Столкновение - Страница 2

Залив грибы и придавив их крышкой с уложенным на нее громадным булыжником, Вадим проковылял к щитку и отключил насос. Нет больше ни бабы Поли, ни деда Миши. Жили они долго и счастливо и умерли в один день, точнее – в одну ночь. Пять лет назад, когда он с дедом ездил на каникулы к матери в Хабаровск, тот, мечтательно прикрыв глаза, обмолвился, что хочет умереть с газеткой в руках, сидя на унитазе. Чтобы тихо, спокойно, не страдая от старческих болячек и не мучая родных…

Вадим тогда жестоко обиделся на старика и на мать. На деда – за то, что тот собрался умирать, на мать – что слушала его разглагольствования и не одернула. Он потом два дня с ними не разговаривал. Нет, Вадим знал о том, что люди умирают. Старики в поселке что-то больно часто повадились отходить в мир иной. Но дед! Умирать он собрался… А внуку что делать? Куда топать? Матери и сводному младшему брату он даром не нужен. Отчиму – тем более. Тот и слыхом не слыхивал, что у жены есть ребенок не от него, пока дед однажды не заявился погостить на пару дней к дочке. Скандал был знатный…

Вадим до восьми лет искренне считал стариков своими родителями, мать-кукушка до этого времени ни разу не отметилась в жизни сына. Хотя один раз отметилась – родила. Баба Поля часто сокрушалась, что слишком баловала непутевую дочь в детстве, прощала, когда следовало наддать ремнем, вот и выросло из Натальи не пойми что. Так всегда бывает, если в голове гуляет ветер – из пятой точки мозги в нее не вложишь. Воспитывать следует, когда ребенок помещается поперек кровати, а не тогда, когда он и вдоль не влазит. Упустила она дочь, упустила. Троих сыновей вырастила, а дочь не смогла. Не вложила разум в непутевую голову. Уехав в город, поступать в институт, Наталья пустилась во все тяжкие, нагуляв на втором курсе ребенка. Предполагаемый папашка, узнав о беременности подруги, моментально исчез за горизонтом, бросив ее наедине с растущим животом. Наталья недолго горевала, решив вопрос кардинально. Зачем самой мучиться, менять пеленки, ночей не спать, если есть родители? Ей надо личную жизнь устраивать…

На пятом курсе она удачно выскочила замуж за сына какого-то нового русского. Молодожены получили в виде свадебного подарка тур по Европам, японский джип и магазин. Магазин принес проблемы с «крышей», но свекор помог и тут, разрулил острые вопросы. Наталья быстро освоилась в роли хозяйки, держа в ежовых рукавицах и мужа, и бизнес. Рожать она не думала, но уступила просьбе свекра, мечтавшего о внуке. Антон был долгожданным ребенком, став баловнем и любимцем семьи. А Вадим? А что Вадим – так, с боку припека, ошибка молодости. Денег и есть не просит, на шее не сидит, старики с ним справляются – и ладно. Одним словом – отрезанный ломоть. В свидетельстве о рождении, в графе «отец» у него зиял жирный прочерк, отчество он получил в честь деда, ставшего ему и отцом и дедом в одном лице. Вадим Михайлович Белов – звучит гордо!

Так получилось, что, кроме стариков, никому он был не нужен. Детство и юность Вадим провел в тайге. Сначала дед водил его по грибным и ягодным местам, а когда ему исполнилось десять лет, стал ходить за грибами сам. Михаил Пантелеевич не уставал повторять, что в тайге с голоду умрет только ленивый. Лес прокормит, обует, оденет, надо только знать, что и где взять. В советские времена в Таежном были мощный лесхоз и пчелосовхоз. Люди зарабатывали приличные деньги, лес и дикоросы шли на экспорт, никого в поселке не удивляла импортная бытовая техника. Мед на пасеках уходил моментально, заготконторы выстраивались в очередь. Куда что делось в девяностых?.. Первым развалился пчелосовхоз, «полосатые мухи» оказались никому не нужны, пасеки в мановение ока стали нерентабельны, заготовители забыли дорогу в поселок. Имущество совхоза тихой сапой растащили по домам. Под эту марку дед приобрел пару медогонок, деревообрабатывающий станок и установку для стяжки бочек. Оплатой послужила четвертьведерная бутыль чистейшего первача. Лесхоз агонизировал дольше. Но и его постигла печальная участь. Из всех производственных мощностей уцелела лесопилка, перекочевавшая в собственность бывшего директора лесхоза. Люди, оставшись без работы, подались в города, многие спились. Из крепкого поселка Таежный превратился в вымирающую деревню. В девяносто восьмом закрыли больницу, переформировав ее в фельдшерский пункт. Благо школу отстояли, но дамоклов меч постоянно висел и над ней. Отдел образования, обеспокоенный наполнением классов и возрастом преподавателей, грозился закрыть школу, а учеников перенаправить в Благодатное, но отсутствие автотранспорта и мест в интернате заставляли чиновников повременить с закрытием.

Дед осуждающе смотрел на спившихся сельчан, приговаривая, что так опуститься могут только слабые духом и ни к чему не годные люди. Лес набит деньгами – приложи усилие, и они перекочуют в твой карман. Зверь, грибы, орехи, голубица, жимолость, калина, лимонник, брусника, женьшень, березовые веники, на худой конец. На рынке килограмм соленых груздей стоит от пятисот до шестисот рублей; особо не напрягаясь, те же грибы можно продать торгашам за триста целковых кило, причем они сами приедут в поселок, погрузят товар и спасибо скажут, никаких тебе транспортных расходов. Те же груздь и волнушку влет разбирают хозяева расплодившихся ресторанов. Отдельной статьей проходят мед и кедровый орех – чем не источник дохода? Если с орехом сложнее, урожай у него раз в четыре года, то «мухи» каждый год жужжат. Липы и бархата в округе полно, надо руки, растущие из правильного места, и терпение иметь, да товар подать красиво. Чтобы последнее утверждение стало былью, а не мифом, Михаил Пантелеевич сам мастерил деревянные бочонки на три, пять и десять литров – зима длинная, есть чем заняться. Мед заливался в бочонки, приобретая тот самый товарный вид, после чего сплавлялся в город. Хозяева одной торговой точки, с которыми скентовался шебутной старик, клюнули на оригинальную тару и недорогую закупочную стоимость товара. Да, бывало, они задерживали выплаты на пару-тройку месяцев, медок и грибы раскупали не сразу, но свою маржу дед Михаил имел всегда. С ягодой, кроме брусники, было хуже. Пока принесешь ее из тайги, да довезешь по буеракам и колдобинам до городского рынка, она превращается в кашу и ни на что, кроме киселя, становится не годна. Здесь требовался творческий подход. Варенье и джем неплохо котируются и поныне, хотя в магазинах полно свежих ягод и фруктов. Вари да закатывай в банки – вот баба Поля варила и закатывала. Дед и Вадим ходили в тайгу, таская до дому короба дикоросов. Сельчане втихую завидовали, но не пакостили. Михаил Пантелеевич, разменяв седьмой десяток, был крепче столетнего дуба, а размер его кулаков по-прежнему соперничал с погаными ведрами. Да внук у него вымахал на домашних харчах, как бык на комбикорме – на хромой козе не объедешь. Посему Беловых старались не задирать, себе дороже.

Задевать не задевали, но многие кумушки, стоило Вадиму подрасти и войти в возраст, принялись строить относительно него матримониальные планы и настропалять подрастающее поколение невест. А что: парень крепкий, видный, мужской красотой не обделен, чем не жених? Зарабатывает – не дом будет, а полная чаша. На далеко идущие планы мамаш несостоявшийся жених клал с прибором, строя из себя тупого пня и делая вид, что намеков он не понимает. Благо баба Поля и дед, своими словами, видя алчный блеск в глазах некоторых особ, подробно просветили внука в вопросах взаимоотношения полов и того, что из этих взаимоотношений вытекает. Еще в пять лет, когда мальчик разглядел в бане разницу между «пистолетиками» и начал задавать наводящие вопросы, дед рассказал ему, откуда дети берутся. Старик не был ханжой и считал, что младенцев в капусте находят только идиоты… Сам Вадим ночную границу между мальчиками и девочками переступил в девятом классе с одной одиннадцатиклассницей. У Валентины относительно него не было никаких планов, кроме как хорошо и весело провести время. Кто-то мог сказать, что девица польстилась на малолетку, если бы малолетка не был крупнее и выше большинства одноклассников обольстительницы. Встречались они до самого лета, потом у Валентины были ЕГЭ, выпускной и старый «москвич», отвезший девушку в город. Больше они не виделись. Вадиму сильно не хватало веселой и страстной в постели подруги, он не мог сказать, что это – любовь или что-то близкое к ней. Скорее привычка, но девушка успела стать частью его жизни, и тут ее вырвали с корнем. До окончания школы у него было несколько свиданий с другими девушками, раза три – секс. Но ни с кем он не встречался больше двух раз. Подруги хотели продолжения отношений – он не хотел…