Сто шагов назад - Страница 2

– Я бы жалел, – ответил он.

– Врёшь!

Эван пожал плечами. Ему было всё равно что думает Эльза. Они росли вместе, повзрослели и как-то само собой случилось, что он увидел в ней женщину, а она в нём – мужчину. Ему с ней было хорошо. Но были вещи поважней. Например, дождь, который всё не заканчивался.

Вдруг новая мысль пришла ему в голову.

– Если бы боги выбрали тебя, ты бы сопротивлялась? – спросил он.

– Что? – Эльза застыла и лицо её теперь вместо гнева выражало полное недоумение. – Как можно сопротивляться воле богов? Дождь идёт, солнце всходит и заходит, люди рождаются и умирают по воле богов. Как можно этому противиться? Как можно это изменить?

– Боги выбрали Линн. Но Линн могла бы убежать.

– Ты дурак, Эван! Убежать в лес и стать обедом для диких зверей?

– Да, это хуже. Наверное, хуже.

– Ты совсем ненормальный! Ненавижу тебя!

Эльза вскочила, завернулась в шкуру и побежала прочь. Её босые ноги по щиколотки утопали в грязи, а струи дождя хлестали по плечам и спине.

Эван сел. Если бы не дождь, может быть он пошёл бы за ней следом, но сейчас ему не хотелось снова мокнуть. Он даже решил не идти домой, а лечь спать здесь, в амбаре.

А наутро тучи наконец рассеялись и над деревней ярко засветило солнце.

***

Деревня представляла собой четыре ряда хижин, полукругом протянувшихся вдоль берега бухты. Хижины – длинные жерди, связанные друг с другом верхними концами, накрытые листьями папоротника, дёрном и шкурами морских животных. По одну сторону от них засыпанный крупной галькой узкий пляж, по другую – стена сплёвшихся друг с другом деревьев. Лес наступает на посёлок, подбирается к хижинам, нависает над ними и каждую весну приходится снова и снова рубить молодую поросль.

Ровно по центру полукруга между хижинами есть разрыв – выложенная плоскими камнями площадка, посреди которой возвышается Ин-ну. Здесь же находится жилище шаманки и её помощниц. Помощниц шаманка выбирает себе сама из числа молодых девушек, одна из которых потом сама станет шаманкой.

Сколько всего людей живёт в деревне точно неизвестно. Может двести, может триста. Однажды, пару лет назад старейшина Болл решил их посчитать и распорядился, чтобы каждый, кто может ходить, пришёл на площадь и сделал зарубку на длинной жерди, которую специально для этого приволокли из лесу. Но из этой затеи ничего не вышло. Кто-то забыл прийти, кто-то пришёл два раза. Да и посчитать зарубки так и не удалось – после каждого подсчёта выходило то сто девяносто два, то триста пять, потому что считать в деревне толком мало кто умел. В конце концов все посмеялись и разошлись, а жердь так и осталась лежать у края площади, потихоньку обростая мхом.

Знающие люди говорили, что деревне больше тысячи лет. Когда боги лишили людей своей милости и разрушили Поднебесный Город, немногие выжившие спустились с гор и вышли к морю, где и поселились. Море было рядом с посёлком, с южной стороны, а также за лесом на востоке и на западе. А на севере в четырёх днях пути лес упирался в горы. Раньше охотники иногда пробирались туда, но ни одному не удалось достигнуть конца горной гряды. А потом случилось землетрясение, и единственный путь на север, через узкое, глубокое ущелье, оказался завален каменными глыбами.

Никто не знал есть ли где-то ещё другие деревни. Говорили, что люди шли от Поднебесного Города в разные стороны. И может быть кто-то из них поселился в других таких же посёлках, за горами или за необъятным, полным опасностей морем. Но горы невозможно перейти, а море нельзя переплыть. Да и какая разница, ведь у жителей деревни хватало других забот.

Говорят, что первые люди, построившие деревню, сильно страдали от голода, потому что ещё не научились охотиться и ловить рыбу. Они дрались между собой за ту скудную пищу, которую удавалось добыть, и будто бы даже некоторые поедали трупы сородичей, погибших в этих потасовках. Прошло немало лет, пока наконец установился порядок.

Эван шёл вдоль берега, где женщины рылись в прибрежном иле, выбирая улиток и съедобных червей. Чуть поотдаль чернели лежащие у самой кромки воды лодки и возле них суетились и громко кричали рыбаки.

Навстречу Эвану попалась группа юношей его возраста. Один из них окликнул его:

– Эй, Эван, через несколько дней лесные тропы просохнут. Наступит подходящее время для охоты.

В лес ходили поочерёдно отрядами по пять-шесть человек. В одиночку никто не ходил – самому запросто можно было сгинуть так, что и костей потом не найдут.

– Я знаю, – бросил на ходу Эван, – я готов.

Когда он поравнялся с лодками, от возившихся на берегу рыбаков отделился крепкого телосложения парень и быстро зашагал наперерез Эвану.

– Эй! – кникнул он, видя, что Эван не собирается останавливаться.

Парня звали Холк. Когда он встал перед Эваном, было хорошо видно, что он на голову выше и заметно шире в плечах. Всю его одежду составлял обёрнутый вокруг бёдер кусок акульей кожи, поэтому ничто не скрывало хорошо развитые мышцы. Холк был известным рыбаком, сорвиголовой, которого ничего не могло испугать. Однажды он на спор в одиночку вышел ночью далеко в море, загарпунил там акулу, которая была раза в три больше него, и на верёвке притащил её в деревню. За силу и храбрость его уважали, но считали, что с головой у парня не всё в порядке, поэтому лучше держаться от него подальше.

– Чего тебе, Холк? – спросил Эван.

Холк смотрел на него сверху вниз и его тяжёлая нижняя челюсть двигалась из стороны в сторону как будто он что-то жевал.

– Ты опять обидел Эльзу, – процедил он сквозь зубы.

Холк давно положил глаз на Эльзу, Эван об этом знал. Впрочем, в деревне женщина никогда не принадлежала одному мужчине. Раньше, когда люди ещё жили в Поднебесном Городе, мужчины и женщины выбирали себе пару и должны были хранить верность друг другу, но здесь, в посёлке даже если они начинали жить в одной хижине, женщина могла уйти к другому мужчине на время или навсегда, а мужчина мог когда хотел ходить к другой женщине. Дети же, рождённые женщиной, принадлежали ей и никому больше.

– Ну ты-то наверняка её утешил как следует, – усмехнулся Эван.

Он вдруг поймал себя на мысли, что ему всё равно ходит Эльза к Холку или нет.

– Она плакала, – всё так же сквозь зубы сказал Холк.

Эван пожал плечами.

– Женщины часто плачут.

– Она плакала из-за тебя.

– Это она тебе сама сказала?

– Я сам знаю.

– Пропусти, – сказал Эван и попытался обойти верзилу. – Дай я пройду.

Но Холк снова преградил ему дорогу.

– Чего тебе надо? – Эван не хотел продолжать разговор. Холк сильнее, и если дойдёт до драки, преимущество будет на его стороне. Не то чтобы Эван боялся быть побитым, просто ему не хотелось чтобы это случилось здесь, на виду у всего посёлка.

Холк толкнул его рукой в грудь, и Эван чуть не упал на спину, с трудом удержав равновесие.

– Не зли меня, понял?

«Тупой, безмоглый здоровяк, – подумал Эван. – У моллюска мозгов наверняка больше».

Он отступил на шаг, прикидывая пути к отступлению. Бежать от Холка на глазах у всех ему тоже не хотелось, но лучше уж так, чем потом лежать неделю или две с поломанными рёбрами.

– Ты понял?! – продолжал наступать Холк.

– Да ладно тебе, – Эван изобразил подобие улыбки и хотел было примирительно похлопать Холка по плечу, но тот резко оттолкнул его руку.

– Я вижу ты не понял, – прорычал Холк, сжимая кулаки.

«Придётся бежать», – тоскливо подумал Эван.

Тут кто-то из рыбаков окликнул Холка, и тот повернулся в сторону лодок. Момент был удачным. Эван сделал шаг в сторону и что есть духу припустил к хижинам.

– Стой! – закричал ему вслед Холк, но догонять не стал. – Стой! Вернись!

– Ещё чего, – пробормотал Эван, ускоряя бег.

Оказавшись на достаточно большом расстоянии он остановился и оглянулся. Холк неспешно шагал к лодкам, время от времени выкрикивая что-то нечленораздельное. Наверное какие-то оскорбления, адресованные Эвану.