Страна Арманьяк. Корсар. - Страница 14

Если бы мне предстояло без затей пустить на дно франков, я бы даже не парился, но не все так просто. Топить категорично нельзя, а это значит - только абордаж. А на посольском нефе, не менее полутора сотен бойцов, и из них, с десяток тяжеловооруженных дворян. И все это против моих семи десятков абордажников. Даже если к ним добавить Логана с его оболтусами, да меня с близнецами, все равно очень неравнозначно получается. Но это я кокетничаю, в любом случае, картечь свое дело сделает...

- Гуттен!!! Гуттен!.. - вдруг завопили Луиджи и Пьетро. Эти чертенята, по своему обычаю, только попав на шебеку, сразу стали осваивать верхушки мачт. Обезьяны, а не пажи...

На скрытом дымкой берегу стал просматриваться маяк на мысу и мой замок. Я громко ругнулся, времени нет, а домой хочется просто непереносимо, принял от Веренвена песочные часы, и отдал команду:

- Верхняя левая батарея, товсь!

Орудийная прислуга живо разбежалась по орудиям, с громким хлопаньем вылетели пробки из дул, лязгнули крышки зарядных ящиков...

Горка светлых песчинок в нижнем отделении часов стала неумолимо расти...

Канониры ловко вставили зарядные камеры в фальконеты и тут же забухали деревянные киянки, заклинивая их в казенной части...

Обер-цейхвахтер* Симеоне, пробежался по батарее, громко стукнул дубинкой по голове ученика канонира, замешкавшегося с запальником, и истошно проорал:

цейхвахтер - офицер морской артиллерии, имевший в своем ведении орудия, станки и снаряды.

- Верхняя батарея левого борта, готова!!!

Я глянул на скатившиеся вниз последние песчинки и скомандовал:

- Залпом, огонь!..

Снопы огня в облаках белого дыма протянулись над водой, резкий грохот заглушил вопли буревестников. Я довольно кивнул и бросил вытянувшемуся рядом обер-боцману Андерсену:

- К раздаче винной порции и приему пищи приступать. Мне сервируйте в каюте. И пригласите юнкера ван Брескенса с его эскюэ* ко мне на обед. Хватит ему абордажников дрючить... Что? Блюют оные эскюэ? Тогда без них...

эскюэ - оруженосец.

В каюте плюхнулся в свое кресло и прикрыл глаза. Запах кожи, стали и пороха, разбавленный ароматом арманьяка, с оттенком вездесущего трюмного смрада, острые оттенки моря - все это раньше умиротворяло, создавало ощущение домашнего уюта, а сейчас...

Давит что-то и давит на сердце... вот только что, никак не могу понять. По своим крошкам соскучился? Не иначе так... Но ничего...

- Мой господин без настроения? - Земфира приняла у меня меч, метнулась к комоду и вернулась уже со стопкой полной арманьяка и куском хлеба с паюсной икрой.

- Есть немного... - я опрокинул в себя рюмку. - Ты сама как? Не мутит?

- Мой господин... - сирийка присела в глубоком книксене, а потом рассмеялась и крутнулась в танцевальном па. - Мой господин, ваша недостойная рабыня родилась на корабле...

Я просто кивнул ей и взяв с ломтя хлеба кусочек икры забросил его в рот. Не мутит - так не мутит, одной заботой меньше...

- Жан... - сирийка примостилась на ручке кресла и склонилась к моему уху. - Жан, а зачем ты заставил меня взять свои лучшие платья и драгоценности? Неужели возьмешь с собой на прием к какому-нибудь герцогу? А-а-а... я догадалась, ты просто хочешь всегда видеть меня красивой?

- Ты и без этих побрякушек красивая... - после паузы сказал я. Признаваться, что везу ее к отцу, отчего-то не хотелось. Но надо... - Скажи моя ласточка, ты скучаешь по дому? По родным?

Сирийка скользнула мне на колени, прижалась к груди и прошептала:

- Иногда... по маме и отцу... Но когда ты со мной, все горести проходят... А почему ты спрашиваешь?

- Может так случиться, что ты скоро увидишься со своим отцом.

- Так ты... - Земфира отстранилась, в ее глазах блеснули слезы. - Ты везешь меня отдавать?

Я покачал головой и прижал к себе девушку:

- Глупая ты... Сама решишь, отправляться с ним или нет. А я приму любой твой выбор...

- Правда? - сирийка недоверчиво посмотрела на меня.

- Правда. И еще... Я хочу, чтобы ты поняла, ты достойна большего, чем имеешь со мной. Я никогда не смогу взять тебя в жены, никогда не смогу официально признать наших детей, мало того, может так случиться, что у меня появится жена - увы, даже помимо моего желания. Нам надо подумать, как быть... - и добавил видя полные возмущения глаза сирийки: - И еще раз, я приму любой твой выбор...

- Ты не будешь меня принуждать? - Земфира заговорила после долгой паузы, во время которой проницательно смотрела мне в глаза.

- Нет.

- Хорошо, мой господин... - сирийка улыбнулась. - Я верю тебе и поступлю по велению своего сердца. А что до всего остального, тобой перечисленного... Знаешь... Мне гораздо важнее твоя любовь. И большего не нужно...

Я поймал ее ладошку и прижал к своим губам. В голове мелькнула мысль, что если сирийка все же решит отправиться со своим отцом, мне ее будет очень не хватать...

- Клятые размазни!!! - дверь брякнула и громко топая сапожищами, в каюту ворвался Тук. - Ну ничего, три шкуры спущу со стервецов...

- Не бурчи братец, присядь и лучше налей себе... - я показал глазами на флягу. - И вообще, ты о ком?

- Простите, сир... - Логан узрел Земфиру на моих коленях и сконфузился. - О ком же еще, об этих лоботрясах, конечно...

- Его милость, ведет речь о своих оруженосцах, наверное... - Сирийка ловко плеснула арманьяка в стопку и подала Логану.

- Благодарю вас, прекрасная госпожа... - скотт с поклоном принял рюмку, смешно зажмурил глаза и опрокинул ее содержимое в рот. - У-ф-ф... о них стервецах... Позорят меня ироды...

- Сир!!! - в каюту заполошно влетели близнецы. - Сир!!! В замке на донжоне* спущен ваш флаг, а маяк подает какие-то сигналы. Мы сами видели в подозрительную трубку...

донжон - главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка, донжон находится внутри крепостных стен.

- Подзорную трубу... - я машинально поправил Луиджи, а потом вскочил с кресла - Что? Как приспущен?

Уже догадываясь о причине своей непонятной тревоги, вылетел на палубу и уставился на замок. Что случилось с флагом - я так и не рассмотрел, но огонь на маяке действительно бился, словно в истерике. А мгновением позже на стенах замка появились маленькие клубки дыма...

- Сир... Палят из пушек, очевидно, хотят привлечь наше внимание... - тихо подсказал Тук. - Время у нас есть, можно...

- Веренвен, лево руля... - недослушав его, рявкнул я. - Да шевелитесь, мать вашу...

Что, черт возьми, могло случится? Что? И Фен с Фиораванти, два дня назад сорвались в Гуттен без объяснений? Не дай Бог, что-нибудь с малышками или Матильдой, на кол посажу клятого жида...

Ледяные тиски тревоги не разжимались до самого причала. И так и не разжались...

Не дожидаясь пока шебека пришвартуется, я выскочил на причал и схватил за шиворот замершего на коленях рыбака:

- Что случилось? Какого хрена сигналы подавали? Говори...

Рыбак висел в моих руках как тряпка и молчал. Я крутнул головой и увидел неподалеку еще троих, тоже стоящих на коленях. Да что за хрень? Сознание наотрез отказывалось, что-либо понимать.

- Где староста, мать твою? Где все?

Мужик не поднимая голову указал в сторону замка.

Луиджи и Пьетро не дожидаясь команды, стали выпрягать лошаденку из телеги. Но они не успели закончить, к причалу примчался старшина замковой стражи Торвальд Баумгартнер с парой стражников и с заводными лошадьми. Увидев как он повалился на колени, я ничего не стал спрашивать, вскочил в седло и погнал коня к замку. Ни на что хорошее, уже не надеялся. Все стражники были одеты в черное.

Влетел в замковые ворота, соскочил с седла, совсем было собрался бежать в покои, но замер, увидев, как во двор выходят мои ближники. Последним появился Соломон. Он шел покачиваясь, неверными шагами, лицо еврея было смертельно бледным, вокруг глаз чернели круги, создавалось впечатление, что это идет мертвец, какой-то непонятной силой поднятый из могилы.