Странница (СИ) - Страница 45

— А я не одна здесь такая была. Дружила с девочкой, Иманила её звали. Мы часто смотрели на другой мир. Но она умерла пару лет назад, — последние слова повисли в воздухе тяжёлым сгустком.

Не самые подходящие воспоминания, особенно когда тебя собираются поджарить на костре, как окорок.

— Понимаешь, без обучения...

Где-то поблизости заскрипела дверь, затем раздались уверенные шаги. Внутренне я вся натянулась, как струна, осознав, что наша отсрочка подошла к концу. Пролетело несколько часов, но они показались ничтожными крупицами перед предстоящими событиями.

Церковники с нами не церемонились. Мы ж не люди, мы ведьмы.

Коридоры, по которым нас вели, были тут и там испещрены островками плесени. Как назло, пока поднимались по деревянной лестнице, у меня закружилась голова. Стены и пол поплыли, наслаиваясь причудливыми зигзагами. Пару раз я споткнулась, но меня «ласково» заставили идти дальше, дёргая так, что рука чуть не вывихнулась.

На третьем этаже голова пришла в норму, и я смогла осмотреться. Здесь обстановка разительно отличалась от той, в какой сидели мы. Словно это были два разных здания. Побелённые гладкие стены контрастировали с алой ковровой дорожкой с белой каймой. Я ехидно подумала, что наши грязные ноги запачкают эту обитель. Пришедшую мысль догнала следующая о том, что потом нас сожгут, и запачканный ковёр покажется мелочью.

От сравнения ущерба меня отвлекли открывшиеся резные двери. Нас завели в просторную комнату. В дальнем конце на белом стуле со спинкой сидел человек в летах. На нём была красная накидка, должная, видимо, внушить статусность. Вокруг не наблюдалось другой мебели, кроме тяжёлых алых штор под цвет накидки сидевшего.

Я оглядела остальную часть помещения. К моему удивлению у окон стоял отец Виолки и женщина, которую я встретила несколько дней назад с корзинкой у поля. Что она-то здесь забыла?

Больше всего происходящее напоминало суд. Значит, есть шанс как-то повлиять на этих олухов.

— Вы обвиняетесь в прикосновении к тьме и ведьмовстве! Свидетели, вам слово, — сухо сказал скучающий мужик, который являлся, по всей видимости, судьёй. Он достал платок и потёр лысину, кругляшом прорезавшую седые волосы на макушке.

Первым взял слово отец-предатель.

— Моя дочь всегда была со странностями. Я много раз замечал, как она смотрит в пустоту невидящим взглядом, словно одержимая. А после приезда этой ведьмы она встала буквально со смертного одра. Её не смог вылечить местный врач. Что это, если не ведьмовство? — закончил Гуер, не глядя в нашу сторону.

Виолка сделала несмелый шаг вперёд, смотря на отца глазами, полными мольбы, но её грубо остановил один из сопровождавших нас мужчин в тёмной одежде.

— Но папа, — жалобно пискнула она.

— Вам, обвиняемые, дадут слово после. Следующий свидетель, — прервал её судья.

Вперёд выступила женщина, стоявшая рядом с Гуером. Свидетель? Какая неожиданность. Ведь не было ничего, что она могла бы засвидетельствовать.

— Эту девицу, — она ткнула в меня пальцем, — я видела у проклятого участка поля на их земле, — женщина кивнула на Гуера, который недовольно поджал губы, но промолчал. — Она что-то шептала и размахивала руками, смотря в пустоту перед собой. Вела себя как одержимая тьмой.

Я внутри негодовала от возмущения. Злость даже перекрыла головную боль. Хотелось подойти и заставить лгунью замолчать. Но я терпеливо ждала, когда мне дадут слово.

— Хорошо, — со вздохом проговорил судья. — Свидетели предоставили весомые доказательства. У обвиняемых есть, что сказать в своё оправдание?

Настал мой звёздный час! Я расправила плечи.

— Да! — я сделала уверенный шаг вперёд и смело посмотрела на него. — Начну с того, что всё сказанное этой женщиной — ложь. Она меня не видела на поле, мы встретились на дороге, где я просто прогуливалась. А её россказни — чистой воды выдумка.

Женщина открыла рот, чтобы возразить, но судья поднял руку, останавливая её.

— Зачем ей это выдумывать? — лениво поинтересовался он.

— У неё спросите, — раздражённо ответила я.

Ну и система правосудия! Сказали — значит было. Превосходно!

Судья поддался вперёд и вперил в меня свои глазки-бусинки.

— Я у тебя спрашиваю, ведьма, и ты не единым словом не оправдала себя! У другой есть что сказать? — он перевёл взгляд на Виолку.

Я тоже глянула на неё. Опущенная голова и обречённый вид мне совсем не понравились.

— Отец сказал правду, — тихо прошептала она.

Ой, дура... Это был наш приговор! Я повернула голову и увидела, что права. Глаза судьи загорелись нехорошим блеском. Ему ведь именно этого не хватало! Сейчас мужик не выглядел, как представитель закона. Он больше всего походил на чёртова фанатика, в глазах которого уже полыхало пламя наших костров.

— Вы виновны! — провозгласил судья победоносно.

Нас тут же подхватили под руки, вывели из здания и потащили по задворкам и вонючим закоулкам на площадь. Там вокруг небольшого помоста со столбом в центре уже услужливо навалили хворост. То есть костерок подготовили заранее, видимо, не сомневаясь, какой именно нам вынесут приговор.

Я оглядела собравшуюся толпу. В стороне вместе с волитами стояли Зана и Гуер. Последний отвёл взгляд, как только нас вывели в центр. Почему мать не пригласили свидетелем? Догадка тут же прорезала мысли: она, в отличие от сволочи-отца, не хотела клеветать на дочь. В глазах Заны читалось отчаяние, слёзы непрерывно стекали по щекам.

В следующий момент уже не осталось времени о чём-то размышлять, потому что нас грубыми тычками заставили подняться на помост.

Меня действительно собирались сжечь на костре! Как ведьму! А я, дура, не верила. Думала, сказки всё это. Ведь не могут нормальные люди сжигать кого-то на костре.

Оказалось, могут. Да ещё и с каким азартом! А я не ведьма даже...

Круглыми от неверия глазами я смотрела на разворачивающийся абсурд, в котором оказалась одной из главных действующих лиц.

Меня и Виолку привязали к деревянному столбу. Грубые верёвки больно врезались в кожу, но сейчас это было меньшим из всех зол.

Вперёд выступил один из фанатиков — иначе я теперь не могла назвать этих людей. Судя по тому, как манерно он повернулся к толпе, и уверенно начал толкать речь собравшимся поглазеть на сожжение, этот волит был главным. Его помощники в это время закинули последние снопы сена и хвороста к нам под ноги, словно вокруг им веток не хватало. Они больно кололи голые лодыжки и ступни.

Один из фанатиков, щуплый с круглыми не то от страха, не то от предвкушения глазами, наклонился вперёд и направил факел в гущу сена.

Я глубоко вдохнула. Холодный воздух хорошо отрезвлял голову. Я решила, что так просто спалить нас не получится.

Мир заискрился золотыми нитями-лентами. Я придумывала на ходу, махнув рукой на осторожность и возможные последствия. Хуже уже вряд ли будет, если тут и так палёным попахивает.

Я активно перебирала свободную энергию вокруг пламени и сена, по возможности убавляя её. Так как основным доступным «резервуаром» была я, то почти вся энергия лилась внутрь меня. Я забирала свободную энергию из мира, чтобы она не просачивалась в замкнутые системы и не превращалась в энергию пламени. Сопротивление было неимоверным, но и я сейчас была настроена как никогда.

Я вынырнула в материальный мир. Огонь не занимался.

Щуплый ещё тыкал факелом, который уже почти потух.

В непонимании он обернулся к своим товарищам. Те стояли позади главного, который толкал речь перед ропщущей толпой. Они нахмурили брови, ведь люди ждали зрелища, а оно запаздывало. Один из них, который вёз меня из Брара, выхватил факел из рук щуплого с презрительной миной и уверенно ткнул им в сено.

Я старательно разгребала энергию вторым заходом. Так остервенело я с нитями ещё не обращалась.

У фанатиков ничего не выходило.

Рядом начала подвывать Виолка.

— Да не вопи ты так! — не сдержалась я, всё ещё немного злясь на неё.