Стоит только расхотеть (СИ) - Страница 16

— Ну вот и славно. А теперь пойдем-ка обсудим организационные вопросы…

За каких-то две недели после встречи в кабинете у Миронова Женя и Димка успели крепко сдружиться. В лице Тихомирова Черкасов нашел интересного собеседника, прямого и честного человека. А Жене, в свою очередь, импонировала Димкина деловая хватка, способность быстро схватывать суть вопроса и готовность искать решение для любой проблемы. Однако, было в Черкасове много самоуверенности, упрямства и уверенности в своей правоте. Это не давало Жене окончательно сблизиться с ним. Он ясно видел в приятеле «золотого мальчика», который еще не научился быть мужчиной, и ему даже было жалко Димку с его неуемными амбициями. Но это, впрочем, не мешало ему коротать долгие осенние вечера в компании Черкасова. Они говорили о бизнесе, смысле жизни, политике, женщинах и тачках. Однако, разговор никогда не заходил о личном. И друг о друге они знали немного. Так было до того момента, как в один прекрасный вечер изрядно перебравший Черкасов не начал жаловаться Женьке на пустоту своей жизни. Его вдруг прорвало и он поведал Тихомирову о том, что за дорогими тачками, брендовыми шмотками, красивыми девицами, да что там, даже за отцовским бизнесом, который он сейчас помогает строить, для него ничего нет, как будто и живет не для себя. Женька только усмехнулся:

— Молод ты еще для таких разговоров, Димон. Вот пройдет пара лет, и все встанет на свои места. Если ты сам захочешь, конечно.

— Даа, хорошо тебе говорить — Черкасов пьяно отмахнулся от Тихомирова. — У тебя, небось, и работа любимая удовлетворение приносит, и девушка… — лицо Женьки вдруг стало каменным.

— Нет у меня любимой девушки, Димка. Была, да сплыла…

— Черт! Женька, прости.

— Да ладно… Банальная там, в общем, история. Я был придурочным самоуверенным эгоистом. Мужская гордость, да. Она меня любила, а я так — казалось, самолюбие тешил. Однажды поссорились мы с ней крепко. Ну и решил я показать, что свет на ней клином не сошелся… Изменил ей с первой встречной красоткой. Она не простила. Ушла. Сначала я думал, что ерунда. Что забуду через месяц. И забыл почти… Да только грызло меня что-то изнутри. Неправильно я себя чувствовал, будто потерял что-то важное. Через два месяца сам сорвался ее искать. Не нашел. Зато на ее подругу вышел. Она мне и рассказала… В общем…беременна она была от меня, Димка. Как меня с другой увидела, так в аптеку сдуру помчалась. Купила какой-то гадости: аборт медикаментозной решила сделать, дурында… — руки Тихомирова затряслись и он закурил, — ну и срок был уже порядочный. Кровотечение открылось — спасти уже не успели…

Черкасов побледнел. Представилось, вдруг, что и Вика так могла… Непослушными руками он плеснул себе в стакан вискаря и залпом выпил. Женька заметил его реакцию и истолковал ее по-своему.

— Не тушуйся, Диман. Я это и так забыть не могу. А тебе рассказал потому, что вижу — ты чем-то похож на меня молодого. Вот ты мне тут победами своими хвастался, а не подумал, что какая-то из твоих девчонок так же могла… Так что, друг, мой тебе совет на будущее — встретишь свою женщину — держи ее крепко, и о гордости позабудь, иначе потом, как мне, локти кусать придется… Ну, что-то засиделся я у тебя сегодня. Пора к дому. — Женька затушил окурок о пепельницу и собрался уходить…

Октябрь подошел к концу. Оборудование установили и наладили в срок. Рабочие были уже обучены и Тихомиров собрался обратно в Питер. Димка вызвался его проводить. На душе было погано. После того разговора его совесть проснулась и начала терзать Димку с новой силой. Теперь мысли о Вике не давали ему спать спокойно. Сотни раз прокручивал он в голове ту ночь и, раз за разом вспоминая, что предохранялся, пытался сам себя успокоить, но получалось плохо. Самое противное, что сидя в Ковдоре, он вообще не мог ничего узнать о ней. Утешал себя только мыслью о том, что скорее всего, его ссылка скоро должна окончиться. Он вернется в Питер и сделает все, чтобы найти Вику. Да еще и Тихомиров уезжает. Димка настолько привык к их посиделкам, что теперь не представлял, чем займет себя зимними вечерами.

После Женькиного отъезда Черкасов снова ударился в работу. Теперь он умудрялся выполнять еще и часть функций Миронова. У того, в последнее время, были проблемы со здоровьем. Это и не удивительно — Север вытягивал из непривычных к нему людей все соки. А однажды, это был уже конец ноября, Кирилл Валерьевич и вовсе не появился в офисе. Долго ломать голову над причинами его отсутствия Черкасову не пришлось. Ему позвонил отец и встревоженным голосом сообщил, что у Миронова этой ночью случился инсульт и его срочно переправляют в Питер самолетом, а Димка теперь будет за старшего. Положив трубку, Димка в ярости стукнул кулаком по стене. Ему стало ясно, что скоро он отсюда не выберется.

Отпуск на море пролетел для девчонок незаметно. Вика и Камилла всюду ходили вместе: на пляже, на экскурсиях, в кино и на аттракционах. Им было весело вдвоем. Камилла оказалась неиссякаемым источником идей о том, как провести две недели на море. Вика даже забыла о своей хандре. Да и некогда было помнить, если рядом такой сгусток энергии. Камилла постоянно тормошила Вику, подбивая на какие-нибудь безумства: то рафтинг, то экскурсии по пещерам, а однажды и вовсе на канатную дорогу заманила. Каждое утро начиналось для нее с одного и того же: в дверь ее номера стучалась Вельская, затем не дожидаясь, пока откроют, врывалась в комнату со словами: «Доброго утречка, Солнце. А давай мы сегодня с тобой…». На третий день таких рационализаторских предложений Вика начала ожидать продолжения со священным ужасом. Тем более, на каждое Викино возражение Камилла приводила убойный контраргумент: «Ну и что, что ты плавать не умеешь? Вот, как раз, и научишься», «И при чем здесь твоя боязнь высоты? Со страхами надо бороться. «Клин клином» еще никто не отменял». И Вика, удивляясь себе, послушно позволяла увлечь себя в очередное безумство. Но ей это даже нравилось, как нравилась неистощимая веселость и оптимизм новой подруги, ее непоседливость и острый язычок.

Между тем, Камилла тоже не просто так старалась. Еще в самолете она обратила внимание, что соседка выглядит так, будто у нее кого-то поездом переехало. Снедаемая любопытством, Камилла разговорилась с ней, и еще до посадки поняла, что ей эта девушка симпатична. Было в ней что-то такое, что выгодно отличало ее от всех подружек Вельской. Надежность, какая-то, что ли… Вика относилась к тому типу людей, глядя на которых можно было с уверенностью сказать, что они не способны на подлость. Никак нельзя было представить их, например, злорадно шушукающимися за чьей-то спиной, или отбивающими парня у лучшей подруги. Короче говоря, Вике можно было смело довериться, и это чувствовалось сразу. А еще Камилла видела, как что-то гложет ее изнутри. И она решила если не выведать причину, то хотя бы заставить подругу о ней забыть. И, судя по всему, ей это удавалось. Через неделю Вика наконец стала похожа на ту, какой должна быть молодая девушка в свои 23 года. Она начала от души смеяться, а из глаз исчезло выражение, которое Камилла именовала про себя «пойду и утоплюсь в ванной». Единственное, чего Вельская никак не могла в подруге перебороть, так это упорное нежелание обращать внимание на окружающих парней. Они, кстати, так и увивались вокруг обворожительной Камиллы, да и на Вику заглядывались. А она только посмотрит в их сторону- как рублем одарит, и у них, бедных, все сразу опадет: и желание познакомиться, и самооценка, а, может, и еще что. И откуда только взялась у Вики манера общения с противоположным полом под названием «Не влезай-убъет»? В конце-концов, Камилла не выдержала и однажды вечером спросила напрямую:

— Вик, ну ты посмотри на себя. Ну симпатичная же девчонка, и парни в твою сторону головы сворачивают. Что не так? Откуда такое нежелание хотя бы познакомиться?

— Мил, не настроена я на знакомства. Приехала отдохнуть, развеяться, а не с парнями романы крутить.