Страна Арманьяк. Корсар. - Страница 15

Не доходя до меня пару шагов, еврей упал на колени, поддернул воротник, обнажил шею и склонился к земле...

Не глядя по сторонам, я выдрал из ножен эспаду и шагнул вперед.

- Что с детьми?

Соломон ничего не ответил и только больше склонил голову.

Отливающий серебром клинок со свистом вспорол воздух и со смачным хрустом впился в поросшую черным пушком шею. Нереально алая струя крови хлестнула по мощеному брусчаткой двору. Карминовые капельки беспокойно закачались на чахлых травинках, пробившихся в щели между камнями...

Видение было настолько живым и ярким, что когда открыл глаза, я дико удивился, увидев лекаря живым и невредимым.

- Что с детьми? - едва выдавая из себя слова, повторил я вопрос.

- Сын мой! - ко мне бросился падре Михаэль, замковый капеллан. И осекся, увидев кончик эспады у своего горла.

- Я в последний раз спрашиваю...

- Дык, в детской... - тихо прошептал священник, с ужасом посматривая на слегка подрагивающее острие возле своего кадыка. - С няньками же...

Ноги разом перестали держать, но выручили близнецы, солдатиками выросшие у меня по бокам.

- Господин... - натужно прохрипел Соломон, не вставая с колен. - Я сделал все что мог, но... но...

- Сир... - Фиораванти шлепнулся рядом с лекарем.

- Хозяин... - Фен присоединился к ломбардцу.

- Господин... - Баумгартнер лязгнув доспехом тоже преклонил колени.

- Призываю в свидетели святую Богородицу! - рявкнул Логан откуда-то из-за моей спины. - Если вы немедленно не объясните что случилось, я лишу вас жизни...

- Тихо!

Я поднял голову и увидел, как ко мне идет Брунгильда, жена Логана. Переваливаясь словно утка и придерживая рукой громадный живот, она быстро добралась до меня, крепко ухватила за локоть и потащила за собой, в беседку подле замковой стены.

- Господь забрал даму Матильду... - горячо шептала она по пути. - И ребеночка еще не рожденного. Два дня как схоронили. Знаю, любил ты ее... Ты поплачь, поплачь... легче станет... Эй, кто там, живо подать нам...

Слуг опередил Логан, подсунувший мне флягу с арманьяком. Все еще не понимая, что случилось, я судорожно глотнул...

- Пятого дня прибыл в приют для паломников при Гуттене, странствующий августинец Корнелий... - как сквозь подушку до меня доносился хрип Баумгартнера. - С частичкой мощей святого Бонифация... Дама Матильда обласкала оного монаха, и приложилась губами к мощнице. Монах убыл, а четвертого дня, у госпожи начался...

- Ядом была покрыта крышка мощницы... - перебил его Соломон. - Я сделал все что мог, но яд уже поразил внутренности с мозгом, и к вечеру...

- Оного августинца, мы разыскивали... - забубнил Баумгартнер. - И таки сыскали...

- Еретика проклятущего, вовеки проклятого... - возмущенно воскликнул фра Михаэль. - А даму Матильду мы отпели, все как положено, не сумлевайтесь, ваше....

- Где эта скотина? - разъяренным медведем заревел Виллем Аскенс.

- Дык в темнице же...

- Рты закрыли... - я наконец начал приходить себя. - Проводите меня к Матильде...

На меня накатило совершенно необъяснимое спокойствие. Ни злости, ни горя, никаких эмоций, совсем никаких - как одеревенел. Просто хочется сдохнуть...

Матильду похоронили при замковой часовне. Я постоял на коленях возле усыпальницы, с дикой злостью коря себя, за то что не смог выжать даже одной слезинки, а потом отправился к девочкам, играть с ними в куклы...

А уже в детской, возясь с малышками, чуть не сошел с ума от горя, запоздало, но накрыло все-таки. Но никого не винил в случившемся, подобного развития событий, я и сам бы не смог предусмотреть.

Подумал и приказал срочно привезти из Антверпена Лилит и допустить ее к дочуркам, с полными полномочиями матери. Если кому и доверю своих красавиц, то только цыганке. Земфира не отставала от меня не на шаг, в ее глазах плескалось настоящее, не поддельное горе, она искренне сопереживала мне, но почему-то не произнесла даже слова. А Логан все это время плакал, примостив свою голову на обширном животе супруги.

- Не надо братец... - я потрепал его по волосам. - Времени у нас нет. Идем лучше поспрашиваем уродца...

- Конечно, сир... - глаза шотландца сверкнули. И в этом блеске, я не нашел ничего хорошего для августинца Корнелия.

- Спалите тварь на костре... - зло прошипела Брунгильда. - Я сама огонь к дровам поднесу...

'И спалю... - думал я нащупывая ступеньки в пытошную, - но только после того как четвертую'.

Августинца уже подготовили к допросу. Жилистый крепкий, полностью лысый мужичек со щеками как у бульдога, был растянут на пыточном станке. Аскенс, вместе с добровольными помощниками деловито готовил инструментарий. В темнице, как всегда пахло плесенью, ржавчиной и человеческими страданиями...

Я с непонятным наслаждением втянул в себя этот воздух и присел на табуретку напротив августинца.

Монах, увидев меня, отчаянно вздрогнул, но не издал ни звука.

- Кто? - мой голос отразился эхом от сводчатых потолков и затих где-то в углу, за сваленными в кучу ржавыми цепями.

- Я... - очень тихо прошептал монах. - Корнелиус Гронненверк...

- Зачем?

- По велению Господа... - уже решительней ответил Корнелиус. - Дабы извести с лика земного, грех диаволов...

- Кто поручил?

- Господь!.. - в голосе монаха прозвучали фанатичные нотки.

- Понятно... - я обратился к палачу. - Виллем, он не должен умереть.

- Ручаюсь, ваше сиятельство... - Аскенс уверенно кивнул. - В этом ручаюсь...

Я повернулся к Логану, и не видел, что он сделал, но не слышать уже не смог. Воздух в пытошной немедленно разорвал утробный булькающий вой.

- Сир... А может это ваш старый знакомец, из Бюзе сен Такр его подослал? - Тук прислушался к воплям и одобрительно кивнул. - Ну а кто еще?

- Может и он... - согласился я вслух, но про себя не поверил. До сих пор, кроме неясных следов, четких и правдивых свидетельство о том, что Гийом де Монфокон, человек которого я прирезал в замке Бюзе, все-таки остался в живых, я не нашел. Даже не смотря на то, что привлек на поиски тайные службы церкви. Впрочем, ничего исключать нельзя...

Вопли следовали за воплями, лжемонах страшно корчился в станке, но не произносил ни слова, Аскенс никак не мог развязать ему язык и только недоуменно крутил бородой. Но когда к ногам убийцы приладили 'испанские сапоги'*, он все-таки заговорил.

- Альфонс... Альфонс передал... - горячечно зашептал лжемонах. - В Мехелене...

Испанский сапог - орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопных суставов. Представлял собой железную оболочку для ноги и ступни и использовался испанской инквизицией для допросов. Пластины 'сапога' сжимались с помощью кривошипного механизма, повреждая плоть и ломая кости. Часто краги могли нагревать на ноге во время пытки и иногда перед пыткой.

Со слов лжеавгустинца выходило, что ему было приказано отравить именно Мадлен и детишек. Детишек он не смог, хотя подготовил несколько конфет с ядом, а с Матильдой сработало. Мати, в последнее время была очень набожной, отмаливая грех в котором мы с ней жили, поэтому охотно приложилась к мощам святого, на поверку оказавшимися кусочками собачьих косточек.

Заказ ему передал некий Альфонс, якобы поверенный какой-то высокородной особы. Но скорей всего, это имя было подставным, не настоящим. Сам Корнелиус, оказался бывшим аптекарем Арманом Жюсо, из Франш-Конте, находящимся там, в розыске за составление ядов. Когда его делишки вскрылись, аптекарь успел бежать и устроился в Нидерландах, вполне процветая на нелегальной торговле приворотными зельями и поддельными мощами. Как выяснилось, под религиозного фанатика он только косил...

Ну что же, примерно все ясно...

Я быстро набросал письмо кардиналу де Бургоню, в котором описал ситуацию и попросил прислать конвой за отравителем. Очень хотелось задавить Корнелиуса своими руками, но я счел более правильным передать урода в руки церковников. По аптекарю надо вести тщательное и скрупулезное следствие, а у меня таких возможностей пока нет. И неизвестно, когда появятся. А инквизиторская братия дело свое знает...