Страна восходящего солнца - Страница 9

Изменить размер шрифта:

Нитирэн родился 16 февраля 1222 года в провинции Ава и был назван Дзэннитимаро. Став монахом, он прошел обучение в знаменитом монастыре Энрякудзи на горе Хиэй, а затем изучал доктрины основных семи буддийских школ в семи великих храмах близ первой столицы Японии – города Нара, а также доктрину школы Сингон на горе Коя. 28 апреля 1253 года в храме Сайтё-дзи будущий проповедник заявил об установлении Истинной Дхармы, впервые произнеся «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» («Слава Лотосу Божественного Закона!») на горе Киёсуми, и принял новое имя, прославившее его впоследствии, – Нитирэн. В том же году Дайсёнин (Великий Учитель) Нитирэн обратил своих родителей в Истинную Дхарму и переехал в сёгунскую столицу – Камакура.

В течение последующих 29 лет своей жизни Нитирэн активно проповедовал по всей стране, изгонялся правительством сёгуната из столицы, писал письма и лично встречался с высшими правительственными чиновниками, даже приговаривался к смертной казни. «Нитирэн-сю» призывала японцев отвергнуть учения всех остальных направлений буддизма, принять истины, изложенные в Сутре Лотоса, ибо только слово самого Будды спасительно и помогает достичь нирваны. Для этого верующие должны были усилено читать и изучать упомянутую сутру. Нитирэн много странствовал, собирая слушателей звуками гонгов, барабанов, чтением мантр. Существует мнение, что Нитирэн пытался превратить свое учение – одно из многих направлений японского буддизма – в чуть ли не единственную истинно национальную религию. Правда, на наш взгляд, это кажется преувеличением. Впрочем, в поведении самого Великого Учителя и его последователей было немало резкой прямоты и даже фанатизма, которые наталкивают исследователя на проведение параллелей с европейскими еретическими и протестантскими сектами, провозглашавшими необходимость внутреннего очищения в преддверии приближающихся невиданных катаклизмов. Таким катаклизмом выступали в нашем случае голод, мор и, главное, – вторжение иноземных завоевателей (монголов).

Нитирэн, будучи хорошо осведомлен о событиях на континенте, неоднократно писал послания сиккэну и его чиновникам, в которых предупреждал о необходимости единения всех японцев, пресечения злоупотреблений, предлагая свою утопическую программу внутреннего и внешнего очищения государства, нации и каждого человека. Только это, по его глубочайшему убеждению, могло спасти страну Ямато. Еще 16 июня 1260 года проповедник подал окружению сиккэна Ходзё свой трактат «Риссё-анкоку-рон» («Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране»), в котором предсказывал внутренние смуты и вторжение извне. Вернувшись в Камакура из ссылки, куда он угодил за это дерзкое письмо, 11 октября 1268 года Нитирэн написал одиннадцать писем правительственным чиновникам и высокопоставленным священникам, в которых упрямо твердил: «приход монголов близок». Напомним читателю – весной этого же года в Японию прибыла первая делегация Хубилая. Нитирэн продолжал бомбардировать правительство Ходзё письмами, увещеваниями, даже угрозами, на что правительство отвечало по-разному – избирательными репрессиями против сторонников неугомонного сэнсэя, даже смертным приговором ему самому (по преданию, меч палача разлетелся на куски, едва коснувшись шеи святого, и казнь была отменена), компромиссами и позволением участвовать в религиозных диспутах (каковые состоялись, например, в январе 1272 год в Цукахара).

При изучении всей этой запутанной истории с «японским Нострадамусом» удивляет даже не столько то, что Нитирэн был непоколебимо уверен в том, что иноземное вторжение произойдет, да еще и дважды (допустим, у него были неплохие связи среди буддийских монахов в Корее и Китае), сколько сам факт, что Ходзё Токимунэ терпел выходки Дайсёнина. Похоже, Нитирэн обладал-таки немалым даром убеждения (не зря же его проповеди собирали огромные толпы, и количество сторонников Нитирэн-сю росло очень быстро по всей Японии). Интересно, как сам Нитирэн воспринял известия о первой высадке войска Хубилая на Кюсю, битве у Хаката и гибели части вражеского флота? По некоторым сведениям его современников, он, как религиозный учитель и настоящий японец, молился о том, чтобы Небо покарало захватчиков. С одной стороны, новости о вражеском походе вполне могли быть восприняты как воплощение его пророчеств, с другой – стало ясно, что это еще не все и монголы вернутся. В любом случае именно в 1274 году огромное количество крестьян, самураев и даже монахов других буддийских сект обратились к учению Нитирэн-сю. Нитирэн продолжал свою бурную деятельность все последующие семь лет, создавая трактаты («Истинный объект почитания», «О пророчествах Будды», «Истинная Сущность жизни», «О практике Учения Будды», «Сущность Благого Закона», «О преследованиях, вызываемых Буддой» и т. д.), проповедуя, собирая информацию. Символично, что этот поистине огненный дух угас в том самом году, когда его пророчества получили окончательное блестящее подтверждение – 13 октября славного для сынов Ямато 1281 года, через несколько месяцев после катастрофического окончания монгольской попытки завоевания Японии… Кстати, секта «Нитирэн-сю» надолго пережила своего создателя – она существует и по сей день, ее сторонники живут не только в Японии, но и, к примеру, в Украине и России.

Однако вернемся к монгольским приготовлениям к небывалому по масштабам морскому походу. Хубилай учел ошибки, допущенные в прошлом, – теперь на Японских островах должна была высадиться поистине колоссальная армия. Фактически таких армий было две. Первая, так называемая Восточная, должна была совершить переправу из Кореи на корейских же судах из порта Айура. Она состояла из корейской пехоты и моряков (10 тысяч солдат, 17 тысяч матросов) и монголо-китайского корпуса (15 тысяч конницы и пехоты). Эти войска должны были переправиться на 900 кораблях, набранных в Корее. Как мы видим, одна Восточная армия была вполне сравнима по численности со всей юаньской армией вторжения 1274 года. Но в 1281 году эти силы скорее должны были выполнять функции первой волны, авангарда. Основной, решающий удар должна была нанести огромная Южная армия («армия к югу от Янцзы»), которая начала грузиться на суда в южных китайских портах в начале июня 1281 года. Ее численность не может не поражать воображение даже современных военных историков – 100 тысяч монгольских и китайских воинов плюс 60 тысяч моряков на 3500 судах. Даже учитывая склонность китайских источников к преувеличениям, все равно ясно, что это была колоссальная военно-морская операция, успешное проведение которой было возможно лишь при условии высокой выучки командиров и воинов, скоординированности действий, полного господства на море и хорошей погоды.

В общем план Хубилая и его военачальников – командующих армиями вторжения А Цзе Ханя и Фэнь Вень Ху (Марко Поло называет их соответственно князь Абатан и Вонсаничин) – был достаточно рационален. В самом деле, нельзя было ожидать от опустошенной Кореи того, чтобы она смогла выдержать нашествие стотысячной орды монголов и китайцев, которым к тому же пришлось бы сделать утомительный и долгий марш по северокитайским и корейским горам и долинам, чтобы добраться до портов в южной части полуострова, вздумай Хубилай переправить всю массу войск одним махом через узкий Корейский пролив. Вполне здравой следует признать идею демонстративной атаки на Хонсю, проведенной частью флота и армии вторжения – это монголы осуществят в ходе своей высадки, весьма обеспокоив правительство Ходзё. Немного странно, почему военачальники Хубилая выбрали основным местом высадки ту самую бухту Хаката, что и в прошлый раз, в 1274 году? В принципе, этот большой залив – удобное, но все же не единственное место для высадки с моря, если рассмотреть всю береговую линию Кюсю и тем более Хонсю – главного острова Японии. В конце концов, ведь монголы всегда славились своей разведкой, и информация о грандиозном строительстве стены по периметру бухты должна была, так или иначе, просочиться. Как нам кажется, причин для такого, на первый взгляд, странного выбора, было несколько. Во-первых, монголы со времен Чингисхана не очень опасались длинных фортификационных сооружений, которые можно было обойти, прорвать в плохо охраняемом месте и т. д. Тем более, что в их распоряжении в 1281 году были мощные осадные орудия, в том числе и секретное «супероружие», о котором мы расскажем немного позже. А во-вторых, ведь именно прибрежные воды вокруг бухты Хаката были прекрасно изучены опытными моряками-корейцами, многие из которых участвовали и в первом, и во втором походах. По всей видимости, эти соображения, а также полная уверенность в беспомощности японцев на море перевесили тот факт, что военачальники Хубилая нарушили один из основополагающих принципов военного искусства – не делать шагов, очевидных для противника… Очевидным минусом плана было то, что Южная армия империи Юань должна была осуществить довольно непростой морской переход из района китайских портов Гуанчжоу и Ханьчжоу в район острова Ики, где ко 2 июля она должна была соединиться с Восточной армией для совместной атаки на Кюсю.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com