Столпы Земли - Страница 3

Очень скоро Том стал правой рукой мастера, и тогда-то ему открылось, что и у его учителя есть недостатки. Мастер в совершенстве знал ремесло, но организатором был никудышным. Он совершенно терялся, когда нужно было обеспечить каменщиков блоками подходящего качества, проверить, изготовили ли кузнецы какой следует инструмент, выяснить, есть ли гашеная известь и песок для раствора, проследить, чтобы плотникам подвезли бревна, а еще вовремя получить из казны деньги и за все заплатить.

Если бы Том остался в Эксетере, после смерти мастера он занял бы его место, но соборная казна истощилась – отчасти из-за просчетов мастера, – и каменщикам пришлось покинуть Эксетер в поисках другой работы. Смотритель замка предложил Тому заняться ремонтом и совершенствованием городских укреплений. Этому он мог бы посвятить всю оставшуюся жизнь. Но Том ему отказал, потому что теперь мечтал построить еще один собор.

Агнес так и не смогла его понять. Ведь они могли бы жить в добротном каменном доме, иметь слуг, собственную конюшню и каждый день есть мясо. Она не могла простить Тому, что он упустил такую возможность. Ей не дано было постичь, сколь неодолимо притягательным стало для Тома строительство собора: решение сложнейших организационных задач, напряженная работа ума, правильные линии стен, красота, от которой захватывает дух, и великолепие законченного здания. Однажды вкусив этого, Том никогда уже не удовлетворится меньшим.

Но то было десять лет назад. С тех пор они никогда подолгу не задерживались на одном месте. Том брался за новый зал для общих собраний в монастыре, год или два строил замок или городской дом для богатого торговца; но едва у него появлялись деньги, он снимался с места, с женой и детьми, и отправлялся в путь в поисках своего нового собора.

Оторвавшись от работы, Том увидел Агнес. Она стояла на краю строительной площадки, держа в одной руке корзинку с едой, а в другой – кувшин с пивом. Был полдень. Том приветливо посмотрел на жену. Она – далеко не красавица, но ее лицо исполнено силы: широкий лоб, большие карие глаза, прямой нос и волевой подбородок. Темные вьющиеся волосы расчесаны на пробор и собраны сзади в пучок. Она была ему душевным другом.

Агнес налила пива Тому и Альфреду. Так они и стояли, двое крупных мужчин и крепкая женщина, стояли и пили из деревянных чашек пиво, когда из пшеничного поля вынырнула Марта, четвертый член семьи, семилетняя девочка, милая, как цветочек, правда, без одного лепестка: во рту у нее была щербина – два молочных зуба выпали, а новые еще не выросли. Она подбежала к Тому, поцеловала его в пыльную бороду и стала просить глоточек пива. Он обнял худенькое тельце и улыбнулся:

– Не пей слишком много, в канаву свалишься.

А Марта начала шататься, притворяясь пьяной.

Они уселись все на бревне, Агнес протянула Тому ломоть пшеничного хлеба, большой кусок вареной свинины и маленькую луковицу. Откусив мяса, он принялся не спеша ее чистить. Дети тоже сосредоточились на еде. «Возможно, я поступил безответственно, отказавшись от работы в Эксетере и пустившись на поиски места на строительстве собора, – думал Том. – Но мне ведь обычно удавалось их прокормить».

Он достал из кармана кожаного фартука нож, отрезал от луковицы и положил в рот сладкий и едкий кусок.

– Я снова беременна, – сказала Агнес.

Том перестал жевать и уставился на жену. Чувствуя, как его захлестывает радость и не зная, что сказать, он глупо улыбался.

– Чему тут удивляться, – покраснев от смущения, промолвила Агнес.

Том обнял ее.

– Да-да, – блаженно ухмыльнулся он. – Малыш еще потреплет меня за бороду. А я-то думал, следующий будет уже Альфреда.

– Не радуйся раньше времени, – предупредила Агнес. – И не стоит называть ребенка, пока он не родился.

Том кивнул. У Агнес случались выкидыши, один ребенок родился мертвым, а дочка, Матильда, прожила всего два года.

– Все-таки хотелось бы мальчика. Теперь, когда Альфред так вымахал… Когда ждешь?

– После Рождества.

Том начал подсчитывать. До первых холодов каркас дома будет закончен, затем, чтобы защитить от мороза, кладку нужно будет накрыть сеном. Зимние месяцы каменщики проведут за обработкой блоков для окон, потолков, дверных проемов и очагов; плотники подготовят доски для полов, двери и ставни, а Том займется строительными лесами. С приходом весны они закончат своды первого этажа, настелят полы наверху и покроют крышу. Эта работа прокормит семью до Троицы, и малышу уже будет полгода. И они двинутся дальше.

– Хорошо, – сказал он твердо. – Это хорошо. – И отрезал еще луку.

– Я уже слишком стара, чтобы вынашивать детей, – сказала Агнес. – Должно быть, это последний.

Том задумался. Он не знал точно, сколько ей лет, но очень многие женщины в ее возрасте еще рожали. Хотя, по правде говоря, они сильно мучились, быстрее старели, да и дети рождались слабыми. Без сомнения, она была права. «Но как она может быть уверена, что вновь не забеременеет?» – размышлял Том. И тут он догадался, и на его лицо легла тень.

– Я могу получить хорошую работу где-нибудь в городе, – стараясь ее успокоить, сказал Том. – Собор или дворец. У нас будет большой дом и служанка, которая поможет управляться с малышом.

Ее лицо стало твердым, и она не смогла скрыть сомнения, когда сказала:

– Может быть.

Она терпеть не могла его разговоры о соборе. Если бы не эти его мечты, она бы сейчас жила в городском доме, и денег бы скопила на черный день, и ни о чем бы не заботилась.

Том жевал свинину и глядел в сторону. Сегодня был хороший повод для праздничного настроения, но в семье чувствовался разлад. И это действовало на него удручающе. Внезапно послышался топот копыт. Том поднял голову и прислушался. Со стороны дороги кратчайшим путем, через лес, минуя деревню, к ним приближался всадник.

Через минуту верхом на небольшой лошадке подъехал молодой человек, по виду похожий на сквайра-оруженосца.

– Ваш господин едет, – сказал он, спрыгнув с лошади.

– Ты имеешь в виду лорда Перси?

Том встал. Перси Хамлей был одним из самых влиятельных людей в стране. Он владел этой долиной, как и многими другими, и он же оплачивал строительство дома.

– Его сын.

– А-а, молодой Уильям.

Именно сын Перси, Уильям, должен был поселиться в этом доме после свадьбы. Он был обручен с леди Алиной, дочерью графа Ширинга.

– Он самый, – кивнул сквайр. – И к тому же в ярости.

У Тома екнуло сердце. И в лучшие времена не так-то просто иметь дело с хозяином строящегося дома, а уж когда он не в духе, и говорить не о чем.

– Но отчего?

– Невеста дала от ворот поворот.

– Дочь графа?! – воскликнул Том. Его охватил страх: минуту назад он думал о том, что его будущее вполне благополучно. – Мне казалось, у них все улажено.

– Всем так казалось, кроме леди Алины, – сказал сквайр. – Но когда они встретились, она заявила, что не выйдет за него замуж ни за что на свете.

– Но, мне помнится, малый недурен собой, – нахмурился Том. Ему очень не хотелось, чтобы услышанное было правдой.

– Будто это имеет для нее значение! Если бы графским дочкам позволяли выходить замуж за кого заблагорассудится, нами правили бы бродячие менестрели и черноглазые разбойники, – возмутилась Агнес.

– Может, еще передумает, – с надеждой произнес Том.

– Передумает, если ее мать возьмет в руки березовые розги, – не унималась Агнес.

– Ее мать умерла, – сказал сквайр.

– Потому она и не знает порядка, – покачала головой Агнес. – Но я не понимаю, почему отец-то не может ее заставить.

– Кажется, он дал слово, что никогда не выдаст ее за нелюбимого, – сказал сквайр.

– Дурацкое обещание! – вспылил Том.

Как может могущественный человек потакать капризам девчонки? Этот брак позволит создать военный союз, повлияет на доходы графа и даже… на успешное завершение строительства дома.

Словно угадав его мысли, сквайр добавил:

– У нее есть брат, а потому не так уж важно, кто будет ее мужем.