Страна Арманьяк. Корсар. - Страница 40

- Исключительно, отцовские... - я прислушался к себе и добавил: - Именно так, и никак по-другому.

- Верю. Вы достаточно умны, чтобы не размениваться. Тогда, ловите первый совет... - хищно улыбнулась дама де Меньеле и совершила изящный пируэт, на мгновение, показав мне свои парчовые туфельки. - Немедленно, то есть завтра, оформите по всем правилам опекунство над ней. Тем самым предупредите грязные разговоры. Причем, желательно, чтобы сие опекунство вложила вам в руки, мать наша церковь. Я могу поговорить с его преосвященством.

Молча поклонился ей, благо, фигура танца позволяла это сделать. Вот же голова стоеросовая, мог бы и сам задуматься. А теперь придется благодарить. Впрочем, не жалко...

Антуанетта серьезно кивнула мне и продолжила:

- Дальше, необходимо составить и зарегистрировать у нашего гербового короля, герб девчушки, причем, надо будет, чтобы его засвидетельствовал сам дюк Франциск. Думаю, вам он не откажет.

Еще один поклон засвидетельствовал мою признательность и восхищение.

- И самое главное... - лицо Антуанетты стало жестким и строгим. - Необходимо заново окрестить малышку. Я понимаю, она христианка, но, к сожалению, не католичка. Совершив сие действие, вы сможете рассчитывать на отличные партии для нее... - статс-дама прищурилась и повторила. - Действительно, отличные.

Вот тут я приуныл. Даже не знаю, как среагирует на это Дорка. Впрочем, попытка не пытка. Истинная вера не соборе, а в душе...

- И последнее, было бы желательно, чтобы послезавтра, ваша подопечная выбрала именно графа де Вертю.

- Баронесса, можете считать, что она его уже выбрала...

На этом наш разговор окончился, после танца Антуанетта присоединилась к герцогине и больше ко мне не подходила. А уже под конец вечера от нее примчался паж, который сообщил, что графу де Граве, уже можно общаться с гербовым королем и епископом Жаком д'Эспине-Дюресталь.

И поковылял.

На мой вопрос о гербе, Федора ничтоже сумняшеся завила, что родовым гербом ее семьи являются две противоположно направленные золотые стрелы на красном поле, чем сильно меня удивила, ибо я подозревал, что такой ерундой средневековые русские бояре себя не утруждают. Метр Амери, гербовый король, поскреб свинцовым стилом у себя в затылке, а затем, сам лично, уверенно начертал герб и после получения пяти экю, горячо уверил, что соответствующе оформленный документ можно будет уже завтра забрать.

А вот с епископом вышел затык - он наотрез отказался утверждать обряд опекунства, без крещения Федоры в католическую веру. Правда, потом сам же подсказал выход, дав согласие оформить меня ее духовным наставником.

А в завершении вечера, Федора опять выкинула фортель. Ну как фортель... Она пожелала спеть для честного собрания, причем умудрилась донести эту идею жестами дюшесе. Я в очередной раз приготовился к конфузу...

Федька отобрала у лабуха какой-то инструмент, смахивающий на трехструнную арфу, стала в уголочек, и, потупив глазки, аккомпанируя сама себе, заголосила какую-то жалейку про несчастную обманутую невесту. Пела так проникновенно и жалобно, что я сам чуть не прослезился. Когда она закончила, глаза придворных разом обратились на меня. Вот же...

- Г-м... ее сиятельство контесса Теодория, спела... г-м... это песня о молодом кабальеро, отправившегося на войну с сарацинами, где он совершил много подвигов, покрыл себя славой и погиб в неравной схватке. Его ждала невеста, ждала, ждала, так и не дождалась. Тогда она взобралась на донжон замка стоящего на берегу, сбросила одежду и бросилась в бурное море. И сия пучина поглотила ее в один момент. В общем, все умерли...

М-да... за этим опять последовал совершеннейший триумф. Вот же стрекоза...

Домой, плюнув на гордость, возвращался в портшезе, ибо на Циклопа просто не смог влезть. Камиза прилипла к телу от открывшегося кровотечения, действительность воспринимал какими-то урывками. Но все равно был доволен и отменил собственное обещание пороть Феодору. Для нее появились совершенно другие перспективы. Грандиозные, надо сказать...

Почему? Да потому что, самым популярным вопросом ко мне был: а на какое приданное можно рассчитывать за контессой Теодорией?..

- Какое-какое... не меньше десяти тысяч. Золотых экю, конечно...

- Чево говоришь, дядь Вань?

- Ничего Федюнька... ничего... нас ждут великие дела... дела...

- Ага... эй-эй, дядь Вань... да он сомлел, кажись... Кудрявый, живей воды давай! Воды говорю, нерусь окаянная...

- Отставить, все нормально... Я тебе не институтка, какая...

- Ой... дядь Вань, а кто такая 'институтка'?

- О, Господи... Много будешь знать, скоро состаришься. Все, я тихонечко полежу закрыв глаза, а ты тут панику не разводи...

Так и добрались.

Едва дождавшись конца перевязки, я вырубился.

А утром стало понятно, что вчера явно не стоило так резвиться. Раны на спине подсохли, но дырка подмышкой сильно воспалилась. Но, слава Богу, нагноение не началось, температура тоже, вроде не поднялась. А если и поднялась, то ненамного. А вскоре, ко мне присоединился еще один такой же инвалид - это привезли Логана со случки. На возке привезли - скотт как и я, сильно переоценил свои силы. Так и лежали, глотая чертовски горький отвар и подшучивая друг над другом. Но долго разлеживаться было некогда, я оделся, попытался преодолеть заслон из Бельведера, Феодоры и близнецов на пути в конюшню, не преодолел и матерясь от злости полез в портшез. Никуда не денешься, придется позориться - дел до хрена и больше. Неотложных дел.

Для начала забрал оформленное по всей форме гербовое свидетельство контессы Теодории. После чего, прямым ходом отправился в канцелярию дюка, где получил несколько шикарно оформленных грамот, согласно которых контесса Теодория, вручала свою судьбу в руки его высочества герцога Франциска Бретонского, а герцог, своим специальным указом, перепоручал опеку над оной Теодорией, графу де Граве, с правами законного родителя. Полиняв на несколько экю для начальника канцелярии, двинул в городскую резиденцию епископа, уже для получения прав на духовное наставничество. Но вот в данном случае, пришлось выдержать настоящий бой с Феодорой...

- Ты это чего измыслил, дядь Вань? - девушка забилась в угол портшеза и стала напоминать разъяренную ласку. - Веры своей не предам, хоть режь меня!

- А кто тебя заставляет? - я устало откинулся на подушку.

- А куда везешь меня?..

- В церковь. К батюшке.

- Зачем?

- Пообщаться.

- Зачем, дядь Ва-а-ань?!! - Федора решила, что настало прибегнуть к самому верному женскому оружию - к слезам.

- Так надо. Он будет спрашивать, а ты делай то, что я тебе подсказывать буду. Кивать, в основном.

- А если...

- Нет, перекрещивать он тебя не будет. Сама понимаешь, это дело не такое быстрое. Да и я не дам. Ты мне веришь, черт подери? - я был уже на грани. Тут пошевельнуться больно, голова напоминает пустое ведро, еще и эта пигалица кочевряжится. Мученица, мля...

- Не поминай нечистого всуе... - быстро пробормотала Феодора и наморщила лоб в раздумье. - Верю я тебе, дядь Вань. Даже тятьке своему особо не доверяла, а тебе верю. Но ты смотри...

- Смотрю... Все, угомонись. Голова и так раскалывается.

- Угу...

- Федула губы надула...

- Я не Федула, а Феодора...

- То-то же..

Честно говоря, я сам был на нервах, побаивался этой встречи, епископ, как и все католические священники такого ранга, мало походил на идиота. Но как-то обошлось. Переход в католическую веру не свершается единомоментно - он сначала подразумевает собой долгий катахуменат, подготовку к таинству, во время которой кандидату разъясняются догматы веры, порядок церковной жизни и прочие моменты. К кандидату прикрепляется духовный наставник, обычно священник, но в данном случае, раскопав какие-то древние законы, едва ли не времен зарождения христианства, оным наставником оформили меня.

Пришлось попотеть, когда епископ взялся задавать вопросы Федоре, но девчонка справилась образцово-показательно, кивая по моей подсказке и даже поцеловала распятие с Евангелием. В итоге все закончилось благополучно, я получил заветную грамоту, правда, опять пришлось раскошелится на немалую сумму.