«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв; Дожить до вчера. Рейд «попаданцев» - Страница 1

Изменить размер шрифта:

Артем Олегович Рыбаков

«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв

Вступление

Из дневника генерал-оберста Гальдера

14 августа 1941 года, 54-й день войны

Обстановка на фронте:

Успехи нашего наступления на фронте группы армий «Юг» поведут к тому, что у Николаева будут отрезаны 2–3 дивизии противника. Войска 1-й танковой группы (14-й моторизованный корпус) вышли на ближние подступы к Кривому Рогу. Наши части, ведущие бои по уничтожению противника у Канева и Ржищева, достигли некоторых успехов. Однако части русских, отступившие сюда от Умани, несмотря на большие потери, оказывают стойкое сопротивление. Отмечается усиление действий вражеской авиации. Особенно пострадали от нее части горнострелков. Кюблер запрашивает пополнения.

На фронте группы армий «Центр» наши войска одержали значительные успехи в борьбе с противником на рогачевской дуге фронта. У Ельни продолжаются кровопролитные бои. В остальном – спокойно.

На фронте группы армий «Север» успешно развивается наступление на флангах, на участке между Ильменем и Нарвой. Наши части продвигаются и в Эстонии. В районе южнее Старой Руссы отмечено вклинение в наше расположение усиленной кавалерийской дивизии противника.

С докладом явился полковник Бернут (офицер связи группы армий «Юг»). Он был информирован мною о вчерашнем совещании в штабе группы армий «Юг». Я ознакомил его также с моей точкой зрения на главные задачи, стоящие перед группой армий «Юг».

Подполковник Гелен докладывает свои впечатления о Финляндии. Заслуживают одобрения действия финской армии и позиция страны в целом.

Генерал Брейт (генерал-инспектор подвижных войск) докладывает о своем посещении 1, 6 и 8-й танковых дивизий (41-й моторизованный корпус). Настроение личного состава танковых дивизий хорошее. Техническое состояние дивизий удовлетворительное. Возможная дальность действия дивизий – Ладожское озеро. Ремонт в основном произведен, но он не является капитальным. В связи с этим танки не смогут долго оставаться боеспособными. Значительные потери в танках и в личном составе. Из-за выхода из строя боевых машин в танковых частях избыток личного состава, а в стрелковых частях – недостаток. Вопрос о пополнении личного состава. Докладчик дал хвалебную оценку бронетранспортерам.

11.00. Переговоры главкома с фон Боком, которого вызвали в ставку после гибели рейхсфюрера:

а) Фон Бок жалуется на то, что согласно приказу рейхсмаршала авиация должна была поддерживать действия наших войск у Ельни, а в действительности она была переброшена к Рогачеву.

б) Гудериан намеревается сдать свои позиции у Ельни. Группа армий не может обеспечить его требуемым количеством боеприпасов. Командование группы армий, однако, не намерено сдавать Ельню.

в) Намерение Гудериана предпринять наступление через Десну не входит в планы группы армий.

Точка зрения главкома на пункт «в»: Не наступать!

По поводу пункта «б»: решение этого вопроса целиком предоставляется командованию группы армий (поступит письменный приказ).

По поводу пункта «а»: вопрос будет отрегулирован при переговорах Хойзингера с Вальдау.

Далее фон Бок открыто выступил против приказания главкома о разрушении Минска и неопределенности стратегии в отношении Московского направления. Хотя главком уже неоднократно заявлял ему о своих намерениях перенести тяжесть наступления с центрального на северное и южное направления. Дивизии растеряли свою материальную часть. Они только частично способны к совершению марша. До сих пор фон Бок играл ва-банк с превосходящими силами противника и мог вести эту игру потому, что собирался переходить в наступление. В этом и состоял смысл риска. Теперь же группа армий должна перейти к обороне, а это значит, что все проделанное и достигнутое за это время было напрасным.

Разговор закончился отставкой фон Бока и передачей командования в руки фон Клюге.

Вечерние данные об обстановке.

На фронте группы армий «Юг»: наступление на Одессу будет предпринято 16.8. 16-я танковая дивизия завершила окружение группировки противника у Николаева. Наши части заняли Кривой Рог (14-й моторизованный корпус).

На фронте группы армий «Центр»: успешно развивается наступление, предпринятое нашими войсками в районе Рогачева. Наши части успешно наступают как с севера (12-й и 13-й армейские корпуса), так и с запада (43-й армейский корпус). Успешно продвигается и 1-я кавалерийская дивизия, действующая с севера. Наступление на Великие Луки намечено предпринять 21.8.

На фронте группы армий «Север»: Успешно развивается наступление частей 1-го армейского корпуса, действующего у Новгорода. 28-й армейский корпус, действующий левее, также успешно продвинулся вперед. Наши части приостановили свое наступление у Луги (нецелесообразно). Войска 4-й танковой группы (41-й моторизованный корпус) пробились из лесного района на север и вышли на шоссейную и железную дороги, ведущие к Нарве. В Эстонии наши части медленно продвигаются вперед, преодолевая упорное сопротивление противника.

Вся работа этого дня проходила под знаком:

1) изучения Дополнения к директиве ОКВ № 34, которое хотя и соответствует нашей точке зрения, то есть предусматривает наступление войск группы армий «Центр» на Москву и отказ от передачи части сил группы армий «Центр» в группу армий «Юг», однако ставит целиком и полностью группу армий «Центр» в прямую зависимость от успеха выполнения оперативных задач на фронте группы армий «Север»;

2) серьезного беспокойства в руководящих кругах, вызванного прорывом противника в районе южнее Старой Руссы.

По заключению командования группы армий этот прорыв не имеет большого значения. Несмотря на это, Йодль по телефону потребовал от имени фюрера бросить для ликвидации этого прорыва противника один танковый корпус (позже он согласился на одну танковую дивизию). Если мы будем так реагировать на уколы противника, то сведем на нет любой стратегический план и, кроме того, никогда не добьемся сосредоточения сил на направлениях главного удара.

Разговор с Грейфенбергом: Я предостерег его в отношении сдачи Ельни. Противнику здесь приходится несравненно хуже, чем нашим войскам.

* * *

Секретно.

ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДОВАНИЯ.

СТАВКА ВЕРХОВНОГО

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

20 августа 1941 года

1. Настоящим приказом управление всей структурой Охранных отрядов и войсками СС переходит ко мне.

2. Руководство Главным штабом СС возлагается на рейхсляйтера Бормана.

3. Главное управление администрации и хозяйства СС[1] реорганизуется с передачей управлений C и W в ведение Министерства вооружений и боеприпасов на правах самостоятельного управления под руководством обергруппенфюрера СС и генерала войск СС Освальда Поля.

4. Управление D Главного управления администрации и хозяйства СС выделяется и становится самостоятельным Главным управлением при Штабе СС. Руководитель – группенфюрер СС и генерал-лейтенант войск СС Рихард Глюкс.

Адольф Гитлер

* * *

Из протокола допроса Чернявского Андрея Николаевича, 1907 года рождения, Военюриста 2 ранга, бывшего председателя военного трибунала 12-го мехкорпуса, члена ВКП (б) с 1932 года

Следователь Особого отдела Центрального фронта – лейтенант госбезопасности Брагин.

Б. – Когда и при каких обстоятельствах вы попали в плен?

Ч. – 27 июня расположение штаба корпуса, находившееся в лесу южнее Борисены, это в нескольких километрах севернее Шяуляя, подверглось нападению танковых частей противника. Из-за отсутствия связи с частями корпуса оборону пришлось организовывать силами личного состава штаба и тыловых подразделений. В отражении атаки принимали участие все, включая лично командира корпуса генерал-майора Шестопалова. Несколько атак удалось отбить с большими потерями для противника, после чего немцы начали сильный артиллерийско-минометный обстрел. Видя бессмысленность обороны в окружении, комкор отдал приказ на прорыв.

Б. – Кто участвовал в прорыве?

Ч. – Все находившиеся на тот момент в строю. Шестопалов был тяжело ранен осколками мины, и его несли на носилках. При прорыве наша группа попала в огневой мешок, и я был тяжело контужен близким разрывом снаряда. Будучи в бессознательном состоянии, попал в плен.

Б. – Почему вы оказались в лагере так далеко от места попадания в плен к противнику?

Ч. – Не знаю. Возможно, кто-то из бойцов вынес меня на себе. Очнулся я уже на сборном пункте в Пабраде. Во время этапирования в сторону Вильнюса мне и еще нескольким бойцам удалось обмануть бдительность охраны и ночью бежать.

Б. – Сколько человек участвовало в побеге? И когда он состоялся?

Ч. – 7 человек. Бежали мы 30 июня. Потом мы решили пробиваться на соединение с нашими войсками. Поскольку обстановки мы не знали, то решили идти в сторону Минска, рассчитывая выйти к занимающим УР войскам. Первое время идти было очень трудно – сельское население настроено к нам очень враждебно было.

28 июля в районе Воложина при выходе к шоссе столкнулись с подразделением противника, во время отхода наша группа разделилась – со мной остались сержант Вольский и младший лейтенант Семипятов.

Вечером того же дня мы заночевали в стогу у какого-то хутора и были захвачены местным кулацким элементом. В дальнейшем нас этапировали в сортировочный лагерь под Слуцком.

Б. – Расскажите про побег из этого лагеря.

Ч. – Шестого или седьмого августа в лагерь доставили старшего лейтенанта госбезопасности Окунева. Дату я помню приблизительно, календарей, как вы сами понимаете, у нас не было.

Б. – Вы сразу узнали его имя и звание? Его что же, так в форме и доставили?

Ч. – Нет, имя и звание я узнал потом, а тогда он был в красноармейской форме без знаков различия. Доставили его местные полицейские в бессознательном состоянии после контузии.

Б. – Как вы узнали, что он был контужен?

Ч. – Среди нас находился военврач Приходько Семен, он и поставил диагноз. Да и по внешнему виду мне стало понятно, что Окунев под разрыв снаряда или мины попал – весь в земле, форма растрепана. Я с таким к тому моменту уже сталкивался.

Б. – Продолжайте.

Ч. – Он, старший лейтенант то есть, практически сразу сцепился с несколькими…

Б. – Что вы подразумеваете под словом «сцепился»?

Ч. – Ну, у нас там были суки, которые еду у ослабших отбирали, с фашистами сотрудничали и вообще… Так они как новенького заприметят, да еще если ранен там или ослаб от голода – так обязательно прицепятся. Кормили очень плохо – брюкву или свеклу сырую на день, иногда – суп жидкий из конины давали, если готовить не лень было. А Окунев, как я уже вам говорил, гражданин следователь, контужен был. В себя на второй только день пришел. Слышал плохо, на ногах еле держался, ну эти двое и решили у него еду отобрать. А он, хоть и слабый, от них отбился, да еще как! Инвалидами их сделал.

Б. – Вы сами это видели?

Ч. – Нет, мне Миша Соколов рассказал. Был у нас там танкист один. Мехвод. Мы с ним сдружились даже. Он парень здоровый очень, и мы там что-то вроде боевой дружины сделали – от тварей всяких защищаться, помогать друг другу, и к побегу еще готовились. Вот он как раз и видел, как Окунев этих отделал, да еще и помог ему. Я как рассказ услышал, стал старшего лейтенанта к нам в дружину агитировать, но тот отказался. А на следующий день нас уже освободили.

Б. – Расскажите, как это произошло.

Ч. – Немцы очередную экзекуцию затеяли – они почти каждый день над нами издевались. Иногда расстреливали просто так, а уж били – практически каждый день. Палками, плетками, стеками. Иногда просто так – кулаками и ногами. Или, к примеру, соревнование какое-нибудь между нами устроят, а проигравших бьют. В тот раз они вообще распоясались – впрягли часть наших бойцов в телеги и гонки устроили. А там еще какое-то начальство их приехало, то ли из гестапо, то ли еще откуда-то… Это мы тогда так думали… Ну и комендант еще придумал, чтобы пленные между собой дрались и с немцами. В охране унтер-офицер один был – руки любил распускать, а сам здоровый, как бык. Тут он совсем разошелся, дубинку с гвоздями взял и начал бойцов наших калечить и убивать. А те и ответить толком не могут – сил-то у нас уже немного оставалось, при такой-то кормежке, да и раненых хватало. Так старший лейтенант сам в круг пошел – с немцем драться.

Б. – Расскажите подробнее, что произошло дальше?

Ч. – Окунев немца побил. Точнее – убил. Обычным командирским ремнем. И тут же началась атака на лагерь.

Б. – Кто атаковал? Какими силами?

Ч. – Те гестаповцы оказались замаскированной группой из вашего ведомства.

Б. – Из нашего – это из какого? Как вы определили, откуда они?

Ч. – Из НКВД. В группе было около 10 человек. Что меня удивило: на уничтожение всей охраны лагеря, а это, гражданин следователь, не меньше взвода, они потратили минут 10, самое большее – 15.

А принадлежность я установил просто – сразу после окончания боя они разыскали Окунева, и он переоделся. В форму старшего лейтенанта госбезопасности. Потом один из них мне попробовал прямо в лагере допрос учинить. Капитан госбезопасности, как оказалось, но тогда он в немецкой форме был.

Б. – Вы уверены, что он был капитаном?

Ч. – Вполне. Во-первых, остальные его так называли, а во-вторых, мне по роду моей предыдущей службы с представителями органов много контактировать приходилось, гражданин следователь. И опытного сотрудника вашего наркомата я легко от самозванца отличить могу.

Б. – Что произошло после захвата этими людьми лагеря?

Ч. – Первым делом они пустили в расход тех, кто запятнал себя сотрудничеством с немцами. Что интересно, гражданин следователь, когда я для проверки попросил старшего лейтенанта Окунева замотивировать свои действия, он сделал это довольно грамотно. Исполняй я в тот момент обязанности председателя военного трибунала – ВМСЗ[2] выписал бы моментом. Потом освободители наши немного посовещались и, к моему большому удивлению, построили нас в колонну и скорым маршем повели прочь.

Б. – Что именно вызвало ваше удивление?

Ч. – Изначально у меня сложилось впечатление, что все нападение было проведено с целью освободить Окунева из плена. А нас они решили вывести уже потом.

Б. – Перечислите других членов этой группы. И, если можно, о каждом расскажите подробнее.

Ч. – Командир – майор госбезопасности Куропаткин Александр Викторович. Кадровый командир. Оперативно и тактически очень грамотен. Поощряет инициативу подчиненных, но последнее слово всегда за ним. В общении с личным составом корректен, хотя похоже, что с большинством других членов группы у него дружеские отношения. Очевидно, что они служат вместе много лет. Знаете, как это в гарнизонах бывает?

Б. – Почему вы решили, что он кадровый командир?

Ч. – По выправке, лексикону – да по множеству признаков. В конце концов, я скоро два десятка лет в строю!

Б. – Я верю вашему опыту, гражданин Чернявский, но уточнить обязан. Рассказывайте про других.

Ч. – Ответственный за оперативную работу у них был капитан, фамилию которого я не знаю. Только псевдоним и имя с отчеством. Бродяга – у него прозвище, а так называли Александром Сергеевичем. Самый старый из всех – по некоторым обмолвкам, ему за пятьдесят, воевал еще в Гражданскую. На вид, правда, столько я бы ему не дал – выглядит моложе. Мне показалось, что он совсем недавно носил усы. Характерным таким жестом верхнюю губу поглаживал иногда.

Штабной работой у них еще один командир заведовал. Я его только по псевдониму знаю – Тотен. Довольно молодой человек – лет тридцать с небольшим ему. Он в группе за переводчика. По-немецки как природный немец говорит.

Б. – Как вы определили, что он настолько хорошо владеет немецким?

Ч. – Несколько раз при мне он переводил вражеские документы, и во время операций он с немцами разговаривал. Они при этом, надо отметить, никакого беспокойства не выказывали – следовательно, акцент у него если и был, то не сильный. А бумаги он вообще с лета как по-русски читал.

Врач группы – Сергей Александрович. Военврач 3 ранга по званию, но почти все его называли просто Док. В группе вообще очень распространено обращение по псевдонимам. То есть при посторонних, вроде нас, они, конечно, звания используют, но между собой – или по псевдонимам, или по именам. Наш военврач, Приходько, о нем я уже упоминал, довольно много общался с этим Доком и отзывался о его профессиональных качествах весьма высоко. Кстати, у старшего лейтенанта Окунева тоже есть медицинское образование – он еще в лагере Приходько поврежденную руку вылечил.

Б. – Как так? По вашим словам, Окунев в вашем лагере пробыл всего три дня.

Ч. – А как очнулся и в себя пришел, так и вылечил Семена. Рука у того плетью висела – он даже ложку ею держать не мог, левой ел. А тут раз – и все в порядке!

Но военврач – настоящий знаток – для нас даже специальную диету разработал, а то бы поносом все умаялись. Первые пару дней нам бульон и жидкий суп давали – и то многих пронесло, уж извините за такие подробности.

Также в группе было еще несколько человек, но я их или не видел, или не общался. Ответственный за разведку – лейтенант или старший лейтенант госбезопасности, подрывник, и еще два оперативника – Дымов и Зельц. Один из них до этого в РККМ служил.

Б. – На основании чего вы сделали подобные выводы?

Ч. – Случайно услышал, как Бродяга говорил: «Леша, ты свои ментовские замашки бросай – не карманников по рынку гоняешь».

Подрывника их я не видел, слышал только, что зовут его Иван-казак.

Б. – Вы упоминали ранее, что и в операциях этой группы участвовали, и документы они при вас переводили, так?

Ч. – Именно так. Но я бы несколько по-другому это сформулировал. Боевые операции они проводили, чтобы обеспечить нас оружием и продовольствием. Мы же все оголодавшие были. У спасителей наших с едой и оружием все хорошо было, а тут нас свалилось четыре с лишним сотни. Вот они и начали нам пропитание добывать. Ну и вооружать, конечно. Иногда наоборот – вооружать, а потом мы уж сами еду добывали.

Б. – По вашим словам, группа хорошо вооружена. Опишите их вооружение, снаряжение.

Ч. – А операции?

Б. – Про операции расскажете позже.

Ч. – Вооружены, как я уже говорил, очень хорошо – одних пулеметов штук шесть. И наши, и немецкие, трофейные. Несколько автоматов. Винтовки самозарядные и снайперские. У каждого – пистолет, а то и два. Много гранат – и наших, и немецких. Еще мне снаряжение их понравилось. Что-то вроде того, что немцы носят – с плечевыми ремнями, но ремни шире и подсумки не только на поясе висят. Проще нарисовать, чем объяснять, гражданин следователь. У командиров хорошего качества, фабричное, у сержантов похуже – видно, что сами шили.

Как минимум три радиостанции, причем небольшие. Они их в ранцах носили.

Б. – На основании чего вами сделаны выводы о наличии нескольких радиостанций?

Ч. – Мои бойцы мне рассказали, что во время проведения операций члены группы, которые, как правило, командовали отдельными подразделениями наших бойцов. Многие из них докладывали, что периодически «рыси» отходили в сторону, к своим вещмешкам и как будто разговаривали сами с собой. Славинский, он связистом был, а раньше инженером на телефонной станции работал, сказал, что видел, как один из них какое-то устройство на проводе в ухо вкладывает. Подошел поинтересоваться, а ему ответили, что это волновод.

Б. – Почему вы их назвали «рысями»?

Ч. – Они себя называли «Группа специального назначения «Рысь». Я видел журнал боевых действий.

30.08.1941

С моих слов записано верно: Чернавский.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com