Странствие Сенора - Страница 5

Оставалось загадкой, как она очутилась здесь. Ненадолго покинув умирающую, Сенор осмотрел землю перед домом и теперь заметил дорожку из темных пятен, протянувшуюся к изгороди с улицы, отмечая путь, которым женщина пришла сюда. Достаточно длинный путь для тяжелораненого человека.

Итак, ее заставили идти, или принесли к его дому, или же она сделала это по собственной воле. Последнее казалось совершенно необъяснимым. Если она просто пыталась найти любую помощь, то другие дома находились гораздо ближе.

Впрочем, это действительно могла быть ловушка его недругов, и в таком случае они почти преуспели. Весьма вероятно, что, не услышь он предсмертных стонов, утром возле его изгороди нашли бы мертвую женщину, а рядом оказался бы один из кинжалов, украденных у него или потерянных им во время дуэлей и схваток.

У Сенора похолодело в груди. Убийство придворным горожанки… Если это и не означало Зыбкую Тень, то в Нижний город его сослали бы наверняка. Без всякой надежды когда-либо вновь вернуться назад.

Но и сейчас еще он не был в безопасности. Каковы бы не оказались истинные причины ее появления здесь, женщина обречена, а Сенор должен был как можно скорее избавиться от тела, ставшего уликой.

В доме он отыскал большой квадратный кусок ткани. Перед смертью умирающая пришла в себя – буквально на несколько мгновений. Один ее глаз, безумно метавшийся под полузакрытым веком, вдруг остановился на Сеноре. Второй, черный и блестящий, был неподвижен, и Сенор уловил в нем какую-то странность, но тогда не придал этому особого значения.

Ему показалось, что на секунду искаженное страданием лицо женщины выразило огромное облегчение. Пересохшие губы тихо прошептали что-то. Сенор склонился почти к самому ее лицу.

– Меррадль, – произнесла она.

Что это было – имя? Во всяком случае, Сенор постарался его запомнить.

Рука женщины поднялась, словно та хотела коснуться своего лица, но затем бессильно упала на грудь. Было видно, насколько тяжело давалось ей каждое движение.

– Меррадль, – еще раз повторила умирающая. Губы ее раздвинулись, и Сенор не сумел понять – улыбка ли это, дикая при данных обстоятельствах, или гримаса непереносимой боли.

С этой гримасой на лице она и отошла в Сумрачное Царство. Сенор мысленно произнес формулу Великого Перехода, помогая ей в этом.

Теперь было самое время подумать о собственной шкуре.

Он завернул труп в кусок ткани, взвалил на плечо и с величайшими редосторожностями двинулся к городской окраине, благословляя царивший кругом мрак. Один раз он чуть было не наткнулся на ночную стражу, но вовремя притаился в каком-то темном углу.

Спустившись к сточным канавам Нижнего города, Сенор оставил труп на пустыре, надеясь, что до утра его не найдут собаки. Пропитавшуюся кровью ткань он сжег той же ночью в своей жаровне. Мир Кобара был жесток. Он не прощал оплошностей и не располагал к излишней жалости.

Но теперь все становилось совсем не таким простым. Здесь не оказалось ловушки, и, по-видимому, смерть женщины помешала ему кое-что узнать. Сенору не хотелось думать о том, чего он лишился, и вот у него осталось только два следа – два имени: недостижимый Хозяин Башни Зонтаг и некто Меррадль.

Сенор решил, что пойдет до конца, и тогда ему придется выяснить, кто убил эту женщину и зачем, а если она действительно была его матерью, то еще и прикончить убийцу. Он не испытывал к ней никаких чувств, но месть – это обычай и долг, и значит, кое-кому придется заплатить…

Тени исчезли.

Глаз медленно и послушно поплыл к темной шестипалой руке с фиолетовыми ногтями. Сенор по-прежнему казался себе слепцом, бредущим по самому краю бездонной пропасти. Его бросили в самую середину темной битвы, и его оружием были лишь смутные догадки, а Гугенуберу оставалось с высот своего могущества наблюдать за тем, как он барахтается в вязком болоте интриг, и особенно внимательно – за кругами, которые расходятся от него во все стороны.

Сенор не интересовался тем временем, когда ему опять придется предстать перед Хозяином Башни, и ни о чем не спросил. Гугенубер молча показал ему на каменную дверь в стене.

Он снова на мгновение погрузился в непроницаемую темноту; сверкнула полоска света, и потом вокруг были уже знакомые гобелены нижних этажей.

Ему показалось, что он провел в верхних пределах Башни достаточно много времени, но когда вышел за поблескивающую металлом дверь, то ошеломленно огляделся по сторонам.

Город, как и несколько часов тому назад, был едва различим в предрассветных сумерках.

Сенор решил отправиться домой длинной дорогой – сделав большой крюк через Нижний город.

Он шел по гулким пустынным переулкам, вымощенным камнем. Только его негромкие шаги нарушали тишину, в которую был погружен предутренний Кобар. Горожане еще спали. Лишь кое-где возились в отбросах одичавшие собаки, а за высокими заборами, просыпаясь, стучали когтями в клетках боевые рептилии.

Спустившись в Нижний город, Сенор посмотрел в небо и увидел, что над домом-крепостью Варпов бесшумно кружит Железная Птица, которой Варпы управляли с помощью Черной Коробки. И Птицу, и Коробку принесли из Тени три поколения назад, и тогдашние Варпы заплатили за нее цену, показавшуюся многим смехотворной. И они не прогадали.

Существо, принесшее Птицу, не имело четких очертаний, было почти прозрачным и, видимо, не сомневалось в том, что благополучно вернется в Зыбкую Тень.

Не причинив никому вреда, оно миновало Преграду и стражу, неся в руках огромную Птицу. Однорукий Холбик, который был в то время главой клана Варпов, сразу смекнул, что Железная Птица может стать неусыпным и неуязвимым стражем клана, а существо из Тени просило за нее какой-то пустяк – всего лишь одно человеческое тело, безразлично – мертвое или живое.

Никто так и не узнал, отчего умер в следующую ночь могильщик Вадос Чумная Кожа, хотя все догадывались об этом. Труп Вадоса, якобы найденный Холбиком, утром обменяли на Птицу, и с тех пор для Варпов перестали быть неожиданностью всякие нападения. А в последние годы желающих завладеть их немалым имуществом не находилось вовсе.

Правда, Хозяева Башни, которых интересовали любые предметы из Тени, спустя два дня прислали за Птицей своих слуг, и Холбик, скрипя зубами, вынужден был отдать ее в Башню, так как сопротивляться воле Великих Магов было по меньшей мере глупо.

Но в следующую же ночь Маги вернули Птицу Варпам, вероятно, сочтя ее бесполезной для себя или узнав о ней все, что им было нужно. Много раз недруги Холбика пытались уничтожить Птицу, но сделать это обыкновенным оружием оказалось невозможно, а необходимой магии еще никто не подобрал.

Те же, кто был поумнее, мечтали завладеть Черной Коробкой.

Сенор, погрузившись в размышления, попал в глубокую тень между домами.

Сегодня его ожидал трудный и насыщенный день. В числе Придворных, носящих меч, он должен был присутствовать на боях в Кратере Самоубийц, на церемонии изгнания в Зыбкую Тень и на трапезе с отравлением (публично умереть выразила желание герцогиня Массар, уличенная в связи с простолюдином из Нижнего города). Он не мог нарушить этикет, чтобы не привлечь к себе внимания других Придворных. Уже долгие годы он вел ненавистную ему светскую жизнь, целиком подчиненную кобарским традициям…

Он вдруг резко остановился, ощутив слабый человеческий запах. Под темной аркой, справа, кто-то скрывался – Сенор мог бы поклясться в этом. Теперь к нему пришли и отражения двух человеческих существ. Пробиться сквозь поставленную ими защиту было трудно, но присутствие людей он улавливал совершенно ясно. Его рука рванула меч из ножен.

В этот момент страшный удар по затылку швырнул его на камни. На какое-то мгновение он потерял сознание. Жизнь ему спас металлический воротник, торчавший из хитинового панциря и надежно защищавший сзади голову и шею. Из-за этого воротника, вросшего в панцирь, он был известен среди придворных еще и как Сенор Холодный Затылок.