомнительные достоинства своих чад.
Сенор пребывал в самых смелых мечтах относительно предстоящей ночи и почти не обращал внимания на происходящее в трапезной. Именно потому он пропустил ссору двух придворных, тут же перешедшую в поединок, который закончился отсечением руки и легким ранением в грудь. Потерявшего конечность слуги повезли домой, отсеченную руку бросили сторожевым псам, и веселье, которое вообще трудно было чем-либо омрачить, продолжалось дальше.
По традиции трапеза с отравлением должна была завершиться схваткой боевых рептилий, самца и самки, – символов Массара и герцогини, вернее той, что готова была занять ее место.
Массар и дочь Вюрца удалились в террариум, чтобы выбрать рептилий на свой вкус. Через некоторое время слуги герцога вкатили в террариум две огромные клетки на деревянных колесах.
Гости Массара выстроились одним большим живым кольцом в свободной части зала; кое-кто из предосторожности держал в руке обнаженный меч. Чудовищ выпустили из клеток в центре этого кольца, и слуги начали побуждать их к схватке ударами заостренных кольев.
Рептилии герцога были достаточно хорошо натасканы и, сделав несколько ложных выпадов, бросились друг на друга. Толпа кровожадно взвыла.
Первые удары хвостами и когтями пришлись в бронированные панцири и не достигли цели. Самец был крупнее и тяжелее, зато самка – подвижней и изворотливей, и она первая вонзила свои зубы в относительно незащищенную плоть самца за его левой передней лапой. Разъяренный самец, дернувшись, нанес страшный удар хвостом, от которого вторая рептилия перекатилась на спину, обнажив свой не покрытый броней живот. В этот отвратительный желтый живот самец вонзил свои чудовищные зубы и принялся рвать тело рептилии на части…
Через несколько секунд все было кончено. Агонизирующая самка судорожно дергалась на полу, царапая когтями воздух, а самец повернулся и обвел маленькими красными глазками целую стену окружавшей его плоти. Пасть его широко раскрылась, и он бросился в атаку.
Лязг извлекаемых из ножен мечей смешался с женским визгом. Но слуги Массара были начеку. Они преградили путь самцу, нанося удары кольями, и, вогнав ему в пасть металлический стержень, набросили на лапы кожаные ремни. Связанную рептилию с большим трудом втащили в клетку. Зубы самца, злобно кусавшего металл, издавали отвратительный скрип; со стержня, смешиваясь с кровью, стекала на каменные плиты ядовитая слюна.
Массар испустил яростный боевой клич – ведь это была и его победа.
Исход схватки рептилий означал, что до следующего поединка та, которая станет герцогиней, будет беспрекословно повиноваться ему во всем. Прокричав в ответ приветствия Массару и оскорбления в адрес умершей герцогини, Придворные начали расходиться. С останков погибшей рептилии один из слуг принялся срезать хитиновый покров для герцогских доспехов.
Заметив, в каком направлении слуги увезли клетку с самцом, Сенор устремился из трапезной в узкий темный коридор, стараясь при этом не обратить на себя ненужного внимания. Баронессы Эльми нигде не было видно. Притаившись за огромной колонной, Сенор наблюдал за тем, как слуги подтащили клетку к двери террариума.
Рядом с дверью была узкая камера, закрытая камнем, который двигался в вертикальных пазах. Слуги подняли камень, освобождая узкий коридор, ведущий в террариум. Потом клетку подкатили вплотную к камере и, открыв одну из ее решеток, кольями вытолкнули рептилию в проход, по которому она вползла в террариум. Затем слуги опустили камень на место и, угрюмо оглядываясь, удалились.
Дождавшись пока стихнут звуки их шагов, Сенор подошел к двери. Обычно террариум в богатом доме Кобара представлял собой помещение с проходом между клетками, в которых содержали рептилий, причем из каждой клетки отходил узкий желоб, а в нем как раз помещалось одно чудовище.
Нечто подобное Сенор ожидал увидеть и здесь, хотя для встречи с баронессой он предпочел бы все же что-нибудь вроде уютного будуара. Он открыл засов и вошел в террариум, чувствуя себя уже далеко не так беззаботно. Но им руководило нечто более сильное, чем любопытство.
Дверь захлопнулась за его спиной.
Когда его глаза привыкли к господствовавшему здесь полумраку, Сенор понял, что вся предыдущая жизнь ничему его не научила.
Террариум Массара был устроен совсем, совсем иначе. Здесь вообще не было клеток, а такое количество мерзких тварей Сенору приходилось видеть крайне редко. Зверинец поражал своими размерами. И человек был здесь только пищей.
Вначале ему показалось, что на скользком полу, покрытом слизью и влагой, шевелится живая масса – как единое кошмарное существо со множеством пастей. Кое-где белели обглоданные кости. Кровавые глазки раскаленными угольками светились в темноте.
Оставалось признать, что он угодил в примитивнейшую ловушку, а баронесса Эльми – либо интриганка, подкупленная его тайными или явными врагами, либо просто идиотка, решившая покончить с собой, а заодно и с Сенором, довольно необычным способом. Впрочем, второе предположение показалось ему слишком надуманным.
Шансов не было никаких. Сенор с содроганием представил себе, как эти громадные зубы рвут его на части. Тем не менее он уже вытаскивал меч из ножен. Несколько тварей медленно приближались к большому куску мяса на двух ногах, который он представлял собой даже со своим смехотворным оружием в руках. На всякий случай Сенор начал читать про себя Формулу Великого Перехода…
Дверь позади него открылась. Краем глаза Сенор рассмотрел роскошный наряд баронессы и криво усмехнулся. Итак, второе его предположение относительно нее, как ни удивительно, оказалось верным. А он уже было решил, что Тантор Тенга наконец добрался до него.
Но тут его поразило поведение рептилий. Словно повинуясь невидимой силе, твари отпрянули от него и стали описывать круги на полу террариума, прижимаясь к стенам и стараясь держаться подальше от Сенора и вошедшей баронессы.