Странные Эоны - Страница 24

Тогда что же произошло в Храме Звездной Мудрости прошлой ночью?

Нечто, чего психологи объяснить не могут. Предположим, преподобный Най использовал травку в публике, подменных калек, притворявшихся исцеленными?

Это возможно.

Но что вы скажете о феномене замутнения, как будто вас вырвали из сна? Вы это почувствовали, верно?

Да, — Кей нахмурилась. — Но почему вы не подверглись этому воздействию?

Потому что я пришел подготовленным к тому, что мне предстояло увидеть. Потому что я читал Лавкрафта и знал, чего ожидать.

Вы говорите мне, что преподобный Най и вправду использовал Сияющий Трапецоэдр, тс есть то, о чем писал Лавкрафт, было правдой?

Не было. Есть.

И весь этот дикий бред по поводу Великих Старых — все это тоже имеет отношение к реальности? — Кей снова нахмурилась. — Я в это не верю.

Не верите или не хотите верить?

Вы сбиваете меня с толку.

Вы сами себя сбиваете с толку, — Майк Миллер встал и начал ходить по комнате. — Я не упрекаю вас. Большинство из нас пытается избегать любой реальности, которая представляется неприятной. Мы знаем, что она существует, но не хотим этого замечать, — как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Мы хотим убедиться, что едим мясо, но после еды об этом не думаем. У нас не возникает желания идти на бойню и наблюдать, как разделывают животных, чтобы удовлетворять наши аппетиты.

Мы допускаем наличие ментальных повреждений, неизлечимых болезней и смерти, но мы избегаем говорить и даже думать об этих вещах. Мы знаем о множестве лечебниц и приютов, но существуют миллионы людей, не желающих присутствовать на погребении.

Мы устроены так, что отворачиваемся от всего, что даже в малой степени может причинить нам беспокойство. Мы предпочитаем не прислушиваться к «проблемам других людей» и к их «жалобам». Существует широко распространенное учение, которое отвергает так называемое «негативное мышление», включая критику нынешнего status quo.Преобладает философия Панглоса.

Какой бы она ни была, — пробормотала Кей.

Извините, — Миллер прервался, самодовольно улыбаясь. — Я знаю, что помешан на всем этом. Но я так чертовски устал от того, что мы всегда отворачиваемся от всего, что может расстроить нас.

Мы топим наши внутренние голоса в стереофонических звуках, убиваем их наркотиками и… — Он глубоко вздохнул. — Не буду произносить речей. Может быть, это мой способ избегать реальности.

Мне кажется, что ваши мысли о реальности весьма странны, — сказала Кей. — Вы говорите, что некто, писавший для бульварной прессы пятьдесят лет назад, действительно раскрыл тайны творения, получая пенни за слово. А жуликоватый проповедник культа использует эти тайны, чтобы привлечь к себе все больше и больше последователей.

Вы думаете, это все, что он делает?

А что может быть еще?

То, что вам предстоит выяснить.

Почему мне?

Потому что вы единственный человек, у которого есть возможность увидеть то, что происходит за пределами этих представлений.

Кей покачала головой. — Я думала, что в вашей службе безопасности есть специальные агенты для вещей подобного рода.

Так и есть. Двоих на протяжении последних месяцев нам удалось оперативно внедрить в группу Ная — одного черного, одного чикано — в качестве обращенных в его секту.

И что случилось?

Хотелось бы знать. Они исчезли.

Кей внимательно посмотрела на Майка Миллера. — И вы ждете от меня, что я соглашусь пойти на такой же риск?

Что касается вас, то все должно быть совсем не так. Вы можете входить туда вполне свободно. И ведь не вы приблизились к Наю — он сам пришел к вам.

Но что дает вам основания думать, что я смогу узнать о чем-то, если пройду через это?

Я и не говорю, что вы можете. Но, по крайней мере, это шанс. Во-первых, мы хотим выяснить, где находится штаб-квартира Ная.

Разве он не живет на верхнем этаже Храма?

Это только фасад. Наши люди ухитрялись передавать нам некоторые сообщения, прежде чем пропали из виду. Най вбивал им в головы свое учение, говорил, что они должны перенестись в особое место для посвящения в высшие сферы культа, когда они будут того достойны. С тех пор как они исчезли, мы застолбили территорию вокруг Храма, дожидаясь, когда Най выйдет. Он вышел однажды, на прошлой неделе, и за ним проследовали.

Куда?

К зданию офиса с подземной парковкой в центре города. Либо он каким-то образом скрылся среди машин, либо ухитрился прокрасться через само здание. В любом случае, мы потеряли его след.

А вам не приходило в голову зайти внутрь и осмотреть Храм?

Да будь все это проклято! — голос Миллера стал резким. — Когда наши люди пропали, я что есть сил отбивался от такого решения. Это уж совсем крайний случай. Сделай мы хоть одно подобное действие, мы бы обнаружили нашу засаду. И если нам не удастся расколоть Ная или кого-то из его последователей, то мы вынуждены будем оставаться там же, где начинали. У меня такое подозрение, что нет никакой возможности заставить кого-нибудь говорить.

Но я читала об этих новых способах промывания мозгов. Если бы вы выкрали пару молодых людей из его группы и «перезагрузили» их…

Посмотрите сами, ведь мы имеем дело здесь не с обычными религиозными фанатиками. У человека, которому мы противостоим, есть свои собственные средства и возможности контроля за новообращенными. Он должен это делать, поскольку играет по-крупному.

Кей подняла взгляд.

Если вы так уверены в этом, то у вас, должно быть, есть какое-то соображение, что же происходит на самом деле.

Майк Миллер кивнул.

Именно поэтому мне захотелось, чтобы вы прочитали те самые рассказы. Вы помните то, что Лавкрафт писал о посланнике богов? Как он появлялся во время землетрясений и катастроф, чтобы предсказать конец света? Он должен быть темнокожим человеком, одетым в красное платье, рассуждающим о науке, изобретающим странные инструменты, демонстрируя силу и мощь. Не напоминает ли вам это кого-то?

Преподобного Ная…

Ньярлатхотепа.

Подождите минутку. Я не куплюсь на это!

Миллер покачал головой. — Конечно нет. Но другие покупаются. Вполне очевидно, что этот человек взял себе имя Ная умышленно, и я полагаю, что в ближайшем кругу, среди наиболее преданных ему последователей он говорит, что он действительно — Ньярлатхотеп.

И вся эта чушь — лишь для того, чтобы надуть кучку уличных уродов и вытянуть из них деньги?

Хотелось бы, чтобы все было так просто, — Майк Миллер снова начал ходить. — Но насколько мы знаем, у людей ближайшего крута нет денег. Это преимущественно молодняк из предместий и негритянских гетто, торчащий на наркотиках.

Но если он не охотится за их деньгами, чего ему надо?

Власти, — глаза Миллера сузились. — Вы когда-нибудь слышали о шейхе аль-Джебале?

О ком?

О Старике с Гор. Он выстроил крепость под названием Аламут еще во времена крестоносцев. Никто не осмеливался тронуть его — ни армии крестоносцев, ни войска сарацин. Они платили ему дань и слушались его приказаний, поскольку он обладал властью. Властью над жизнью и смертью. Возможно, вы и не слышали о нем, но имя его последователей вошло в историю. Они назывались ассасинами.

Это слово пришло из арабского языка. Слово — хаш-шашин — имеет тот же корень, что и «гашиш», поскольку они его использовали. Шейх вербовал молодых людей, подсаживал их на гашиш, говорил, что может даровать вечную жизнь, если они будут подчиняться его приказаниям. Затем он давал им вкусить ее.

После наркотического сеанса, когда они были в состоянии опьянения, он вел их в свой секретный сад на вершине горы. Очнувшись, они думали, что пребывают в раю — он одурманивал их музыкой, светом, ароматами, пиршествами, напитками и гаремом из прекрасных девушек и молоденьких мальчиков. Когда они возвращались из этого путешествия, им давали понять: это был лишь пример, образец, но если они станут следовать его приказаниям, то такая жизнь будет для них навсегда, даже после смерти.