Стой, кто идет? - Страница 5

Улыбка лейтенанта, пробивавшаяся сквозь клубы табачного дыма, казалась в этот момент особенно неприятной.

– Вот теперь все ясно, – пробормотал Райан. – Лучше уж отдаться в руки закона…

– Отставить разговоры! За мной! – скомандовал Добрелли, подвел новобранцев к столу, на котором стоял прямоугольный металлический ящик, и снял с ящика крышку. Любопытным взорам предстало зеленоватое сияние, свидетельствовавшее о том, что перед ними – молекулярный дезинтегратор того типа, которым пользуются домашние хозяйки для уничтожения мусора. Семеро новобранцев посмотрели друг на друга, потом на лейтенанта, чья легкая доселе улыбка распространилась уже на всю его мальчишескую физиономию.

– Эта часть нравится мне больше всего, – пояснил Добрелли. – В каждой толпе новобранцев полно хитрожопых, которые надеются победить систему… И каким же образом они надеются это сделать? Ну конечно, подстегнув память! Записочками. Пленочками. Капсулками.

Добрелли все еще улыбался, но компания новобранцев почувствовала себя под его взглядом, как под перекрестным пулеметным огнем.

– Слушай мою команду! Все, у кого есть хоть какие-нибудь материальные напоминания о прошлом, приказываю вынуть записки и выбросить их вот сюда!

Щелчком отправив в дезинтегратор свой окурок, лейте кант наглядно проиллюстрировал свою команду. Сияние внутри на мгновение стало ярче, и окурок превратился в невидимую молекулярную пыль.

Ответом лейтенанту была мертвая тишина, длившаяся примерно три секунды. Мирру она, однако, показалась бесконечной. Он взглянул на Райана и Фарра. Лица их исказились до неузнаваемости – воля человека боролась со скребущим по мозгу наждаком. Наконец Райан вытащил из кармана своего сверкающего зеленого костюма маленький конвертик и, подержав его немного в дрожащих пальцах, уронил в застывший в ожидании ящик. Фарр проделал то же самое с клочком бумаги, а остальные – с разнообразными предметами, извлеченными из белья и из-под часовых ремешков. Переваривая напоминания о забытых преступлениях, дезинтегратор бросал на лицо лейтенанта Добрелли зеленоватые отблески, придавая ему мефистофелевские черты.

– Вот так-то лучше, – произнес он благосклонно. – Искушение не мучит вас больше, и вы знаете, что отныне полностью посвятили себя Легиону. Вы испытываете глубочайшее душевное умиротворение и довольство. Не так ли, Райан?

– Так точно, сэр! – проскрежетал Райан. Он отнюдь не выглядел человеком, наслаждающимся душевной гармонией.

Добрелли кивнул.

– И снова – отлично рядовому Мирру. Он – единственный, кто пришел сюда с честным намерением отдать себя всецело Легиону. У тебя отец случайно не военный?

– Не знаю, сэр!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не знаю, кто мои родители. Я вообще ничего не помню.

– Ничего?

– Так точно, сэр! Я не помню ничего, до того момента, как оказался в операционной.

Это произвело на лейтенанта соответствующее впечатление.

– Наверное, Мирр, ты был сущим дьяволом, и нет в твоей жизни ни единого дня, не запачканного грехом или преступлением!

– Так точно, сэр! – с несчастным видом отчеканил Мирр. Постоянные напоминания о том, что в прошлой жизни он был воплощением Антихриста, уже начали угнетать его. Единственным его желанием было забыть, что он ничего не помнит.

– Удивительно, но ты не похож на чудовище, – сказал Добрелли, вплотную приближая свое лицо к лицу Мирра и пристально всматриваясь в него. – Или похож? Стоп! Кажется… Не мог ли я видеть твою фотографию в газетах?

– Откуда мне знать? – огрызнулся Мирр, теряя терпение.

– Спокойнее, Мирр! – Лейтенант похлопал по опухоли на горле. – Не забывай об этом! Ты теперь в Легионе, а не в своей банде убийц и грабителей!

– Что вы, сэр! – запротестовал Мирр. – У меня не было никакой банды!

– Откуда ты знаешь? Ты что, помнишь, что ее у тебя не было!

– Гм-м-м… нет.

– Вот видишь! – победоносно заключил Добрелли.

Уразумев, что лейтенант воспользовался уже знакомой ему логической ловушкой, Мирр решил не вступать больше ни в какие пререкания с офицерами, поднаторевшими в обращении с потерявшими память бедолагами, и с надеждой обратил свой взор в другую часть зала. Добрелли, словно поняв намек, приказал новобранцам подойти к стойке и экипироваться Райан и Фарр, к которым вернулся дар речи, тут же принялись обвинять друг друга в провале их совместного блестящего замысла Мирр откололся от них и подошел к клерку, сидевшему под табличкой «ОБМУНДИРОВАНИЕ».

Клерк осмотрел его злобными желтыми кошачьими глазками, отошел к полке и вернулся, неся в руках пластиковый шлем и предмет, похожий на средних размеров чашку, снабженную узкими эластичными ремешками. Протолкнув их сквозь отверстие в металлической сетке, клерк снова впал в коматозное состояние. Мирр повнимательнее рассмотрел артефакт меньших размеров и догадался, что это – щиток, который футболисты надевают под трусы.

– Прошу прощения, – сказал он. – Что это такое?

Свет жизни мало-помалу вернулся в глаза клерка.

– Это твоя форма.

– Мне почему-то казалось, что эти штуки предназначены для тех, кто играет с этими, шарами…

– В твоем случае все как раз наоборот – чтобы никто не сыграл с твоими… гм… шарами. – Клерк нехорошо усмехнулся. – Некоторые из твоих будущих противников дерутся не совсем по-джентльменски.

Усилием воли Мирр с трудом погасил разгорающийся в его душе ужас.

– А где остальная форма?

– Это все, приятель, больше ничего.

– Что? – Мирр сделал попытку рассмеяться. – Шлем и чашка? Это не форма!

– Если ты будешь служить в двести третьем полку – форма.

– Ничего не понимаю.

– Верно, ничего ты не понимаешь.

Клерк преувеличенно тяжко вздохнул, притворяясь, будто уходит, потом все-таки облокотился на стойку.

– Спонсор двести третьего – ПКС. Верно?

Мирр кивнул.

– А что такое ПКС?

– «Превосходный креветочный соус», осел! Ты хоть что-нибудь знаешь про Легион?

– Ничего. – Мирр понизил голос, и в свою очередь облокотился на стойку. Если бы не проволочная сетка, нос его коснулся бы носа клерка. – Понимаешь, машина, к которой меня прицепили в операционной, стерла всю мою память!

– Всю?! – Клерк отпрянул, глаза его расширились от ужаса. – Наверное, ты был настоящим…

– Не договаривай, – прервал его Мирр. – Меня и так уже тошнит.

– Не обижайся, приятель! Я не хотел тебя обидеть. – Клерк пригляделся к значку на груди Мирра. – Я совсем не хочу связываться с такими, как ты, Войнан. Я только…

Предостерегающе подняв руку, Мирр оборвал поток его красноречия.

– Так что ты говорил про креветочный соус?

– У них сейчас тяжелые времена – с тех пор, как обнаружилось, что местные креветки так напичканы ртутью, что распухают в жаркий день. Доходы тут же упали, и у ПКС почти не осталось денег, чтобы содержать двести третий полк. Вот они и решили сэкономить на форме.

– Не знал я, что Легион.

– Тебе надо было бы вступать в сто восемьдесят шестой. Их призывной пункт тоже у нас, в Портербурге, в паре кварталов отсюда. Их содержит «Пестициды Стинго», а у нее дела лучше некуда. Там бы ты получил настоящую форму!

Удивляясь, почему сведения о коммерческой ориентации Легиона так шокировали его, Мирр сжал виски кончиками пальцев, но тут взгляд его упал на сверкающий мундир лейтенанта Добрелли.

– У лейтенанта же полная форма, – указал он клерку, – и у капитана Крякинга, и у сержанта Хлипа.

– Конечно, ведь они – постоянный персонал базы. Представь, как упадет мнение о ПКС, если они начнут разгуливать по городу, одетые, как… А вас отправят отсюда сразу после начального курса.

– Понятно, – Мирр собрался уходить. – Спасибо, что раскрыл мне глаза.

– Погоди минутку, Войнан. – Теперь физиономия клерка выражала искреннюю готовность услужить. – Какие у тебя ботинки?

– Вот эти, – сказал Мирр и только тут осознал, что боль в разбитых пальцах прошла. Вероятно, причиной этому был ледяной цементный пол.