Страна мыслителей - Страница 5

И вот замполит в хлеву Мамедова отца. Черный ишак в одном углу, белый – в другом. И что удивительно, оба на вид как будто одинаковые. Черный, кажется, даже малость крупнее. В чем же дело, думает замполит. Осмотрю-ка я их, пожалуй, более тщательно. С которого начать? Начну с черного, он покрупнее, стало быть и покрепче. Сильно старался замполит, можно сказать совсем замучил животное своим осмотром. Но как ни старался, все же не смог понять, чем же этот ишак плох. Обидно конечно, но делать нечего, смахнул замполит слезу, да и пошел к белому ишаку. Подошел эдак сзади. Стоит он позади этого ишака, а в голове его все одна и та же назойливая мысль: «Чем же этот ишак так хорош?» Но ведь давно известно, что не видно вдали, хорошо различио вблизи. Поэтому замполит еще ближе придвинулся к заду ишака. И только он собрался со всей тщательностью погрузиться в этот осмотр; как такой знакомый голос шепотом проговорил откуда-то из глубины хлева: «Учитель, лучше не надо, это папин ишак, и он не любит, когда кто-нибудь другой его трогает. Лучше потрогай снова черный ишак. Папа разрешает его трогать.» И хотя замполит был застигнут врасплох, он все же нашел в себе мужество спросить Мамеда, а что он сам делает в хлеву в такой поздний час.

- Как, что делаю, – обиделся Мамед, – сторожу ишак, я ведь знал, что ты придешь.

- А откуда ты знал?

- Так ведь ты сам меня учил, чем запретнее плод, тем он слаще.

- А какой ишак ты сторожишь?

- Конечно же черный, на белый мне наплевать.

- Ах, вот как, – обрадовался было замполит и хотел уже снова приняться за осмотр бедного животного.

- Мне плевать, – помолчав, многозначительно добавил Мамед, – но сейчас 23-50, а в полночь придет сюда мой отец и сменит меня. Мы всегда так делаем, так легче. И будет, сам понимаешь, нехорошо, если он застанет тебя здесь. Он человек горячий, может не понять, зачем ты тут.

- Ну, хорошо, – согласился замполит, – я уйду, но прежде ответь мне на два вопроса. Первый: почему ты разрешил мне трогать черный ишак? Второй: чем белый ишак лучше черного?

- На первый я тебе охотно отвечу. Я разрешил тебе трогать свой ишак потому, что ты мой учитель. На второй вопрос пусть ответит тебе мой отец.

- Да-да, охотно отвечу, – пророкотал баркатный бас отца Мамеда прямо позади уха зампалита. И в то же мгновение кто-то будто бы каленым железом кольнул замполита чуть пониже спины.

- Вай, – закричал замполит и хотел было удрать, так стыдно ему вдруг стало, но не тут-то было. Что-то буквально пригвоздило его к полу.

- А вот тебе и ответ на твой вoпpoc: кое-что в заду моего ишака смотрится также хорошо, как эти вилы в твоей заднице. И с этими словами родитель Мамеда, вилами, развернул замполита к дверям и пинком под зад выгнал из хлева.

Какой же вывод из этой истории, спросите вы. Только один: чрезмерность всегда наказуема, даже если она всего лишь любопытство. Но довольно о замполите. В заключение добавлю только, что замполит по всей видимости никаких особых выводов из случившегося не сделал, потому что продолжал работать все в той же школе вплоть до самого призыва в армию, а апрочем, это его личное дело. Может быть он поступил и правильно.

Итак, довольно историй и прочих им подобных

отступлений, поговорим лучше о жизни, о нашей теперешней жизни. Ведь жизнь нынче, сами знаете, какая трудная. Но что сказать о жизни? Сам-то

я видел в жизни еще не очень много плохого. Как-никак спецработник и притом со значительным стажем. Но вот люди говорят, и некоторым из них

я склонен верить, что жить по человечески нынче стало практически невозможно. 3арплаты не хватает даже на самое необходимое. Что тут делать? Порядочному человеку делать, прямо скажем, нечего. Одно лишь остается, загнать себя в гроб заживо. Да вот беда, нынче и гроб по карману далеко не каждому. Но вообще-то это порядочному человеку делать нечего, а непорядочному, так тому дел просто невпроворот. Все заслонки нынче для него открыты, мол, лазай куда захочешь, лазай, и все же помни: больше чем ты сам нуждаешься в обществе, общество нуждается в тебе. Так что драть с тебя будут за милую душу. Но разве это смутит предприимчивого человека? Он еще с колыбели понял, что Бог велел делиться, и, если не с ближним, то уж с сильнейшим, в первую очередь. Сам я сколько не пытался, но так и не смог уяснить для себя, чем же сильный лучше ближнего, но это, по всей видимости, от недостатка образования. Ведь я, к сожалению, институтов не кончал. Да, что там институтов, я

и школу закончил с грехом пополам. Да, что то я,

•в самом деле, все о себе, да о себе. Нет, так нельзя, о людях надо прежде говорить , о людях.

Итак, о людях. Народ нынче не тот, что был прежде. И это также верно, как то, что я могу ударом правой руки отбить горлышко у пивной бутылки, хотя левой рукой я этого сделать не в состоянии. Прежде народ был тьфу, одним словом не народ, а размазня. Правительство делало с ним, что хотело, да что там правительство, один человек мог сделать с ним, что угодно. Сталин целых тридцать лет его, как петух курицу, ногами топтал, а ему хоть бы хны, даже яиц и тех не нес.

Хрущев десять лет одной кукурузой кормил, а ему опять хоть бы хны, знай себе сопит, да жует, даже изжога его не берет. Да, что там Хрущев, Брежнев целых пятнадцать лет за всех за границу катался, а народу опять коть бы что. Не пущают, ну и не надо. Как говорится, хорошо в гостях, а дома лучше. Так мало этого, на похоронах каждый третий еще и всплакнул. Жаль, мол, Ильича, как же без него с заграницей-то общаться. А я вот, лично, не всплакнул потому, что знал, что мне заграницы все равно не видать, так же впрочем, как и своих ушей. Подобное для меня возможно, только по спецприказу, а таких спецов, как я, сами знаете, сколько. Так что мне и до смерти не дождаться своей очереди. И посему на загранице я друзья давно уже крест поставил. Нынешний же народ это уже не размазня, а черт знает что такое. Вроде и палец ему в рот не клади, свободу любит, за дело болеет. Однако, и он правды не ищет. Какой вы спросите правды? Охотно отвечу – правды жизни. Ведь где нынче правда жизни, куда она подевалась? А ведь прежде была, хоть и неправильная, но была. Так что лично я убежден, что нынче народ ведет себя неправильно. А пора бы и поумнеть. Или стадное чувство сильнее разума, и нами так и будет руководить вожак. И куда он поведет, туда все стадо и пойдет. 3наете, по этому поводу я даже стихи написал. Может это и не совсем к месту, а может и попросту глупо, но, позвольте все же зачитать их. Увы, к отечеству любовь Не тешит мне отныне кровь! Оно себя без меры эапятнало, Как от стыда его не разорвало. Все, что могла, верхушка растащила, Что не смогла, на совесть развалила. А наш народ, – так это бараны, Кто их ведет, – тому все и верны.

А, вы знаете, я пока читал эти стихи, вот что подумал: а ведь рыба то гниет с головы. Может и у нас в государстве так? Нет, я лично ничего не имею против Михаила Сергеевича, и все же предположим, что Михаил Сергеевич по каким-либо соображениям встал на неправильный путь. Причины, побудившие его к этому, могут быть, без сомнения, различными. Может жена что-либо посоветовала, а он неправильно понял. Может сам ,не спросив ни у кого совета, наконец, принял самостоятельное решение и вот, на тебе, результат. А может кто и просто попросил его, наобещав черт знает что. Ведь и Горбачев всего лишь живой человек и ему тоже свойственны некоторые слабости. а, впрочем, не это главное, главное то, что Михаил Сергеевич вдруг взял да и встал на неправильный путь. И что тут делать? А что тут остается делать? Только одно, ждать пока гниль распространится дальше, и пока порча окончательно не охватит всю рыбу. И вот тут-то должен пробить час, так называемого очищения. Час, когда уже прежнюю гниль нюхать станет невозможно. Да, друзья, это поистине решительный час и я, можно сказать, преклоняюсь перед мужеством господина Ельцина, так лихо сказавшего своим носом фи в эту решительную минуту истории и, открывшему тем самым путь новому, еще неизведанному запаху. А каким он будет этот запах – покажет время. Я думаю, запах будет терпимым, хотя, конечно, носы у всех безусловно разные. Вы наверное пожелаете спросить, как я отношусь к ГКЧПистам, этим, так называемым, врагам народа. Да никак. Я считаю, что пленный враг, это уже не враг, а попросту пленный. А пленный это уже не человек, а можно сказать трофейное имущество, а к любому имуществу надо относиться бережно. Ведь не зря говорится, что ломать – не строить. К тому же, я думаю, что ГКЧПисты это те же малые дети и, без помощи взрослых, они способны разве что на детские шалости. Я даже скажу яснее. Я думаю, их просто