Страдание (ЛП) - Страница 128

— Обычно я делаю что-нибудь безумно безжалостное и абсолютно внезапное прежде, чем они смогут этого от меня ожидать. Леопарды быстрые, быстрее многих львов или тигров. От меня только и требовалось первым нанести удар.

— Имеешь в виду убить их одним ударом, — тихо поправила я.

— Да, — ответил он, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Это беспокоит тебя?

Я подумала о том, что много лет он регулярно убивал людей, а я об этом не знала. Мне эта часть не нравилась, но я без сомнений знала, что если бы он не убил их, они бы убили его. Я хотела, чтобы Мика был жив и был рядом со мной куда больше, чем идеального человеческого мира.

— Нет, не думаю, что меня это беспокоит. Если что и беспокоит меня, так это то, что мы приходим на их территории и вынуждаем присоединиться к нам.

— Все началось с приглашения фракций, которые хотели послушать о Коалиции. Они захотели присоединиться, а затем образовалось несколько групп, которые нападали на тех, кто присоединились к нам, потому что в одном, в чем они соглашались, это не развязывать войну. Мы пытались ввести закон о ненападении, как у Вампирского Совета в отношении вампиров, но у ликантропов уже несколько веков не было централизованного правительства, которому бы они подчинялись. Некоторые из них хотели сохранить независимость или просто считали, что верльвы лучше вервольфов, поэтому не хотели становиться частью смешанной животной группы, что составляло всю концепцию Коалиции.

— Львы самые агрессивные. Предполагаю, что много групп гиен тебе удалось склонить на свою сторону через секс, ведь у них матриархальная система.

— Большинство, — улыбнулся Мика, — но, честно говоря, многие животные группы предпочитают животных своего вида, поэтому иногда отдуваются охранники. Мне не всегда нравится грубый секс, который так люб гиенам или львам. Некоторые стражи счастливы с этим помочь.

— Готова на это поставить, — ответила я.

Мика улыбнулся.

— А если лидер имел репутацию очень хорошего и очень грубого бойца, тогда, порой, я убивал менее доминантных членов группы за нанесенное мне оскорбление. Для большинства животных групп проявление неуважения к посетившему их лидеру может развязать войну или я вправе это сделать сам. То, как я ловко использую когти, нервирует других оборотней, и понимание того, что я готов убить за что-то столь незначительное заставляет их бояться того, что я могу сделать в официальной схватке.

— Я знаю, что многие альфы способны на частичную трансформацию рук, отращивая когти, но твои когти больше смахивают на ножи выкидушек, которые ты аккуратно и чисто способен выпустить в мгновение ока. В этом ты лучший.

— Спасибо, делаю все возможное.

— Но ты запугиваешь лидеров, чтобы те шли на переговоры, а не бой.

— Анита, их это не пугает, или не так, как ты думаешь. Наша культура отличается от человеческой. Мы ценим агрессию и жестокость больше, чем люди. Не только поэтому я готов убивать, чтобы заставить делать то, что хочется мне, но и потому, что они понимают, что, присоединившись к нам, получат защиту.

— Ты говорил, что когда мог, использовал чемпионов. Кого обычно? — спросила я.

— Брэм и… Арэс помогали мне, когда могли.

— Теперь Арэс тебе не поможет, — сказала я и в груди все сжалось. Я не была уверена, была ли это печаль или так все сжалось из-за мысли, что я убила того, кто спасал Мике жизнь больше, чем мне было известно. Я чувствовала себя глупой и заторможенной. Они все хранили от меня секреты.

Мика снова взял меня за руки.

— Анита, не делай этого с собой.

— Не делать чего?

— Не вини себя за Арэса. Ты сделала то, что должна.

Я кивнула.

— Если бы мне пришлось это сделать снова, единственной разницей оказалось бы то, что я пристрелила бы его, как только он попросил меня в первый раз, до смены облика. Если бы я так сделала, то другие копы остались бы живы и не ранены.

Мика сжал мои руки и, наклонившись, притянул меня к себе. Он накрыл мои губы своими, и попытался углубить поцелуй, но я прервала его. Мика нахмурился.

— Что случилось? Мне казалось, мы не собираемся ругаться.

— Дыхание, может, и мятное, но меня вырвало в туалете. Подумала, что прежде чем мы углубим поцелуй и сплетемся языками, ты захочешь, чтобы я почистила зубы.

Мика рассмеялся и притянул меня в объятия.

— Боже, как же я люблю тебя.

Я тоже рассмеялась.

— А я сильнее.

Мика чуть подался назад, чтобы заглянуть мне в лицо.

— В местном сувенирном магазинчике продаются зубные щетки.

— Намекаешь, что хочешь меня целовать?

— Я хочу от души нацеловаться с тобой, пока тебе не пришлось вернуться к работе.

Я улыбнулась во весь рот.

— Ладно, но прежде тебе нужно поесть и попить больше жидкости.

Мика нахмурился.

— Откуда тебе известно, что я не ел?

— Твоя мама не ела и, думаю, вы оба пренебрегаете основами.

Уголки его губ опустились.

— Не знаю, что они с Таем будут делать без отца. Я продолжаю размышлять над тем, что бы делал я, случись что-нибудь с Натаниэлем.

Я притянула его в объятия, уткнулась лицом в косу, которую ему заплел наш любимый, и поняла, что до безумия хочется поделиться с ним информацией, которой я еще не делилась.

— Помнишь, как ты говорил о женитьбе на нас обоих?

Я почувствовала как он кивнул, по-прежнему вжимаясь в мои объятия.

— Жан-Клод сделал предложение.

Мика отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо. Выглядел он ошеломленным.

— Когда?

— В больнице.

— И что ты ответила?

— Сказала «да».

Лицо Мики стало очень спокойным, очень участливым.

— Это замечательно.

Я хмуро глянула на него.

— Знаю, здесь еще многое придется выяснить, но если кто и может это сделать, то это мы.

Мика кивнул.

— Конечно же, можете.

Я нахмурилась еще сильнее.

— Мика, пойми, мы говорили о групповой церемонии, а не только о нас с Жан-Клодом.

— Анита, он наш Мастер. Даже если бы не было Натаниэля, он бы никогда не позволил тебе выйти замуж за кого-то еще.

— Не знаю за кем я официально буду замужем, если будет позволено лишь за одним, но речь шла о нескольких. И я спросила должно ли у всех быть обручальное кольцо?

Мика посмотрел на меня со странной, неуверенной улыбкой.

— И что ответил Жан-Клод?

— Что не знает ответов на мои разумные вопросы, но то, что я просто не сказала ему «нет» оказалось больше, чем он смел надеяться, и что мы все выясним.

— Серьезно? Он так и сказал?

— Сказал, что если бы мог хоть помыслить, что я скажу «да», то сговорился бы с другими моими мужчинами и организовал бы самую романтичную ночь в моей жизни, от которой у меня снесло бы крышу.

Улыбка Мики стала счастливее.

— Прямо слышу, как он это говорит.

— Я спросила у него, кто войдет в этот состав, но помимо тебя и Натаниэля, мы ни в ком больше не уверены, но так же и не уверены, как они сами к этому отнесутся.

— И кто еще?

— Беспокоюсь о том, что сделает Ашер, если мы не включим его в список, — вздохнула я.

— Я не вступлю в брак с Ашером.

Я рассмеялась.

— Знаю, я тоже, но у Жан-Клода на этот счет могут оказаться иные соображения. В общем, я еще ничего не знаю. У меня не было времени об этом подумать. — Затем я осознала, что, наверное, нужно сказать кое-что еще. — Когда мне пришлось оставить Никки в подвале и я не знала, что с ним может произойти, я призналась ему в любви.

Мика кивнул.

— Мы с Натаниэлем все гадали, сколько тебе потребуется времени, чтобы это понять.

Я хмуро уставилась на него.

— Все всё знали кроме меня?

— Все, кроме Никки и, возможно, Синрика.

От этого мои плечи чуть поникли.

— Не уверена, как Синрик отнесется к групповому браку.

— Если его внесут в список, то, думаю, как-нибудь справится.

Я уставилась на Мику.

— Ты же шутишь, да?

— Почему? Из-за того, что он еще слишком юн?

— Нет, я имею в виду… да, об этом… Ты серьезно хочешь вступить в брак с Синриком?