Столкнувшийся (ЛП) - Страница 2

— Я люблю хорошие секреты. — Он подносит палец к губам, притягивая мои глаза к их полноте.

— Ты и все остальные. Не хочешь поделиться одним из своих и сделать все поровну? — Мой рот работает быстрее, чем мой мозг, не заботясь о том, чтобы фильтровать свои слова.

— У меня никудышные секреты. — Он пожимает плечами.

— Значит, я дерьмо в разговорах. — Мои руки скрещиваются на груди, заставляя грудь приподняться на дюйм. Упс.

Он опускает глаза, когда я расцепляю руки.

— В тебе есть что-то такое. Хорошо. Я люблю читать хотя бы главу из книги каждый вечер перед сном. Это моя традиция с детства, которой я придерживаюсь до сих пор, несмотря на плотный график. — Он говорит о своем признании как о грязном секрете, что-то контрастирующее с его спортивным образом. Каким-то образом это делает его более сексуальным.

— Какая твоя любимая книга? — Сомнение звучит в моем голосе.

— Если у тебя есть любимая, я тебе не доверяю. У любого книголюба есть как минимум пять, которые он может назвать с ходу. — Его голубые глаза смотрят на меня.

О, вау. Этот парень действительно любит читать. Он усмехается, когда я закатываю глаза, не прилагая особых усилий, но и не наглея.

— Хорошо. Тогда назови своего лучшего автора, раз уж ты такой ученый. — Мой голос хрипит. Я представляю его в постели, светлые волосы взъерошены, а на нем очки для чтения и толстая книга в мягкой обложке, потому что он предпочитает быть практичным, чем таскать тяжелый твердый переплет.

Вздыхаю. Черт бы побрал его и его ботаническую тайну.

— Брэндон Сандерсон. Без вопросов. — Его голос понижается.

— Человек, который предпочитает жить в фантазиях. Как мило.

— Я буду твоей лучшей фантазией, не нужно никаких книг.

Ребенок подходит к моему столику для рисования и плюхается прямо на сиденье передо мной.

— Ciao, amico. Che cosa vuoi(прим. пер Привет дружок, что ты хочешь?) — Я поворачиваюсь к ребенку.

— Черт. Ты горяча и говоришь по-итальянски. — Он широко улыбается мне, прежде чем повернуться к ребенку. — Двадцать евро. Уходи.

Светловолосый, голубоглазый мужчина протягивает хрустящие евро прямо из дизайнерского бумажника. До ребенка доходит смысл его слов, он хватает купюруи убегает, оставляя нас наедине.

Я смеюсь над нелепостью обмена. Мой новый знакомый застает меня врасплох: он садится и скрещивает руки.

— Сделай свою самую грязную вещь. — Его злая ухмылка наполняет мою грудь теплом. Это новое ощущение, которое я не могу описать, жар разливается по моим щекам.

— Если ты так говоришь. Но я не думаю, что ты сможешь справиться с этим, да и я тоже. — Я предлагаю ему свою игривую ухмылку. Если бы мое сердце не билось в груди, я бы позлорадствовала над своей кокетливостью.

— Пожалуйста. Не оскорбляй мои таланты. — Он прижимает большую руку к сердцу, а его губы как по команде подрагивают. Мне нравится, как он растягивает гласные и подчеркивает «Т», его акцент незаменим и в то же время отличается от моего американско-итальянского.

— Всего два? — Я качаю головой.

Он откидывает голову назад и испускает глубокий смех, не обращая внимания на глазеющих родителей вокруг нас.

— И какие два таланта, по-твоему, у меня есть? Расскажи. — Он улыбается мне, обнажая ровные белые зубы. В моей голове появляется мысль о том, чтобы испортить его идеальное лицо, желая лишить его красоты и убрать часть его привлекательности.

Я постукиваю кисточкой по подбородку.

— Подкупать людей и не понимать намеков. Две очень нежелательные черты, если я так могу выразиться.

Он качает головой, его губы борются с улыбкой. Я выдавливаю черную краску на палитру и обмакиваю кисть в темный цвет.

Мои пальцы поднимают его подбородок, открывая яркие глаза и густые выгоревшие светлые ресницы.

— Теперь не шевелись. Я не хочу испортить образ до того, пока не начала.

Незнакомец вздрагивает, когда мои пальцы прижимаются к его лицу, моя кисть проводит по его коже, черная краска закрашивает его загорелую кожу. Он пахнет чистотой и богатством, смесь свежего душа с каким-то модным одеколоном. Его голубые глаза не отрываются от моего лица все время, за исключением тех случаев, когда я прошу его закрыть их, чтобы я могла накрасить ему веки.

Его очевидное внимание удивляет меня. Я сосредотачиваюсь, опасаясь своего желания по отношению к нему, от того, как раскраснелись мои щеки, до ощущения, что моя кожа нагревается от прикосновения к его коже.

Я сосредотачиваюсь на своей задаче, игнорируя его взгляды. Он выглядит молодо, но все же слишком стар для меня. Я бы предположила, что ему около двадцати лет, судя по его внешнему виду, когда он смеется, на его лице появляются небольшие морщинки улыбки. Наши лица остаются в нескольких сантиметрах друг от друга, пока я рисую на его лице, знакомясь с каждой впадинкой и шрамом, которые уродуют его кожу. Черная краска контрастирует с острыми скулами.

Я провожу кончиком кисти по изгибу его шеи, вызывая у него легкую дрожь — настолько легую, что я почти не замечаю ее.

— Тебе не все равно, если я разрисую твою шею?

Его глаза с тяжелыми веками ловят мои. — А после этого я смогу поцеловать тебя?

— Я буду игнорировать тебя, потому что ты слишком стар для меня. — Я хотела бы вернуть слова обратно, как только они покидают мой рот.

— Кто сказал?

— Это говорит тот факт, что ты выглядишь так, будто у тебя есть приличный сберегательный счет и стабильная работа.

Его горящие глаза держат меня в трансе.

— Какая наблюдательная принцесса. Что во мне кричит о том, что у меня большой счет в банке?

— Я ношу Converse на бюджет первокурсника, а ты носишь кеды Gucci и подкупаешь детей с кошельком Louis Vuitton.

— Ах, как проницательно. Восемнадцать — это определенно слишком рано. — Его глаза метнулись в сторону.

— Ага. Но тебе повезло, я не слишком молода, чтобы взорвать твой мозг. — Моя кисть касается его лица, намекая на то, что я рисую.

Он смеется, и по какой-то причине мне нравится заставлять его улыбаться. Я беру зеркало со стола и показываю, как он теперь выглядит.

— Ни хрена себе. У тебя действительно есть талант в работе с кистью. Я выгляжу как чей-то самый худший кошмар.

Потому что так и есть.

Он улыбается мне так, что я чувствую себя и хорошо, и плохо. Мне трудно игнорировать собственное желание, которое я испытываю к нему, несмотря на нашу разницу в возрасте.

Я усмехаюсь, глядя на рисунок черепа, который я сделала. Кости спинного мозга спускаются по его шее, перемешиваясь с черно-белой искусственной мышечной тканью, исчезая под черной футболкой. Голубые глаза резко контрастируют с черной краской. Его улыбка тускнеет, обнажая ряд зубов, которые я создала. Дизайн призрачно красив, как и он, человек слишком старый и слишком злой для такой, как я.

— Вау. Лиам, я даже не заметил тебя с этим ужасным макияжем. Софи талантлива, да? — Эван, человек, который попросил меня выполнять это нелепое задание в первую очередь, прерывает мой момент с Лиамом.

Лиам поднимается со стула. Его длинные ноги делают эту задачу до смешного легкой, привлекая мое внимание к его телу. Его крепкое, скульптурно совершенное тело.

Эван подталкивает Лиама под ребра.

— Софи, ты проделала потрясающую работу. Это соответствует тому, каким Лиам будет мертвым после того, когда он не попадет на подиум в это воскресенье.

— Ты всегда так говоришь, только я почти каждый раз надираю тебе задницу. — В голосе Лиама есть намек на крайность.

Точки соединяются, потому что в Формуле-1 есть только один гонщик по имени Лиам.

Лиам чертов Зандер. Самая почитаемая звезда Германии и восходящая звезда Формулы-1, сеющий хаос с Ноа Слейдом и Джаксом Кингстоном еще со времен их юности в картинге. Гонщик, который в этом году выиграет свой первый Чемпионат Мира. Тот самый человек, который старше меня почти на семь лет.

Чтоб меня. Я флиртовала с гонщиком Формулы-1. Мой отец убьет меня, если узнает об этом и больше никогда не отпустит меня с территории Бандини.