Странные приключения Ионы Шекета. Часть 3 - Страница 2

– Вы, земляне, до сих пор едите животных, а я вам предлагаю питататься идеями, знаниями, мыслями, концентрацией коих и является гуктон – как химерийский прототип, так и моя алахарская модификация! Вы утверждаете, что идея сама по себе обладает разумом? Или что разумом обладает ваше знание о том, что, скажем, Вензурское сражение произошло на Харкане в третьем веке до Бурзанской эры?

– Э-э… – сказал я, совершенно сбитый с толку. – Так ваш… э-э… гуктон вообще нематериален?

– Нет, конечно, ибо это – идея в чистом и еще не переваренном виде!

– Но я ее вижу своими глазами! – воскликнул я. – Она одета во фрак и вытирает нос кулаком!

– Этим гуктон и отличается от идеи как сути! – буркнул Вухлак. – Идея сама по себе может быть пищей лишь для ума, но не для желудка. Идея же, одетая, как вы говорите, во фрак, является универсальной пищей, потребляя которую…

– Боюсь, – сказал я, – что все-таки не смогу выдать вам патента. На Земле, понимаете ли, еще не запатентован даже принципиальный способ питания духовной пищей, не говоря уж о вашей модификации. Вы опередили время, господин Бурнугазан. Вы гений, что и говорить, но мы, тупые твари, еще не доросли до того, чтобы…

И дальше в таком же духе. Иногда, чтобы избавиться от клиента, нужно пощекотать его самолюбие. Откажешь – обидится. Но если скажешь, что он пришел слишком рано, что его гениальное изобретение способно, конечно, перевернуть мир, но не сегодня, во всяком случае, не в мою смену, я, видите ли, слишком туп для того…

Вухлак Бурнугазан покинул мой кабинет, убежденный в том, что в патентном отделе ИБИ сидят люди недоразвитые и не готовые к восприятию нового. Он, конечно, воспользуется колодцем времени и попробует продать свое изобретение моему коллеге в будущем. Пусть пробует. Там ему скажут, что изобретение давно запатентовано, так что извините, вы пришли слишком поздно…

Все нужно делать постепенно. И я уверен, что если полить телячью отбивную соусом из гуктона, пусть даже химерийского, а не его алахарской модификации, вкус окажется божественным. И шляпа с фраком тоже ни к чему – кулинарное излишество. Идеи нужно потреблять в голом виде.

Я занес в реестр изобретений новый пункт, а на свой личный счет – пометку о том, что произвел обработку первого посетителя. После чего позволил себе немного расслабиться, выпил кофе (к сожалению, пока без идеи вприкуску) и крикнул:

– Кто следующий?

Идеальных клиентов не бывает, как не бывает идеальных жен, любовниц и общественных систем. Истина эта кажется настолько тривиальной, что не требует доказательств, но все равно каждый раз, сталкиваясь с человеческой глупостью, снобизмом или вредностью, чувствуешь себя будто Адам, которого Господь ни за что, ни про что изгнал из Эдема. Несколько лет проработав на ниве альтернативной астрологии, я мог бы уже и понять, что лучше держаться от клиентов подальше и заниматься академической наукой – скажем, разгонять газовые туманности или перетаскивать звездные скопления из одного галактического рукава в другой. Но разве мог я отказаться, когда – будь неладен тот день! – мне предложили прекрасную должность в замечательной фирме с уникальным названием Институт безумных изобретений? Я согласился и первое время действительно получал удовольствие, общаясь с изобретателями, чьи идеи выходили не только за рамки здравого смысла, но, как это часто случалось, за пределы известных законов природы.

Офис ИБИ располагался в недрах астероида Церера, и я вскоре понял, отчего для приема изобретателей была выбрана эта никому не нужная малая планета, никогда не приближавшаяся к цивилизованным мирам ближе чем на сотню миллионов километров. Действительно, если к вам на прием является некто и говорит, что его изобретение способно нарезать Землю на дольки, а потом собрать обратно, то лучше, как вы понимаете, не давать клиенту ни малейшей возможности продемонстрировать свой аппарат в действии.

Попробуйте доказать изобретателю, что ему лучше использовать свои таланты для более полезных дел! Он согласен считать свое изобретение безумным, но ни за что не смирится с тем, что оно может оказаться бесполезным. Каждый из них стремится осчастливить человечество – на меньшее эта публика не согласна.

Клиент, который явился на прием ранним утром после трудного отдыха (я наводил порядок в своей комнате, и вы можете себе представить, чего это мне стоило в условиях почти нулевого тяготения), отличался от прочих тем, что не пожелал заполнять анкету безумного изобретателя.

– Мое изобретение, уважаемый Шекет, – вежливо сказал он, отодвигая пустой кубик голограммы, – не безумно. Напротив, я считаю, что оно тривиально, как восход солнца.

– Не согласен, – заявил я. – Даже восход солнца можно назвать безумным, если вы вдруг увидите, что светило появилось не на востоке, а на западе. К тому же, если вы не заполните анкету, я не буду знать, как к вам обращаться!

– Меня зовут Ульпах Бикурманский, – представился клиент, забрасывая за левое плечо все свои грудные щупальца и нервно подмигивая центральным глазом. – Думаю, этого достаточно, давайте сразу перейдем к делу.

– Давайте, – вздохнул я.

– Скажите, Шекет, – начал Ульпах Бикурманский, – вы ведь пользуетесь голосовыми командами, общаясь с бытовыми приборами?

– Естественно, – кивнул я. – И не только бытовыми. Мой компьютер, к примеру, понимает меня если не с полуслова, то после троекратного повторения – обязательно.

– Вот видите! – воскликнул Ульпах. – Тогда какие у вас основания отказать мне в выдаче патента?

– А разве я вам в чем-то уже отказал? – удивленно спросил я.

– Говоря «вы», – пояснил клиент, – я имею в виду все ваше гнусное племя патентоведов и экспертов. Вы лично – лишь частный и не самый печальный случай.

– Весьма признателем, – поблагодарил я. – Но чтобы я мог вам отказать, мне нужно знать, что вы имеете предложить для отказа.

– Разве вы еще не поняли? – удивился Ульпах и почесал затылок, дважды обернув щупальце вокруг головы. – Формула изобретения такова: «Вербальная система команд, отличающаяся тем, что с целью максимальной универсализации процесса, предлагается распространить систему на законы природы, как известные, так и те, что будут открыты в будущем». Последнее обстоятельство, – пояснил он, – чтобы потомки не могли оспорить моего приоритета.

– Вербальное управление законами природы? – переспросил я.

– Именно! Что тут такого? Вы говорите: «Сделай яичницу! », и ваша плита немедленно принимается за дело. Вы говорите компьютеру: «Сделай расчет! », и он тут же начинает переваривать информацию. Все это – частные случаи общего закона. Голосом можно управлять не только приборами, но и явлениями природы – вот суть моего изобретения.

– Вы скажете: «А ну-ка назад! », и реки потекут вспять? – усмехнулся я.

– Конечно, – не задумавшись ни на мгновение, ответил Ульпах Бикурманский. – Моя приставка позволяет это сделать. Вы говорите: «А ну-ка назад! », прибор преобразует звуки вашего голоса в сигналы общего информационного поля планеты, а далее влючаются естественные природные ресурсы, которые находятся в резонансе – от информационного поля сигнал поступает в почву, по которой течет река, в ней нарастают внутренние напряжения, происходит сдвиг русла и… Да что я вам это рассказываю? Вы что, сказок никогда не читали?

– То сказки, – резонно возразил я, – игра фантазии.

– Какая фантазия у древнего человека? – удивился Ульпах. – Он даже перспективу на рисунках изобразить не мог, все рисовал в плоскости! Конечно же, авторы сказок умели с помощью словосочетаний управлять природными процессами. Но что они знали о природе? Ничего! Вот и получалось, что управлять могли, но не представляли – чем именно. Иное дело – сейчас, когда о законах природы написаны тысячи учебников.

– Но компьютер специально настроен на то, чтобы понимать голос хозяина, – сказал я. – А с чего бы, скажем, этот вот астероид послушался моего приказа и перешел на другую орбиту?