Странные люди - Страница 4
Что же поделаешь, когда в дело вмешивается любовь, – развел руками Вениамин Алексеевич. Тут уж никакая психология не поможет.
Таким образом, оказалось, что несостоявшийся юрист-дипломат Редин оказался очень даже неплохим специалистом в области психологии. И если успешность человека измерять не его зарплатой, а заслугами перед обществом, Вениамин мог бы находиться где-то на самом верху шкалы полезности. Означало ли это, что он нашел свое место в жизни и обрел то, к чему стремился? Конечно, нет. Ведь Вениамин Алексеевич никогда не изменял своим принципам и последовательно ломал собственное счастье и благополучие. Так произошло и на этот раз, когда наметилась в жизни тенденция к нормальному и размеренному существованию.
Саше Куприяненко в жизни не везло. Не то чтобы горе и беды наполняли ее жизнь; не то что преследовал ее злой рок, иначе говоря, порча; с другой стороны, нельзя сказать, что ее несчастья ограничивались мелкими досадными неприятностями, происходящими время от времени с каждым из нас. Невезение было иного рода – регулярное и систематическое, оно иногда поднимало голову и напоминало о себе: я всегда здесь, с тобой! Периодичность сваливавшихся невесть откуда проблем составляла примерно один раз в месяц. Приключающиеся несчастья были мелкими, для жизни и здоровья особой опасности не представляющими, но от этого не менее обидными.
Подобно тому как работники получают зарплату, Саша регулярно получала от жизни порцию гадостей.
Никто, и в первую очередь сама Саша, не мог бы сказать, когда это началось. Старт ее жизни был вполне успешным. Саша была единственной дочерью в благополучной семье, имела любящих родителей и семейный уют. Все это в сочетании с уравновешенным характером и природными способностями сулило перспективы, успех и уверенность в жизни и в себе.
Вот с настроем как раз возникли проблемы. Даже если все в жизни шло хорошо, Сашу начинало мучить недоброе предчувствие, которое, надо сказать, ее никогда не обманывало. Действительно, едва жизнь налаживалась, происходило что-нибудь экстраординарное, надолго выбивающее из колеи. Еще в школе подобные ситуации доставляли девочке немало хлопот. Чего стоит хотя бы случай с портфелем, мистическим образом исчезнувшим из школьного коридора и так и не найденным, несмотря на тщательные поиски! Сравниться с этим может разве что столь же таинственная пропажа из кармана пальто ключей от квартиры, что сопровождалось многочасовым ожиданием родителей под собственной дверью. Надо же такому случиться, что именно в этот вечер папа и мама решили отправиться на концерт симфонической музыки, а Саша, стесняясь попроситься к соседям, глотала слезы на коврике перед собственной квартирой, голодная, замерзшая и абсолютно несчастная.
В моменты такой несправедливости оставалось лишь сетовать на жизнь и вести внутренний диалог с неким высшим разумом, который, как казалось девочке, управлял ее судьбой и, соответственно, всеми сваливающимися на нее проблемами. Выросшая в атеистической семье, Саша стеснялась назвать своего собеседника Богом, хотя, по сути, разговаривала она именно с ним. Сашин Бог не был грозным и карающим, он беседовал с ней доброжелательно и терпеливо, объясняя жизненные перипетии довольно доступно – и становилось понятно, что только сама Саша, и больше никто, виновата в собственных бедах.
«Скажи, пожалуйста, – вопрошала Саша, упрямо избегая обращения, – почему все остальные – дети как дети, все у них получается, а у меня вечно сплошное невезение? Вечно приключаются какие-нибудь гадости, как будто кто-то проклял. Может, я не в то время родилась? Или не в том месте?»
Белобородый, похожий на Деда Мороза, высший разум, Сашину точку зрения не разделял и был скорее склонен согласиться с ее отцом:
– Проклятия человек сам на себя накладывает. Если кто-то несчастен – значит, он хочет быть несчастным. Значит, ему удобно жалеть себя и поддаваться неудачам. А что ты сделала для того, чтобы быть счастливой?
Как у доски, застигнутая вопросом врасплох, девочка принималась торопливо и старательно перечислять: она хорошо учится, помогает товарищам, убирает квартиру и в магазин иногда ходит… Старается быть аккуратной, несет ответственность за свои слова и поступки, как папа учил…
– Мало, мало, – укоризненно качал головой Дед Мороз, – что-то где-то недоделала, была невнимательна, вот и получила неприятные последствия… Причина – в тебе, борись со своими недостатками и получишь хороший результат.
Вот и выходило по словам Бога, что Саша сама во всем виновата, и надо ей не жаловаться, а покопаться в себе. Она и копалась, но тщетно: все попытки контро лировать ход событий и управлять собственной жиз нью заканчивались безрезультатно. Несчастья появлялись из ниоткуда и поражали своей внезапностью.
Регулярно происходили и самые странные, необъяснимые вещи, как то: нападение на Сашу незнакомых подростков с единственной целью – сорвать с нее шапку и швырнуть в грязь; поджог почтового ящика Сашиной квартиры; наконец, совсем безобразное происшествие, заставившее родителей обратиться в милицию (разумеется, безрезультатно): вымазанная какашками входная дверь квартиры.
Конечно, в подобном хулиганстве можно было бы заподозрить сверстников из числа недругов девочки, но достойного кандидата на роль злодея не нашлось: у Саши не было врагов, она поддерживала с одноклассниками ровные приятельские отношения, не давала повода для злобы и обид. Девушка взрослела, а вместе с ней росли и ее неприятности: новая дубленка пострадала от ярко-зеленой краски, незаметно, видимо в толпе, набрызганной сзади из пульверизатора; первая машина, щедро подаренная отцом на совершеннолетие и опрометчиво оставленная во дворе, наутро оказалась облитой какой-то ядовитой гадостью, оставившей на капоте уродливые ржавые пятна и вспученную краску.
Иногда, в основном по настоянию родителей, к делу привлекались сотрудники правоохранительных органов, которые честно и добросовестно выполняли свой долг: подробно расспрашивали Сашу о произошедшем событии, задавали вопросы возможным свидетелям, скрупулезно фиксировали факты и удалялись, чтобы навсегда забыть о такой мелочи. Со временем Саша научилась переносить несчастья стоически, с отчаянием обреченной. Если раньше она пыталась вычислить злоумышленника, то сейчас окончательно уверилась, что причина бед – в ней самой, а свалившиеся на нее неприятности – лишь наказание за то, что она сделала. Саша тщетно пыталась припомнить свои грехи, которые могли бы навлечь на нее гнев судьбы, но, так ничего и не придумав, приняла на веру то, что должна расплачиваться за совершенное, но забытое зло. Девушка даже хотела обратиться к специалисту за квалифицированной помощью, но почему-то ей было стыдно. Таким образом, жизнь продолжалась, масштаб неприятностей возрастал, а Саша постепенно теряла веру в себя, чувствуя себя беспомощной и не защищенной ни Богом, ни всемирным законом справедливости.
Жизнь Карины четко делилась на два периода: до и после. До появления дяди Димы ее детство проходило неинтересно и довольно-таки однообразно: скучный долгий день с вечно усталыми и ворчащими бабушкой и дедушкой, короткий вечер с мамой, как всегда погруженной в свои проблемы и не успевающей поиграть с дочкой; походы в ближайший парк в выходные; лето на даче. Распорядок дня, недели или времени года, заведенный с самого рождения Карины, менялся редко и не всегда к лучшему. Маленькие дети не переживают от отсутствия разнообразия, режим для них – благо; страдала Карина от другого – нехватки общения и внимания. Да, как ни парадоксально, при всей неустанной бабушкиной заботе, регулярных прогулках и правильном питании Карина испытывала одиночество и тоску. Дефицит общения с мамой не восполнялся даже в выходные, так как мамино внимание было обращено не столько на ребенка, сколько на неотложные дела, накопившиеся за неделю. Что уж говорить о буднях, полностью занятых основной работой и подработкой! В мамином напряженном режиме, ее постоянной заботе о деньгах, в ее замотанности и загруженности места для Карины не оставалось. Она существовала как некий пункт плана, который было необходимо выполнить: одеть, покормить, выгулять, дать образование. На этом в графе «Карина» ставилась жирная галочка, и мама переходила к следующему пункту.