Страна привидений - Страница 6

— Зачем ты это делаешь? — крикнул Эван, обращаясь к невидимой силе, которая двигала таз.

Его охватило чувство нереальности происходящего. Но как раз в тот момент, когда он заговорил, реальность вновь вступила в свои права. Подчиняясь обычному закону гравитации, таз упал на пол и с грохотом разбился.

В тот же миг дверь в комнату широко распахнулась, и на пороге появился доктор Мальтус.

— Что случилось? — грозно спросил он. — Расскажи мне, что здесь произошло?

Но Эван не сразу смог ответить, у него словно горло перехватило. Доктор, похоже, был взбешен его тупостью.

— С-случайность, — наконец выдавил мальчик. — Я… у-уронил таз.

— Ты уверен, что так все и было? Ничего больше? — спросил доктор.

Эван молча кивнул.

Доктор заметно сник.

— Ложись спать, — холодно и недружелюбно бросил он и, сделав шаг в комнату, стал подбирать с пола черепки разбитого таза.

Когда он выпрямился, Эван спросил:

— П-простите, пожалуйста… Мне очень жаль. Я не слишком хорошо начал, верно?

— Уже поздно, тебе пора спать! — ответил на это доктор и решительно покинул комнату.

Лежа на скрипучей кровати, Эван никак не мог уснуть. Слишком много всего нужно было обдумать.

— Он не поверил в то, что я разбил таз, — громко сказал мальчик в темноту. — И еще он был разочарован, когда я стал на этом настаивать. Но на кого еще он мог подумать?

В глубине души Эван и сам не знал, зачем солгал доктору.

— Он бы все равно не поверил, — предположил он. — Что бы там ни было, он бы мне не поверил!

И все-таки он не был уверен в том, что соврал только поэтому.

Эван долго размышлял над этим и, наконец, его осенило. Он соврал потому, что ни миссис Маллиган, ни доктор не были с ним откровенны! Все дело было именно в этом. Миссис Маллиган сказала, что доктор всегда ложится рано — но почему же тогда он был полностью одет и даже в ботинках, словно собрался уходить или только что пришел?

Почему никто не объясняет ему, что происходит?

И вдруг он услышал насмешливое хихиканье, и резко сел, прислушиваясь.

Смех растаял в дымоходе.

На следующее утро Эван проснулся усталым и разбитым. Он понял, что даже во сне продолжал беспокойно обдумывать ночную тайну. Глядя в потолок, он решил не отправлять письмо, пока точно не поймет, что происходит.

Приняв такое решение, Эван выскользнул из постели, кое-как умылся, натянул одежду и пошел вниз завтракать.

Глубокая тишина царила в доме — гораздо более мрачная, чем накануне. Спустившись вниз, Эван с удивлением увидел, что зеркало занавешено черным атласом, а под фотографиями мальчика расставлены вазы со свежими цветами.

— Ну конечно! — воскликнул он про себя, припомнив табличку под деревом. — Сегодня же годовщина со дня его смерти.

На кухне миссис Маллиган так мрачно мешала что-то в кастрюле, словно мешала не кашу, а свое горе. На голове у нее была черная косынка. Экономка даже не обернулась, когда дверь распахнулась, и Эван вошел на кухню. Не говоря ни слова, она молча положила ему каши и пододвинула тарелку. Эван с надеждой покосился на радиоприемник, но сегодня даже он робко жался в углу, словно маленькое забитое существо, знающее, что должно помалкивать.

Торопясь улизнуть в деревню, Эван принялся жадно заглатывать кашу, но это оказалось не так-то просто, потому что она была ужасно пересолена (не иначе, слезами миссис Маллиган), а мальчик не решался попросить сахар, чтобы не оскорбить жуткого, всепоглощающего молчания.

Наконец он выскочил из дома и побежал по тропинке. День обещал быть жарким. Подобрав с земли палку, Эван сначала вел ею вдоль забора, наслаждаясь бессмысленным звуком, а потом принялся размахивать в воздухе, разя воображаемых врагов.

На вершине холма он остановился в тени уродливой кирпичной церкви и поглядел на деревушку, сбегавшую вниз к станции. Вокруг не было ни души, и Эван начал было подумывать, что сбежал из дома только для того, чтобы попасть из одной тоскливой дыры в другую, как вдруг заметил гладкие очертания длинного черного лимузина с таинственными тонированными стеклами. Лимузин был припаркован у густой живой изгороди и полностью перегораживал дорогу. Рядом с ним стоял серебристый «вольво». Изгородь возвышалась над машинами и скрывала весь дом, оставив свободной лишь маленькую деревянную калитку, на которой была ржавая табличка со словами «Дом викария».

Эван тут же возомнил себя детективом и тихонько подкрался к лимузину. Он осторожно обошел его и прильнул к боковому окну со стороны водителя, чтобы посмотреть на приборную доску, как делают все детективы, расследующие преступления. Эвану и в голову не приходило, что за ним самим кто-то наблюдает, пока в стекле за своим плечом он не увидел отражение мужчины в темных очках.

Эван взвизгнул, но не от удивления, а от боли. Крепко схватив мальчика за запястье, мужчина оттащил его от лимузина.

— Что ты тут делаешь, мальчик?

В коротком вопросе отчетливо слышалась угроза.

— Н-ничего особенного… Просто смотрю, — пролепетал Эван. — Ничего такого.

Видимо, ответ мужчине не понравился, потому что он еще сильнее стиснул руку мальчика. В длинном кашемировом пальто и черных кожаных перчатках, он был похож на какого-то жуткого похоронного агента. Но даже агенты похоронных бюро давно вспотели бы на жаре в такой одежде! Однако мужчина, казалось, не испытывал никакого дискомфорта. У него была очень бледная кожа, бесцветные губы и прилизанные иссиня-черные волосы, похожие на блестящие крылья ворона.

— П-пожалуйста, пустите! Мне больно! — прошептал Эван.

Мужчина усмехнулся и довольно кивнул. Пальцы у него были невероятно сильные.

Внезапно калитка широко распахнулась, и из нее вышла Филлис Флайт. Слегка покачиваясь на высоких красных каблуках, она несла в руках тяжелую стеклянную посудину. Увидев Эвана, она негромко ахнула.

— Кого я вижу! Мальчик из поезда! — воскликнула Филлис, едва не выронив из рук свою банку.

Мужчина резко оттолкнул от себя Эвана.

— Осторожнее, дамочка! — рявкнул он, вырывая у нее из рук банку. — Разбить хотите?

Эван попятился, потом повернулся и бросился бежать со всех ног. Оказавшись на безопасном расстоянии, откуда можно было, оставаясь невидимым, наблюдать за происходящим, он в изнеможении прислонился к изгороди. Растирая ноющее запястье, Эван невольно подумал, что легко отделался.

Мужчина тем временем копался в багажнике своего лимузина и даже не смотрел в сторону Эвана. С огромной осторожностью он поставил склянку в багажник. Эван лишь краем глаза взглянул на нее, но успел заметить, что внутри была какая-то странная жидкость молочного цвета. Нет, даже не жидкость, а что-то похожее на дым, таинственно клубящийся за стеклянными стенками.

— Это последний, — сказала Филлис мужчине, когда тот закрыл багажник и поднял голову.

— Но мне нужно еще.

— Еще?! — изумленно захлопала ресницами Филлис. — Но где я их вам возьму, мистер Хендрик? Где?

— Решайте сами, миссис Флайт, — холодно усмехнулся мужчина. Он сел в машину, завел мотор и очень осторожно поехал по дороге. Наверное, боялся за свой груз.

Филлис, нахмурившись, смотрела ему вслед. Она не заметила Эвана, притаившегося за изгородью. Зато он пристально следил за ней до тех пор, пока она не повернулась и не процокала на своих каблуках обратно в калитку.

Этой ночью Эван лежал на постели и, повернув голову к комоду, не отрываясь, смотрел на горящую свечу. С такой жадностью, наверное, браконьер наблюдает за ловушкой.

Он ждал, что огонь погаснет, как прошлой ночью, но свеча горела ровно, пламя было высоким.

Эван зевнул и резко сел. Он так долго смотрел на пламя, что у него даже глаза защипало.

— Это бессмысленно, — сердито сказал он. — Ничего не произойдет! — И он потянулся к свече.

В тот же миг пламя погасло, словно по собственной воле, и в наступившей темноте Эван увидел серебристую струйку поднимающегося дымка. Фитиль еще пару секунд продолжал светиться красным.