Стоик - Страница 4

Он сидел с ней рядом и разговаривал так, как если бы это был пайщик или солидный финансист, такой же делец, как и он сам. И хотя ее вовсе уж не так интересовали подробности его финансовых дел, она чувствовала, что это действительно его сфера, что он живет в ней деятельной, напряженной и по-своему увлекательной жизнью.

– Я знаю только одно, – перебила она его, – это то, что, по-моему, тебя ничто сокрушить не может. Ты для этого слишком умен и слишком хитер.

– Допустим, – сказал он, явно польщенный. – Но так или иначе, на все это требуется время. Может быть, немало лет пройдет, прежде чем мне удастся сбыть с рук все эти транспортные предприятия. А между тем такая затяжка может принести мне немалый ущерб. Предположим, я задумаю какое-нибудь новое дело, – я буду чувствовать себя связанным по рукам и по ногам, пока окончательно не распутаюсь со всей этой историей.

Он замолчал и, задумавшись, уставился в одну точку своими большими серыми глазами.

– Чего бы мне больше всего хотелось теперь, когда у меня есть ты, – медленно промолвил он, – это позабыть хотя бы на время обо всех делах и отправиться с тобой куда-нибудь путешествовать. Довольно я потрудился. Ты для меня дороже всяких денег, несравненно дороже! Знаешь, как странно! Я только сейчас вдруг почувствовал, что слишком много жизни ухлопал на все эти дела. – Он улыбнулся и обнял ее.

А Беренис, слушая его и с гордостью сознавая свою власть над ним, проникалась к нему чувством глубокой нежности.

– Вот это ты правду сказал, милый! – ответила она. – Ты точно какой-то громадный паровоз или машина: летишь на всех парах, а куда – и сам не знаешь. – И она взъерошила ему волосы и ласково скользнула ладонью по его щеке. – Я часто думала о твоей жизни и о том, чего тебе удалось достигнуть. Мне кажется, для тебя было бы очень хорошо уехать на несколько месяцев за границу, поглядеть на Европу. Я не представляю себе, что ты сейчас можешь здесь делать, – разве только еще увеличить свой капитал! И ведь Чикаго, по правде сказать, совсем неинтересный город. По-моему, он просто отвратителен!

– Ну, этого я бы не сказал, – возразил Каупервуд, заступаясь за Чикаго. – У него есть и свои привлекательные стороны. Ведь я сюда, в сущности, приехал затем, чтобы сколотить капитал. И я прямо скажу: мне жаловаться не приходится.

– Да это я знаю! – сказала Беренис, немножко удивленная тем, что он так пылко заступается за Чикаго, несмотря на все обиды и неприятности, которые ему пришлось здесь претерпеть. – Только вот что, Фрэнк… – Она помолчала, обдумывая, как бы получше выразить то, что ей хотелось сказать. – Я считаю, что ты настолько крупнее, больше всего этого. Я, знаешь, всегда так думала! Неужели тебе не кажется, что тебе сейчас надо отдохнуть, оглядеться, поехать куда-нибудь, так просто, без всякого дела? Тебе может дорогой прийти какая-нибудь счастливая мысль, может во время путешествия представиться случай – ну, скажем, возможность взяться за какой-нибудь крупный общественно полезный проект, который принесет тебе не столько прибыль, сколько положение и славу. А может, тебя заинтересует какое-нибудь предприятие в Англии или во Франции. Мне бы так хотелось пожить с тобой во Франции… Ну почему, правда, не поехать туда и не построить для них что-нибудь новенькое? А как насчет того, чтобы заняться городским транспортом в Лондоне? Или еще чем-нибудь в этом роде? Во всяком случае, что бы там ни было, давай уедем из Америки.

Он одобрительно улыбнулся.

– Знаешь, Беви, – сказал он, – хоть это и несколько противоестественно – обсуждать такие серьезные деловые вопросы, когда видишь перед собой эти синие глаза и копну золотых волос, однако должен сказать, что ты рассуждаешь мудро. Примерно в середине того месяца, а может быть, и раньше, мы с тобой уедем за границу – ты и я. И там уж я кое-что придумаю, что тебе будет по душе: год назад или около того мне делали предложение насчет подземной дороги в Лондоне. Я тогда так был занят своими здешними делами, мне просто не до того было. Но теперь… – Он похлопал ее по руке.

Беренис ответила ему довольной улыбкой.

Уже смеркалось, когда Беренис, спокойная, улыбающаяся, сдержанная, простилась с Каупервудом и села в экипаж, который он для нее вызвал.

Спустя несколько минут после ее ухода Каупервуд вышел на улицу, веселый, окрыленный радостью жизни, уже строивший планы на будущее: завтра с утра он поговорит со своим поверенным и поручит ему устроить встречу с мэром города и с еще несколькими влиятельными лицами, чтобы обсудить, на каких условиях и каким способом он мог бы разделаться со всеми своими многочисленными предприятиями и обязательствами. А затем… затем будет Беренис. Мечта всей его жизни, которая наконец-то сбылась! Ну пусть он потерпел крах! Да никакого краха и не было! Жизнь – это любовь, а не только деньги и деньги!

Предложение насчет лондонской подземной дороги, о котором Каупервуд упомянул в разговоре с Беренис, было сделано ему год назад двумя предприимчивыми англичанами, мистером Филиппом Хэншоу и мистером Монтегью Гривсом. Они привезли ему письма от нескольких хорошо известных лондонских и нью-йоркских банкиров и маклеров, рекомендовавших их как солидных подрядчиков по постройке железных дорог, городской трамвайной сети и вагоностроительных и паровозостроительных заводов в Англии и других странах.

Несколько времени тому назад они вошли пайщиками в Электротранспортную компанию (английская компания, учрежденная в целях расширения городского транспорта), вложив десять тысяч фунтов стерлингов в реализацию проекта постройки подземной железной дороги протяжением четыре-пять миль от станции Чэринг-Кросс – в центре Лондона – до Хэмпстеда, который с недавних пор начал превращаться в крупный жилой район. Одно из обязательных условий этого проекта заключалось в том, что новая линия подземки должна была связать прямым сообщением Чэринг-Кросс (конечную станцию Юго-восточной железной дороги, которая обслуживала южные и юго-восточные районы Англии и являлась основной артерией, связывавшей Англию с континентом) с Юстонстэйшен, конечной станцией Северо-западной железной дороги, которая обслуживала северо-западные районы и соединяла Англию с Шотландией.

По словам мистера Гривса и мистера Хэншоу, Электротранспортная компания располагала капиталом в тридцать тысяч фунтов стерлингов. Ей удалось провести в парламенте через обе палаты акт, предоставляющий ей право на постройку и эксплуатацию новой линии, которая отныне поступала в полную собственность компании. Однако для того чтобы добиться этого, Электротранспортной компании пришлось, вопреки распространенному среди англичан мнению о своем парламенте, затратить изрядную сумму – не на то, чтобы подкупить ту или иную группу, но, как осторожно выразились мистер Гривс и мистер Хэншоу (которых Каупервуд, разумеется, понял с первого слова, ибо уж кто-кто, а он-то отлично разбирался в этом), ведь приходится прибегать к разным средствам и способам, дабы заручиться протекцией того или иного полезного лица, способного повлиять на членов комиссии, от которых зависит решение дела в куда большей мере, чем если вы просто так, со стороны, обратитесь с ходатайством о предоставлении подряда на крупную общественную постройку, тем более когда она, как это бывает в Англии, поступает в ваше вечное владение. И вот, учитывая все это, и пришлось обратиться к юридической конторе «Райдер, Баллок, Джонсон и Чэнс» – солидной, широко известной фирме, которую возглавляют талантливые и хорошо осведомленные в технических вопросах представители юридической профессии, пользующиеся заслуженной славой в столице Великобритании. Эта прославленная фирма обладала бесчисленными связями с отдельными пайщиками и председателями самых различных компаний. Она действительно разыскала таких людей, которые сумели не только повлиять на членов комиссии и провести акт через парламент, но уже после того, как акт был в руках у компании, а от первоначальной суммы в тридцать тысяч фунтов почти ничего не осталось, сумели вовлечь в это предприятие Гривса и Хэншоу, и они, взяв подряд на постройку в течение двух лет линии Чэринг-Кросс – Хэмпстед, заплатили год тому назад десять тысяч фунтов наличными.